Порочная королева (ЛП) - Торн Айви

Я решаю объяснить всё. Я рассказываю им, но в основном Джексону, о том, что Натали была моей сводной сестрой, о неверности моего отца, о Брайсе Сент-Винсенте и обо всём, что произошло после. Я вижу, как меняется выражение лица Джексона, оно становится жёстким, наполняясь гневом, который почти пугает. Он поднимается на ноги, свирепо глядя на Кейда.

— Вы знали, что мы с Натали планировали сделать в ту ночь, когда она умерла? Я никогда вам не говорил. Мы собирались уехать из этого города. Просто исчезнуть, оставив позади все эти проблемы: игру, наследство, всё то, во что нас втянули наши отцы. Мы хотели сбежать, но они её убили!

Он кричит, его голос становится высоким и почти пронзительным.

— Я знаю, что так и было, и теперь я уверен в этом ещё больше. Потому что они никогда не смогли бы меня отпустить. Мне бы никогда не позволили уйти. — Он почти дрожит, глядя на Дина и Кейда. — Теперь вы мне верите? Да?

Затем он разворачивается на каблуках и выходит из комнаты. Мгновение спустя мы слышим, как хлопает входная дверь.

Я бегу за ним. Я понимаю, что, возможно, не должна этого делать, особенно после того, в чём только что призналась, но не могу остановиться. Я оставляю Дина и Кейда сидеть на диване, а все эти ужасные статьи и фотографии разбросаны по кофейному столику и полу, словно напоминание о мрачной истории нашего города. Я бегу за Джексоном, распахиваю тяжёлую деревянную входную дверь и выскакиваю в ночь.

Он стоит на подъездной дорожке, словно только что сделал несколько шагов от крыльца, его плечи тяжело вздымаются. Даже для октября здесь холодно, и льёт дождь, прилипая к его тёмным волосам, когда он стоит спиной ко мне, прижав руки к бокам, сжатые в кулаки.

— Джексон! — Выкрикиваю я его имя, сбегая по ступенькам, и он поворачивается ко мне лицом. Я не могу сказать, что стекает по его лицу - дождь, слёзы или смесь того и другого, но я вижу, как оно искажено болью, а его глаза настолько тёмные, что кажутся чёрными дырами на его лице.

— Ты, чёрт возьми, знала, — говорит он, и каждое его слово пропитано напряжением.

Я хочу спросить его, что он имеет в виду, но я уже знаю ответ. Я не буду пытаться обмануть его или оскорбить, притворяясь, что это не так. Он говорит о том, в чем я призналась сегодня вечером: Натали была моей сводной сестрой, и я знала об этом, когда вошла в его комнату. Когда я позволила ему кончить в меня, когда отсасывала у него, когда позволила ему трахнуть меня у двери его спальни, я всё знала, но не сказала ни слова, потому что хотела его больше, чем быть честной с ним.

Или, если быть до конца честной, потому что он был мне нужен. Потому что мне нужно было завершить свой план.

— Да, — отвечаю я, глядя на него. Я знаю, что он видит боль на моём лице, огромную боль. Боль за себя и за него, за мою мать и за Натали, за каждую женщину, которую этот город когда-либо подавлял, и за каждую мечту, которую он когда-либо разрушал. — Я знала.

— И ты не сказала мне. Ты позволила мне... — дрожь пробегает по его телу, когда он делает два широких шага в мою сторону. Я могла бы дать отпор, если бы захотела. В конце концов, мы с Джексоном тренируемся вместе. Я могла бы попытаться сбежать. Но я этого не делаю, то ли потому, что так сильно хочу его, то ли потому, что заслужила это, не знаю точно. Но когда рука Джексона обхватывает моё горло и поднимает меня, прижимая спиной к крыльцу, как когда-то Кейд прижимал меня к шкафчикам, я не пытаюсь сопротивляться.

Я слегка ударяюсь головой о колонну, не настолько сильно, чтобы увидеть звёзды, но достаточно сильно, чтобы меня тряхнуло. Рука Джексона сжимает его достаточно крепко, чтобы причинить боль, но не настолько, чтобы задушить, и я всё ещё могу дышать. Я смотрю на него сверху вниз, не в силах скрыть страх в своих глазах. Возможно, я это заслужила, но я всё ещё напугана.

— Ты знала, но всё равно позволила мне тебя трахнуть, — рычит Джексон. — Ты маленькая шлюха. Шлюха. — Его рука сжимается на моём горле, и я закрываю глаза от боли. Моя рука автоматически поднимается к его запястью, пытаясь освободиться, но сейчас я бессильна. Это невозможно.

— Всё это время я пытался защитить тебя, как мог, — продолжает Джексон, кривя верхнюю губу. Он бросается вперёд, прижимая меня к колонне и крыльцу, его твёрдое тело прижимается к моему. Он словно скала, его член упирается в мои джинсы, а его рука всё ещё крепко сжимает моё горло. — И это благодарность, которую я получаю? Ты знала, что я чувствовал. Ты знала, что я всё ещё думаю о ней, и всё равно пришла в мою постель, всё равно позволила мне трахнуть тебя, зная, что она твоя сестра? Как, по-твоему, я должен себя чувствовать, чёрт возьми?

Он почти кричит мне в лицо, его губы раскрываются, обнажая оскаленные зубы, а глаза темнеют и расширяются. Эти глаза, похожие на глаза демона, могли бы убить меня. Он словно наполовину обезумел от ярости, и я понимаю, что должна быть напугана больше, чем есть на самом деле. Но всё, что я чувствую, – это сокрушительный груз моих собственных эмоций и под ним, ползучую потребность вырваться из собственной кожи, разорвать что-то на части, избавиться от всего этого горя.

Сводная сестра, хочу я сказать, но не могу произнести ни слова. Да это и не имеет значения. Джексон снова трясёт меня, стиснув зубы.

— Никому в этом городе нет до меня дела, — шипит он. — Я думал, что, возможно, тебе есть, но, похоже, я чертовски ошибался.

Его свободная рука опускается вниз, нащупывает молнию, и я задыхаюсь, когда чувствую, как он снова прижимается ко мне. Он тянет за мою юбку, приподнимает её, раздвигает мои ноги, и я внезапно ощущаю горячее и твёрдое прикосновение его члена к моему входу.

Джексон стремительно входит в меня, одной рукой всё ещё поддерживая моё тело, а другая его рука располагается на моём бедре, удерживая меня на месте.

— Это то, чего ты хотела, не так ли? — Рычит он мне в ухо, подчёркивая каждое слово мощным толчком. — Ты просто хотела получить мой член в награду за свою игру. Всех нас, троих наследников.

Его хватка немного ослабевает, позволяя мне вздохнуть, но его твёрдое мускулистое тело всё ещё прижимает меня к себе.

— Не могу поверить, что я всё ещё чертовски возбуждаюсь из-за тебя. Единственная причина, которая приходит мне в голову, это то, что ты настолько похожа на неё, что я забываю, что ты всего лишь шлюха из трейлерного парка, с которой наши отцы дали нам поиграть.

Он снова входит в меня, сильно и грубо, и я издаю слабый крик, но не могу понять, был ли это крик боли или наслаждения. Когда он начинает двигаться быстрее, я без колебаний обхватываю его ногами, и Джексон мрачно усмехается.

— Правильно, — рычит он, смеясь сквозь смех. — Возьми мой член, чёртова шлюха. Бьюсь об заклад, ты бы умоляла меня об этом, если бы я перестал тебя трахать прямо сейчас. Тебе это нравится.

Я почти боюсь, что он собирается проверить эту теорию на практике, но, честно говоря, я не думаю, что он сможет остановиться. Я чувствую, как он становится твёрдым, и его толстый член с пирсингом проникает в меня так глубоко, как только может, с каждым болезненным толчком. И несмотря на всю его силу, я ощущаю, как моё собственное удовольствие нарастает в унисон с его.

— Я уверен, что ты кончишь на мой член, — шепчет он, и капли дождя, падающие на нас, стекают по нашим лицам. Снаружи усиливается дождь, и видимость стала почти нулевой, но Джексон, кажется, не обращает внимания на то, что мы промокли и замерзаем. С каждым толчком он словно пытается проникнуть ещё глубже, и внезапная дрожь, пробегающая по его телу, подсказывает мне, что он близок к завершению.

— Вот так, Афина, — шепчет Джексон, его черные глаза находятся совсем близко к моим, а губы нависают над моим ртом, который он всё это время отказывался целовать. — Вбери каждую каплю моей спермы.

Его рот накрывает мой, заглушая крик, который готов сорваться с моих губ, когда я достигаю кульминации. Моё тело сжимается вокруг его члена, и он начинает кончать, продолжая яростно проникать в меня. Его член становится твёрдым как камень и бьётся внутри меня, словно в конвульсиях. Я почти чувствую его пульсацию, так сильно сжимаюсь вокруг него, ощущая горячий прилив его спермы, наполняющей меня. Его зубы впиваются в мою нижнюю губу, как будто он хочет оторвать её.