Анатомия «кремлевского дела» - Красноперов Василий Макарович

Все это напоминало литературную форму под названием fixup novel, хорошо известную любителям фантастики. Крупноформатное произведение создается из серии произведений малой формы – рассказов, до тех пор не связанных между собой. Для этого в повествование добавляется связующий материал, иногда – обрамляющий сюжет. Сами рассказы редактируются для придания итоговому произведению целостности и для устранения противоречий. Считается, что эта литературная форма зародилась в середине 1940‐х годов в Америке – в жанре научной фантастики. Но, как видим, на самом деле чекисты, неустанно трудясь на ниве фантастики ненаучной, изобрели эту форму раньше. К тому же советские труженики протокола были вынуждены руководствоваться более строгими рамками – им не разрешалось редактировать свои старые произведения (кроме совсем уж исключительных, единичных случаев). Поэтому им приходилось более тщательно продумывать “обрамляющую конструкцию”. Но зато можно было отбросить литературные украшения (на жаргоне чекистов – “беллетристику”). Поэтому ввод нового сюжета мог быть оформлен с помощью всего лишь двух-трех предложений. В данном случае, как видим, появление нового персонажа (Скалова) потребовало некоторых ретроспективных изменений в показаниях Е. К. Мухановой. Справившись с этой задачей, мастера фиксапа продолжили работу над протоколом:

Все эти люди были незамедлительно арестованы.

Чекисты, видимо, тщательно проверили всех родственников Скалова. Когда Муханова стала давать характеристики названным ею лицам, чекисты ни с того ни с сего спросили ее об Н. Н. Семенове. Их интерес совершенно непонятен, если не знать, что будущий единственный советский нобелевский лауреат в области химии был старшим братом К. Н. Семеновой, бывшей жены Скалова, – в протоколе же об этом не было ни слова, ведь чекисты владели и мастерством умолчаний.

Самым негативным образом была охарактеризована сестра Скалова – Надежда Борисовна. Екатерина показала, что Скалова, “бывшая дворянка”, пыталась вступить в партию, получила даже статус кандидата.

Тут открывалось широкое поле деятельности для чекистов – можно было бы здорово прошерстить Коминтерн. Но время массовых чисток еще не наступило.

Как зловеще звучит! Если не знать предыстории, можно подумать черт знает что: Мадьяр связан с убийством Кирова, Скалов связан с Мадьяром… Может быть, Скалов, по свойству транзитивности, связан с убийством Кирова? Разве те, кто стоит на страже государственной безопасности, могут пройти мимо подобных фактов?

Дальше выяснилось, что о террористических намерениях Мухановой знали буквально все. Знала Надежда Скалова, знала бывшая соученица по университету Лидия Перельштейн, знал и Владимир Янович Головский. Головского следователи попытались изобразить одним из главных проповедников борьбы с советской властью, хотя в итоге тот “легко” отделался – пережил и 1937 год, и самого великого вождя. Подбадриваемая следователями, Муханова показала:

Марину Гриценко, дочь художника-мариниста Николая Николаевича Гриценко (скончавшегося еще до рождения дочери в 1900 году) и Любови Павловны Третьяковой (дочери основателя Третьяковской галереи), не тронули, и она, работая в Союзе художников, дожила до 1971 года. Впрочем, ее биографы утверждают, что она за всю жизнь не выходила замуж и не имела детей. Можно с уверенностью предположить, что чекисты ее не тронули в том числе и потому, что брак с Головским не был официально зарегистрирован.

Впрочем, эта сюжетная линия повисла в воздухе, а следователи в очередной раз перешли к интересовавшему их вопросу о яде, которым “террористки” якобы намеревались отравить вождя. Начались расспросы о докторе Михайлове. Мухановой очень не хотелось оговаривать Михаила Михайловича, поэтому она упорно отрицала разговоры с ним о терроре. Следователи напомнили Мухановой ими же самими выдуманный разговор с Розенфельд, в ходе которого та якобы узнала, будто Екатерина намеревается достать яд у Михайлова. Но на прошлых допросах Екатерину вынудили дать совершенно другие показания: яд должна была достать как раз Розенфельд в Лечсанупре Кремля у М. С. Металликова. Просто семь пятниц на неделе у чекистов – то одна версия, то другая! Следователи и сами запутались и решили и эту тему оставить, перейдя к дополнительным вопросам о круге знакомств Мухановой. Так в протокол попали муж Надежды Скаловой художник Леонид Воронов, и Александра Клушина, бывшая жена В. В. Куйбышева. Воронова на всякий случай арестовали вместе с Надеждой Скаловой, а судьба Клушиной неизвестна.