Непримиримая одержимость - Анис Дрети

— Куда это ты собралась? — прошептал он, обжигая ухо дыханием. — Ты избегаешь меня уже несколько дней. — Его голос хрипел от обвинения. — Ты хоть представляешь, что это со мной делает? Это сводит меня с ума, мать твою.

Моя сумка соскользнула на пол с глухим стуком, за ней последовал грубый рывок ткани.

— Нет, не надо! — я закричала, когда он стянул с меня брюки.

Резкий щелчок пряжки ремня пробрал меня ледяным холодом. Его вес придавил меня к двери, и я забилась под ним.

— Пожалуйста, остановитесь, — всхлипнула я, ломая ногти в попытке уцепиться за дерево.

Воздух вырвался хрипом, когда профессор Максвелл обхватил мою шею рукой и вошел одним толчком. Без подготовки, без ласк, без уговоров. Я стиснула зубы от боли, впиваясь пальцами в его руки, удерживающие меня в клетке.

Ужас сжигал внутренности, пока тело судорожно сопротивлялось насилию.

Ноги дергались, пока я пыталась приспособиться к вторжению. Каждый его сантиметр казался огромным в этой позе, и трение жгло, когда он отступал, лишь для того, чтобы войти снова.

Дрожь пробежала по его телу, когда он уткнулся лицом в мои волосы, погружаясь до предела.

— Черт, мне это было нужно, — прошептал хрипло профессор.

Он не стал медлить, пользуясь моей уязвимостью. Пальцы скользнули между моих бедер, лаская, позволяя телу привыкнуть к нему. Несмотря на моё отвращение к себе, бедра сами разомкнулись в безмолвном приглашении, пока его горячий язык выводил отвлекающие узоры на моей шее.

— Вот так, — прошептал он у самого уха. — Никто не сравнится с тобой, детка. Я чувствую, как твоё тело отзывается. Хватит лгать мне.

Я зажмурилась, пытаясь абстрагироваться от его слов, когда он начал двигаться. Ритм был беспощадным. Оставалось надеяться, что никто не войдет. Наши тела сталкивались в такт, заглушая шаги в коридоре. Он вцепился в мои бедра, притягивая навстречу своим толчкам, заставляя принять его целиком, пока я издавала звуки, которые едва узнавала как свои.

Толстые пальцы поглаживали клитор, приближая его разрядку и мою, пока он рычал, словно дикий зверь, помечающий свою пару. Я вскрикнула, кончая. Мы услышали шаги в коридоре, и он зажал мне рот ладонью. Не сбавляя неистового темпа, он поддерживал меня, пока меня била дрожь. А когда оргазм накрыл и его, мужчина впился зубами в моё плечо, заглушая собственный крик.

Моя голова бессильно откинулась на его плечо. Я никогда не пробовала наркотики, но предположила, что кайф должен ощущаться именно так. Я балансировала на грани потери сознания, пока удовольствие не уступило место стыду за то, что произошло… снова.

37.Роза

— Что ты здесь делаешь?

Я застыла, наблюдая, как профессор Максвелл направляется ко мне. Серьезно? Я не могла спастись от этого мужчины даже в священном месте.

Я попыталась сделать то, что делают большинство людей, когда чувствуют себя совершенно беспомощными: обратилась к Богу. Мои молитвы о прекращении этого кошмара остались без ответа. Я пропускала пуджи¹⁰, игнорируя индуистские священные дни, и Бхагаван¹¹ в ответ тоже игнорировал меня. Сегодняшний день должен был стать моим триумфальным возвращением к духовному призванию. Но профессор Максвелл был здесь, с тем же напряженным выражением лица, что и тогда, когда загнал меня в угол в пустой аудитории.

После нашей последней встречи я прилагала огромные усилия, чтобы окружить себя людьми и избегать профессора вежливыми отказами. Но он продолжал появляться в местах, которые я часто посещала. Эти «совпадения» были абсолютно намеренными. Он хотел ответов, хотел понять, почему я сделала первый шаг, если не желала продолжения.

Я ощущала его присутствие повсюду – он наблюдал, выжидал. Вчера он «случайно» столкнулся со мной на лестнице. Позавчера слонялся у моего любимого кафе. С каждым разом его раздражение становилось всё ощутимее. Рука, с силой ударившая по стене рядом со мной, когда я отказалась обедать с ним. Ручка, сломанная пополам на занятии, когда я отклонила предложение стать его личной ассистенткой.

Его терпение таяло на глазах. Я не чувствовала себя в безопасности ни в аудитории, ни за ее пределами, и постоянно оглядывалась через плечо в поисках притаившейся тени. Всё это напоминало мои подростковые годы, когда любой громкий звук заставлял сердце колотиться в панике. Убежденная, что сама спровоцировала нападавшего, я избегала любых контактов, боясь даже случайно вызвать чью-то ярость. Зрительный контакт, громкий голос, общительность – всё могло быть неправильно истолковано и навлечь беду. На какое-то время я вообще перестала разговаривать.

Потребовались годы, чтобы набраться сил и перешагнуть через это, – и вот огромный откат назад. Я ненавидела профессора Максвелла за то, что он вытащил на свет мои старые страхи. Мужчина, который среди бела дня, в аудитории, куда в любой момент мог войти кто угодно, переступал все границы, был абсолютно непредсказуем. Я вечно была настороже, в ужасе от мысли, что он снова может загнать меня в угол.

Но сегодня я думала, что буду в безопасности. Я проснулась с непоколебимой решимостью вернуться к своим корням. Собрала сумку со всевозможными подношениями и поймала такси до местного мандира¹². Между учебниками и недоеденным батончиком мюсли лежала пуджа-тхали¹³, пластиковый пакет с яркими цветами и палочки с благовониями. Прасад¹⁴ я собиралась купить у одной из лавок перед мандиром.

Но вместо привычного торговца сладостями я оказалась лицом к лицу с тем, кого меньше всего хотела видеть.

— Что Вы здесь делаете? — Город только просыпался. Я была уверена, что он не сможет выследить меня в такое время. Возможно, Максвелл нанял кого-то ходить за мной круглосуточно, чтобы преследовать меня более незаметно.

— Я спросил первым.

Мой нетерпеливый взгляд метнулся к мандиру. Разве не очевидно?

Он оглянулся через плечо, заметив здание за спиной. Если он и правда нанял кого-то, тот должен быть полным профаном, раз не понял, куда я направляюсь. Гигантский розово-золотой храм возвышался над горизонтом и был виден издалека.

— Ты пришла молиться, — произнес он задумчиво.

— Именно этим занимаются в мандире.

— Я не знал, что ты молишься.

Я уставилась на трещину в асфальте. Месяца три назад он спрашивал о моих пищевых ограничениях. Я сказала, что не ем говядину. Неужели такой проницательный мужчина не сложил два и два и не понял, что я выросла в индуистской семье? Почему он делает вид, будто моя вера – это открытие века?

Он чуть склонил голову, словно я произнесла мысль вслух.

— Я решил, что ты не ешь говядину просто по привычке, из-за того, что выросла в индуистской семье. Религиозные мотивы не приходили мне в голову.

Конечно, не приходили. Профессор Максвелл был из тех циников, что считают богов выдумками из детских сказок. А поскольку я увлекалась наукой, он не ожидал, что я исповедую политеизм¹⁵.

Хотелось бы верить, что мои убеждения его оттолкнут.

— Да, я глубоко предана своим богам. А теперь, если позволите, я здесь ради утренней аарти¹⁶.

В последний раз я переступала порог мандира на Дивали¹⁷, и сейчас широкие ступени у входа манили меня. Ароматы цветов, высаженных снаружи, сплетались с тонкой сладкой дымкой благовоний и далёким звоном молитвенных колокольчиков, доносившимся изнутри.

Профессор Максвелл перегородил мне путь своим огромным телом, заняв почти весь тротуар. Мои пальцы крепче сжали ручки сумки, пока я ждала, что он отойдет.

Но мужчина не сдвинулся с места.

Вместо этого он привлек моё внимание к своему наряду – кашемировый свитер угольно-серого цвета, идеально сидящие шерстяные брюки и светлое пальто. Его гардероб изменился за время нашего знакомства. Профессор Максвелл никогда не был поклонником ярких цветов, но в последнее время придерживался исключительно нейтральной палитры. Словно он изучил эстетику Амбани и всецело ее принял.