Непримиримая одержимость - Анис Дрети

Желудок ухнул вниз от его небрежного тона.

— Что Вы сделали?

— Дело не в том, что я сделал, а скорее в том, что я узнал. — Он ослабил хватку на волосах. Затем провел большим пальцем по моей щеке – странный контраст с горящей кожей головы. — Эта семья не заслуживает тебя. Ты покрывала отца, а он вместо благодарности лишил тебя наследства.

Мои губы приоткрылись для возражения, но слова застряли. На меня накатил страх, хотя суть обвинения ускользала от понимания.

Его смех прозвучал холодно в ответ на мою растерянность.

— Только не говори, что никто больше не заметил, как сильно ты похожа на Рэяна, — произнес он, его голос понизился до опасного тона.

Сердце заколотилось, сбившись с ритма. Воздух сгустился от намека на моего покойного кузена.

— Я не понимаю, о чем Вы, — сказала я, пытаясь сохранить ровный голос.

— Думаю, понимаешь. Ты прекрасно знаешь, что Рэян был тебе и братом, и кузеном.

У меня подкосились ноги. Выходит, профессор Максвелл не блефовал, утверждая, что знает секрет моего отца. У папы был роман с его невесткой, и она родила Рэяна. Это было тщательно охраняемой тайной, о которой знали только Рэян, Поппи и я. Если правда всплывет, последствия будут разрушительными, даже несмотря на то, что Рэяна уже давно нет в живых.

Он цокнул языком и наклонился так близко, что я почувствовала мятное дыхание.

— Интересно, как отреагирует твой дядя, узнав, что Рэян – плод измены его жены и предательства брата.

— Не знаю, что Вы там надумали, но это звучит как беспочвенный слух.

— Поэтому ты так напугана?

— Кто бы не испугался таких грязных обвинений?

В его глазах мелькнуло удовлетворение.

— Хм. И это останется беспочвенным слухом, если я сравню ДНК твоего покойного брата с образцом твоего отца?

Я уставилась в пол, мечтая набраться смелости и прожечь его взглядом.

— Как? — прошептала я наконец.

Уголки его губ изогнулись – хищник, загнавший добычу в угол. Я не закончила вопрос, но он понял. Как он узнал?

— Сходство между вами поразительное. Я заподозрил, когда копал под него, а ты только что подтвердила.

Конечно, я угодила прямо в его ловушку.

Моё дыхание прервалось, когда до меня дошла вторая часть его заявления. Он расследовал дело Рэяна – мертвого человека, который заслуживал покоя. Да, Рэян не был хорошим человеком по любым меркам – жестокий по натуре, с зависимостью от наркотиков, алкоголя и азартных игр. Однажды он так перегнул палку с эскортницей, что семье пришлось вмешаться и выплатить компенсацию. Тем не менее, он был моим братом. Мы оба не признавали этого вслух, а теперь он мертв, и у нас никогда не будет возможности прояснить это, – мысль, которая преследовала меня.

— Что бы Вы ни имели против меня, оставьте мою семью в покое. Я не хочу, чтобы Вы за ними шпионили.

— Мне нужен рычаг давления на твоего отца…

— Это не из-за отца, — перебила я.

Его взгляд обшаривал моё лицо в поисках правды.

— Тогда я дам тебе еще один шанс. Скажи настоящую причину, почему ты отталкиваешь меня.

Я подумывала раскрыть правду – что приняла его за Дэймона. Меня останавливало лишь одно. Я не хотела быть тем катализатором, что вытащит на поверхность его детские травмы.

Как и ожидалось, он расценил моё молчание как вызов, хотя это было сострадание.

— Скажи мне, чтобы я мог найти решение, — попросил он, и в его голосе впервые дрогнула привычная властность, уступив место раздражению.

— Почему Вы просто не можете принять, что я не хочу быть с Вами? — прошептала я, надеясь, что он поверит мне на слово.

Непроницаемое выражение мелькнуло на его лице. Его неумолимые глаза препарировали меня, и я почти съежилась под этим взглядом. Грудь сжалась от осознания в его глазах, и я уже открыла рот, чтобы извиниться.

Но он заговорил первым.

— Моя мать была уверена, что я психопат-монстр. — Он не отрывал от меня взгляда, давая словам осесть. — Она была права.

Слова повисли между нами, пока разум лихорадочно переваривал резкий поворот. Он никогда не упоминал мать. Я порадовалась, что промолчала про Дэймона. Старые раны вскрылись – и всё из-за того, что мать выбрала брата, а не его.

Печаль, которую я испытывала из-за его детства, разрывала мне сердце. Но его лицо оставалось абсолютно бесстрастным, каждая эмоция была тщательно скрыта. Он констатировал факты, не отвлекаясь на боль, стоящую за ними.

— И не только она. Все боялись большого злого волка. — Он покачал головой. — Кроме тебя. Глупо было с твоей стороны впускать меня; ты должна была знать, что я не отпущу тебя. Близость к тебе пробудила во мне нечто, чего я никогда раньше не чувствовал, и поэтому я не принимаю твой отказ. Ты хочешь меня. Я чувствовал это каждый раз, когда ты смотрела на меня, пекла для меня, оставляла записки. Ты говоришь, что не выносишь прикосновений, но, черт возьми, таешь подо мной.

Его взгляд медленно скользнул по моему лицу, прежде чем остановиться на губах, задержавшись там с тревожащей настойчивостью, пока он продолжал:

— Я пытался разгадать тебя месяцами. Как ты ненавидишь брать на себя славу за удачную работу, но без проблем берешь вину, когда другие лажают. Как стоишь в стороне, пока твои подруги наслаждаются вниманием. Ты гостья в собственной жизни, едва связанная с миром вокруг. — Что-то темное мелькнуло в глубине глаз. — Мы с тобой одинаковые. Я не чувствую связи ни с кем и ни с чем, кроме тебя. Вот как я понял, что ты моя.

Пульс бился под кожей, как пойманная птица. Что-то дикое, отчаянное подкатило к горлу, подгоняя завыть – заглушить его слова шумом.

Пальцы профессора Максвелла снова сомкнулись на моём локте, и он рывком прижал меня к груди – его тень поглотила меня целиком. Аромат кедра и амбры заполнил легкие, вытесняя воздух. Я молча молилась, чтобы кто-нибудь – кто угодно – вошел в кабинет, хотя знала, что этого не случится.

Я попыталась оттолкнуть его. В ответ его пальцы сжали мой локоть, словно пульсирующий браслет из боли.

— Я же сказал: мать была права. Она видела меня настоящего. Ты приманила монстра – теперь терпи последствия. — Он массировал локоть, возвращая чувствительность после угрозы. Несмотря на нежность прикосновения, его голос оставался ледяным. — Потому что я не смогу прожить без тебя и дня.

Только сейчас я заметила нечестивый блеск похоти в его глазах. Не нужно было быть гением, чтобы понять, чего он хочет. Словно не в силах удержаться, он наклонился ниже, стальная рука обвила талию.

— Что Вы…

Его губы обрушились на мои, обрывая слова. В панике я открыла рот, чтобы возразить, но язык его скользнул внутрь, наполняя меня нежеланным жаром.

Он отстранился и прижал свой лоб к моему. Горячее дыхание обожгло губы, когда он прошептал:

— Если ты не хочешь назвать мне причину, тогда скажи, что хочешь меня.

Реальность вернулась, и я резко открыла глаза. В его взгляде вспыхнула ярость – он решил, что я бросаю ему вызов своим молчанием.

— Скажи, — потребовал профессор Максвелл мрачно; в его хрупком самообладании проступили трещины.

Я скосила взгляд на выход, который он больше не загораживал. Если бы только я могла добраться до коридора…

Его глаза закрылись, губы спустились к моему подбородку, и хватка ослабла вместе со стоном. Отвлечение дало шанс: я вырвала руку из-под его ладони и выскользнула. Не дав ему опомниться, я рванула к выходу.

Три шага. Пять. Почти у цели. Сердце заколотилось, когда я услышала его приближающиеся шаги. В ушах звенело от собственного дыхания, пальцы уже коснулись дверной ручки.

Мне удалось приоткрыть дверь, как он рванул меня назад и захлопнул ее с такой силой, что деревянная рама треснула. Не тратя времени на то, чтобы развернуть меня к себе лицом, он нагнул меня, прижимаясь сзади. Я уперлась ладонями в дерево, чтобы удержаться. Ноги дрожали, пока он собрал мои волосы в кулак, резко откинул голову набок и впился зубами в шею.

— Что, черт возьми, Вы делаете? — выкрикнула я.