Искалеченная судьба (ЛП) - Джеймс М.

Я сжимаю челюсти, но не поддаюсь на его уловки. Я молчу, наблюдая за ним.

— У тебя был такой потенциал. — Кейн поворачивается ко мне. — Какая разочаровывающая потеря лет.

— Я многое для тебя сделала. — Я поднимаю подбородок. — Я убивала, снова и снова. И всё это ради обещания, которое так и не было выполнено. — Я с трудом сглатываю. — Ты использовал меня.

Он фыркает.

— Я дал тебе цель. Я дал тебе навыки. Я подарил тебе жизнь, о которой большинство людей могут только мечтать. — Он разводит руками, обводя взглядом окружающую нас роскошь. — И как ты отплатила мне? Предательством.

— Я знаю, что ты сделал, — говорю я спокойно, глядя ему в глаза. Теперь уже нет смысла скрывать это. Он сохранит мне жизнь на некоторое время, чтобы привлечь Константина. Если Константин не клюнет на приманку, Кейн начнёт отрывать от меня кусочки, - мысль, которая мне совсем не нравится. Ситуация будет только ухудшаться, пока он не получит то, что хочет. Но я останусь в живых до прихода Константина. И когда он придёт, я должна верить, что это станет концом для Кейна, даже если меня не будет рядом, чтобы увидеть это.

— Серьёзно? — Спрашивает Кейн, не выказывая никаких эмоций. — Ты, конечно же, понимаешь, что это трудный выбор, Валентина. Я сделал свой. Я мог бы позволить тебе тоже умереть. Но у меня были другие планы на твой счёт.

— Планировал использовать меня, чтобы отомстить моему отцу, даже после его смерти? — Выпаливаю я. — Я бы никогда не стала сотрудничать, если бы знала...

— Я действительно пытался скрыть это от тебя, — с грустью произнёс Кейн, его губы сжались. — Я надеялся, что в конце концов назову тебе имя и тем самым удовлетворю тебя. Но было очень обидно потерять мою лучшую убийцу, мой лучший триумф...

Я отступаю назад и плюю ему в лицо. На мгновение он выглядит шокированным, достаёт из кармана носовой платок и вытирает лицо. Затем он делает два быстрых шага и оказывается рядом со мной. Его удар настолько быстрый, что я не успеваю его заметить, но он достаточно сильный, чтобы повалить меня на пол. Я снова ударяюсь плечом о твёрдую поверхность, и мне приходится приложить все усилия, чтобы сдержать крик боли.

— Ты подвела меня, — говорит Кейн, глядя на меня сверху вниз. — После всего, что я для тебя сделал, после жизни, которую я тебе дал, ты подвела меня на самом важном задании, которое я тебе когда-либо поручал. Так что ты поймёшь свою ошибку, Валентина. Абрамов придёт за тобой, и я заставлю его пожалеть об этом, когда он это сделает. Я заставлю вас обоих пожалеть об этом.

— Он может не прийти, — шепчу я, и Кейн искренне смеётся.

— Он придёт за тобой. Любовь делает мужчин глупцами. Именно поэтому я всегда избегал эмоций… Я закончу то, что не смогла ты, — продолжает Кейн, и его лицо смягчается. — Ты станешь моей последней целью, моя дорогая. А потом... — Он бросает взгляд на тонкий, почти незаметный шов в полу. — Скалы внизу довольно неровные. Падение с такой высоты было бы крайне неприятным.

Угроза не пугает меня так сильно, как должна была бы. Что меня действительно пугает, так это мысль о том, что меня могут использовать, чтобы навредить Константину, что я стану причиной его страданий... или чего-то ещё более страшного.

— Я скорее убью тебя, чем позволю тебе прикоснуться к нему, — шепчу я сквозь зубы, вставая на ноги.

Кейн вздыхает, как родитель, уставший от капризов ребёнка.

— Как драматично, — говорит он, направляясь к двери. — Отдыхай, пока можешь, Валентина. Когда придёт Абрамов, для вас обоих всё станет очень неприятно.

Пока он приближается к двери, в моей голове возникает отчаянный план. Это рискованно, возможно, самоубийственно, но это мой единственный шанс. Если я умру, Константин сможет выбраться отсюда, не беспокоясь обо мне. Но если бы я только могла обезвредить Кейна, если бы я могла сбежать достаточно надолго, чтобы найти способ…

Не раздумывая, я бросаюсь вперёд и со всей силы врезаюсь плечом в спину Кейна. От удара мы оба отлетаем к стене рядом с дверью. Голова Кейна с громким стуком ударяется о камень, на мгновение оглушая его.

Я падаю на колени и, извиваясь, пытаюсь найти что-то в его карманах связанными руками. Наконец, я чувствую прохладный металл перочинного ножа и успеваю открыть его до того, как Кейн приходит в себя. Я резко взмахиваю ножом, чтобы разрезать застёжки-молнии на моих запястьях. Они с треском расцепляются, и лезвие обжигает кожу, заставляя меня вздрогнуть от ощущения горячей крови, стекающей по моим запястьям. Но мне удаётся высвободить руки.

Кейн уже приходит в себя, и из пореза на его лбу сочится кровь. Я ударяю его коленом в живот, лишая дыхания, и бросаюсь к двери, только чтобы вспомнить, что панель управления, вероятно, больше не реагирует на мои команды.

Рука Кейна обхватывает мою лодыжку, и я отчаянно пытаюсь освободиться, натыкаясь на что-то мягкое. Он кряхтит от боли, но не отпускает меня. Я вырываюсь из его хватки и, услышав хруст сломанной кости, наступаю свободной ногой на его запястье. Он воет, отпуская меня. Я снова бросаюсь к двери, хватаю его безвольную руку и прижимаю к сканеру. Он издаёт опознавательный сигнал, и дверь открывается.

Свобода манит меня: коридор, выход, остров за ним. Если бы только я могла добраться до пляжа, найти место, где можно спрятаться...

Я делаю два шага по коридору, когда что-то твёрдое ударяет меня по затылку. Перед глазами вспыхивают звезды, ноги подкашиваются, и я с силой ударяюсь об пол. Всё вокруг меня расплывается. Сквозь туман боли я вижу, что меня окружают чьи-то сапоги. Охранники, должно быть, были недалеко, услышав крик боли Кейна. Их слишком много, чтобы сражаться, особенно в моём нынешнем состоянии.

Глупо. Безрассудно. Впервые в жизни я действовала, не обдумав всё как следует, и теперь мне предстоит заплатить за это.

В поле моего зрения появляется Кейн, сжимая сломанное запястье к груди. Его вежливая маска полностью исчезла, обнажив холодную ярость.

— Ты неблагодарная сука, — рычит он, и всё притворство в его привязанности исчезает. — После всего, что я для тебя сделал!

Он наносит удар ногой по моим рёбрам с такой силой, что я отрываюсь от пола. В моём боку вспыхивает боль, яркая и острая. Удар за ударом следуют один за другим, каждый из которых сопровождается словами, наполненными ядом.

— Я... должен...был… убить... тебя... с… твоими... родителями.

Каждое произнесённое им слово было подобно удару, который только подтверждал мою уверенность: он никогда не заботился обо мне. Ни как о дочери, ни как о протеже. Я всегда была для него лишь инструментом, оружием, которым он мог воспользоваться и затем выбросить. Теперь я задаюсь вопросом, освободил бы он меня когда-нибудь, дал бы мне вымышленное имя и уволил бы с работы. Или же он просто убил бы меня, если бы я не выполнила свою работу должным образом и не убила Константина?

Сквозь пелену боли я слышу, как он отдаёт приказы своим людям:

— Отведите её в камеру. На этот раз закуйте её как следует. И предупредите меня, как только Абрамов будет замечен приближающимся к острову.

Грубые руки хватают меня, поднимая на ноги. Я едва держусь на ногах, моё тело покрыто множеством новых травм. Но когда они уводят меня, я в последний раз встречаюсь взглядом с Кейном.

— Он убьёт тебя, — шепчу я, ощущая вкус крови. — А если он этого не сделает, то это сделаю я.

Кейн улыбается, и его улыбка полна холода.

— Конечно, моя дорогая. Конечно, ты это сделаешь.

У меня кружится голова, и я чувствую, как меня уводят. Последней мыслью, прежде чем темнота вновь поглощает меня, я думаю о Константине.

Он следует за мной…

26

КОНСТАНТИН

В тот момент, когда они забрали её, что-то внутри меня сломалось. Я сражался, как одержимый, ломая нос одному из людей Кейна, шею другому и стреляя в нескольких. Но их было слишком много, и к тому времени, когда мне удалось вырваться, Валентина исчезла.