Отпускай (СИ) - Сурмина Ольга

Эмма смутилась и поежилась. С этого дня назвать себя честным, совестливым человеком не повернется язык.

Брюки, как и ожидалось, ждали её в ванной, лежали поверх закрытой корзины с грязным бельем. Фастер запустила холодную руку в один из карманов, и тут же сами собой раскрылись глаза. Ключ. Осталось проверить, подходит ли. Маленький, железный, объемный. Прямо такой, каким должен был быть.

По спине поползли мурашки, дыхание учащалось. Вероятно, хозяин так торопился с утра, что забыл про него. Руки влажнели от нервного предвкушения. Что прячет её врач? Зачем он это прячет?

Почти бегом гостья вернулась к шкафу, дрожащими пальцами вставила ключ в замочную скважину. Однако, на мгновение замерла. Слишком легко. Слишком, Фастер настраивалась, что посмотрит везде, и ничего не найдет, но… нашла с первой же попытки. Везение, скорее всего.

К горлу подступал ком. Послышался щелчок замка.

Стоп. Он же не дурак забыть такой важный ключ? Хотя, прорехи в осторожности бывали у всех. Правда же?

Скрипнули железные петли, отчего-то ладони потели. Эмма сдвинула брови, и потянула дверцы шкафа на себя. Нельзя туда заглядывать, это личное пространство. Нельзя. Это низко. Но одернуть себя давно не получалось, любопытство было сильнее, настолько, что заглушало крики стыда. А если ей не понравился содержимое?

— Что это? — Девушка широко раскрыла глаза, ресницы задрожали, а ключ от страха и шока вывалился из рук. — Что это за хрень?! Не может б-быть... — В горле встал ком. Взгляд беспорядочно носился по содержимому, не в силах остановиться на чем-то одном. Сердце пропустило пару ударов, дыхание сбилось. — Это… это чтобы лечить? Или чтобы… Бог мой…

От внезапно нахлынувшего стыда краснело лицо, тело сводило нервная судорога. Похоже на дорогую коллекцию, словно каждый экземпляр был сделан на заказ. Лежал тут, и ждал своего часа. В коридоре послышалась тихая возня.

— Довольно мягкая реакция. — Послышался насмешливый голос у входа в комнату. — Я ожидал, что будет хуже. Ожидал, что тебя отшатнет.

Она сильно вздрогнула, и резко, с ужасом обернулась. Лоб и щеки продолжали краснеть.

— Э-это твое? — С какой-то детской наивностью спросила Фастер.

— Ну, у меня нет сожителей. — Мужчина с усмешкой закатил глаза и поправил халат. — И призраков, я думаю, тут тоже нет.

— Ты не на работе? — Лицо менялось. Начинало приходить понимание ситуации.

— Мне было любопытно увидеть искреннюю реакцию на это все. Когда кто-то кому-то что-то показывает, человек реагирует с поправкой на демонстрирующего. То бишь, проявляет толерантность, терпимость. Эмпатию. Мне не сдалось это все, я хотел увидеть искреннее. И, если честно, мне понравилось. — Мужчина прикрыл глаза, ухмылка сменялась жуткой улыбкой.

— Как ты узнал, что я буду искать ключ, и почему был уверен, что я его найду? — Кулаки сжимались сами собой.

— А я не был уверен, поэтому рассовал по дому девять копий, какую-то из них ты бы точно нашла.

Эмма горько усмехнулась. Вот почему брюки лежали сверху корзины, а не в ней. Чтобы привлечь внимание.

— Что если бы я не стала соваться в твой шкаф?

— Я давал такому варианту не более десяти процентов. Скажи индивиду, что в соседнем ящичке его ждет тайна, стоит только открыть, и… он откроет. Это не делает тебя плохим человеком, просто доказывает, что у тебя в норме ориентировочный рефлекс.

— Рефлекс, значит. — Фастер отвела отчужденный взгляд в сторону.

— Прости, что пришлось немного тебя разыграть, просто непредвзятая реакция очень важна для меня.

Перед глазами прокручивались воспоминания прошедшего дня. Как доктор суетился, сказав, что у него дела дома, и… что потом? Они приехали к нему домой, обедали, разговаривали, смотрели кино. Никаких дел он не делал, словно забыл о них. Или оттого, что… делать было нечего. Несколько раз сказал про шкаф, подчеркнул его значимость. Не стал входить ночью, чтобы не перебивать вектор внимания на себя.

Сложно ли спрятаться в собственном доме, и заставить гостя поверить в то, что хозяина нет? Что самое время осмотреть чужие тайники. С самого начала все было ради того, чтобы Эмма в одиночку заглянула в этот шкаф.

Он не дурак. В этом-то все и дело.

Тряпка

— Так… что думаешь? — Майрон прищурился. — Хочешь попробовать?

— Это просто жесть, доктор Даглас. — Фастер странно усмехнулась. — Вы были почти похожи на приличного человека.

— Это значит «да» или «нет»? — Мужчина поднял одну бровь.

— Это значит, мне нужно обдумать все вот это. — Взгляд сперва стал грустным, затем задумчивым. — Все нормально, меня не тошнит от твоих пристрастий. Это шокировало, но… не более того. Сильно шокировало. Ты был таким мягким, и теперь я понимаю, почему. С таким шкафом за спиной…

— Я был мягким потому что хотел. — Майрон сжал зубы. — И шкаф тут не при чем. Однако, я не мог вечно делать вид, что его нет. Попробуй. Все это… приятно. Очень приятно. Не понравится — откажешься. Просто я предполагаю… что тебе понравится. Как минимум физически. Я готов отдать голову на отсечение, что ничего лучше в жизни ты не испытывала.

— Мне нужно подумать. — Девушка низко опустила глаза. — Ты мне нравишься. С тобой хорошо, и не важно, есть у тебя шкаф, или нет. Но я все равно не могу сказать сходу. Никто бы не смог.

— Понимаю. — Врач нейтрально улыбнулся. — Ты позавтракала?

Она отрицательно покачала головой.

— Ладно. — Фастер вздохнула, и подняла смеющийся взгляд к потолку. — По крайней мере, ты не потрошитель под прикрытием. Или есть еще другой шкаф?

— Не потрошитель. — Врач картонно улыбнулся. — Нет. — Глаза постепенно становился безучастными. — А если бы был. Что бы ты сказала?

— Чего? — Меж бровей проступала морщинка.

— Это шутка, если что. — Даглас нервно усмехнулся. — Ну а если я, скажем, работал бы в морге, к примеру? Это тебя бы отпугнуло?

— С чего бы? — Эмма нахмурилась еще сильнее. — Нет, ни сколько. Потрошитель убивает людей, а сотрудник морга делает свою работу. Не шути так, это огромная разница. И кстати. — Она смущенно склонила голову. — Ты сказал, тебе понравилась моя реакция. Почему? Я же… была в ужасе. Тебе разве не обидно?

— Я увидел шок, но не увидел отвращения. Этого более, чем достаточно. — Нервная улыбка становилась ехидной. — Это возбуждает, в какой-то мере.

— Ладно, ясно. — Фастер неловко кивнула. — А что за вопрос? Ты… подрабатываешь в морге, или что?

— Вроде того. — Улыбка вновь становилась картонной. — Иногда бывает.

— Вот почему у тебя в комнате учебники по анатомии разных мастей. — Послышался облегченный вздох. — Все нормально, правда. Пока ты не потрошитель — все хорошо.

— Потрошители тоже бывают разными. — Блеснули стекла очков. — Я просто так это сказал. Позавтракаем?

В квартире все еще витал запах теплых стейков.

* * *

Уборщики с кислыми лицами ходили вдоль тротуаров. Собирали в черные мешки сломанные ветви, кусочки черепицы, осколки битого стекла. Несколько поваленных деревьев преградили путь автомобилям, и на всю улицу раздавался вопль бензопил. Пахло сырыми опилками. Город необходимо привести в порядок после такого шторма. По-прежнему чуть-чуть плакало белое небо.

Эмма неуклюже переминалась с ноги на ногу, раз за разом прокручивая у себя в голове жуткое утро, пока под подошвами хлюпала вода. Она сунулась в чужой шкаф, и была тут же унизительно поймана за этим. Стыд захватывал тело, ползли мурашки. Однако, кулаки сжимались, и стыд тут же сменялся злобой на саму себя. Её любимый доктор вертит ею, как хочет. «Манипулятор» — с обидой цедила Фастер себе под нос, но тут же выдыхала и качала головой. Что бы она делала, если бы сама имела такой шкаф? Наверно, молчала бы об его существовании до конца времен. А тут… человек мало того, что показал, так еще и нашел в себе встретить её искреннюю реакцию, не боясь нанести себе рану. Казалось, это было сильно.

Или же девушка просто его оправдывала. «Не такой как все» продолжал мягко шутить, подбадривать, и готовил просто прекрасно. Словно все было как раньше, в больнице. Словно не было никаких циркулярных пил в воздухе, а ей просто показалось. Послышалось.