Последнее задание по шпионажу было связано с поездкой в Америку в 1932 году. Но задание это было сформулировано не сразу. По словам Раисы,
вначале меня Разведупр намечал для поездки в Америку с официальным положением декана-руководителя группы советских студентов в количестве 65 человек, отправленных в различные города САШ для продолжения образования. Часть студентов обучалась в Бостоне в Массачусетском технологическом институте. Я должна была выполнять отдельные поручения нелегального характера. Впоследствии в Разведупре вопрос был перерешен [915].
Это весьма важное для “кремлевского дела” показание никакого развития не получило, в связи с чем поневоле закрадывается подозрение, что следствие не было доведено до логического завершения (об этом свидетельствует и ряд других признаков).
Михаил Чернявский выехал в США в мае 1931 года, а подготовка 65 советских студентов к поездке в Америку началась не позднее осени 1930 года. К 15 апреля 1931 года студенты сдали экзамен по английскому, а 1 июля 1931‐го был направлен запрос в Госдепартамент о выдаче им виз. Из текста протокола допроса от 20 апреля невозможно однозначно установить, на каком этапе подготовки было решено назначить Раису Беннет куратором студенческой группы. Этот пробел восполняет Светлана Лохова, давая, как представляется, волю своей фантазии. Ссылается она при этом, правда, на протоколы допросов (где ничего подобного не говорится), а также на письма домой Гертруды Кливанс, выпускницы Гарварда, приехавшей в Москву в сентябре 1930 года и обучавшей студентов, намеченных для отправки в США, английскому языку. Как утверждает Лохова, в Разведупре созрела идея дерзкой операции
по одновременному внедрению до восьмидесяти агентов в десять элитных университетов США. Ее конечный успех был в значительной степени обусловлен подготовительной работой Беннет. Масштаб и важность этой операции для советской разведки невозможно переоценить. Это было огромное предприятие при ограниченных ресурсах. Бюджет выделялся центром, но логистика создала бы огромную нагрузку на организацию. У ведомства было всего около восьмидесяти пяти сотрудников по всему миру, поэтому внедрение еще восьмидесяти источников в важнейшую для целей разведки страну было делом серьезнейшим [916].
Раиса принимала участие во всех деталях этой операции, начиная с заполнения первоначальной заявки по каждому студенту и заканчивая подбором наиболее подходящего университета. Самой важной задачей была подготовка группы к тому, чтобы она смогла вписаться в современное американское общество. Поскольку другие преподаватели английского языка в Москве были русскими и имели отвратительный акцент, именно Раиса привлекла к работе американку Гертруду Кливанс для преподавания студентам разговорного английского и ознакомления их с Америкой.
Судя по информации, содержащейся в ее книге, Светлана Лохова ознакомилась как с опубликованными русскоязычными вариантами писем Гертруды Кливанс [917], так и с их архивными англоязычными версиями (часть из которых в отредактированном виде в 1930 году публиковались американской газетой “Youngstown Vindicator”).
Вначале преподаватели работали с шестью инженерами всего по два часа в сутки, но по мере приближения дня отъезда пришлось работать с группой без перерыва. Вслед за первой задачей – подготовить русского человека, привыкшего к очередям и дефициту, к шокирующим американским реалиям – следовала вторая, более сложная: она заключалась в том, чтобы пообтесать инженеров-коммунистов, пришедших прямиком из заводских цехов, и научить правильно вести себя в элитном американском университете, таком как Гарвард. Раиса отвечала за грандиозный проект “Пигмалион”, в ходе которого около восьмидесяти выходцев из крестьянской среды – бывших солдат и радикальных марксистов – должны были превратиться в обходительных, облаченных в костюмы студентов Лиги Плюща. Студентам нужно было многое объяснять – например, что нужно соблюдать личную гигиену и что не следует грызть и сплевывать семечки. Их нужно было приучить не чесаться – московская привычка, вызванная нашествием клопов. Раиса должна была объяснить им, как пользоваться туалетной бумагой, которая была недоступна в России, как не экономить мыло и как важно иметь глаженые рубашки. Непросто было научить их вести разговоры с американцами, не прибегая к марксистской риторике, например не обращаясь к профессору “товарищ”. Некоторые из тех, с кем приходилось работать Раисе… были, по советским меркам, воспитанными людьми и имели представление о манерах и этикете, но большинство студентов ничего в этом не понимало [918].
Поскольку, повторим, Лохова ни на какие документы в этом случае не ссылается, появление данного фрагмента можно объяснить лишь богатым воображения автора. Конечно, никто не учил студентов этикету. Из биографий студентов следует, что практически никто из них не “пришел из заводских цехов”; все они до поездки в Америку успели отучиться в вузах СССР. Да и радикальных марксистов среди технарей, скорее всего, не было. Некультурность и дикость студентов тоже сильно преувеличены. Та же Гертруда Кливанс, например, в то время во всеуслышание заявила (и это было тут же подхвачено американской прессой [919]), что она скорее проведет вечер с русским студентом, чем с выпускником Гарварда. Русский, мол, более зрелый, более разумный, менее легкомысленный и не лезет целоваться. Позднее Гертруда подкрепила свои слова делом, выйдя замуж за одного из студентов, железнодорожника Александра Грампа (который с 1931‐го по 1933‐й обучался в Университете Пердью, штата Индиана), и приняв гражданство СССР.
О преподавательской работе Гертруда Кливанс писала:
Моя основная работа оказалась очень интересной. Все ученики в моей группе окончили советские технические вузы и сейчас занимаются только английским языком, так как их готовят к поездке в Америку для учебы в аспирантуре. Я занимаюсь с ними два часа каждый день, причем мои занятия состоят только из разговорной практики. За одно такое занятие мне платят 12 рублей, что весьма даже неплохо. Считается, что это очень важная работа, поэтому сейчас я пользуюсь всеми льготами, которые полагаются иностранным специалистам [920].
Процесс обучения Гертруда описывала так:
Я преподаю группам взрослых в Институте иностранных языков. У меня три группы, которые занимаются четыре раза в десятидневку по полтора часа. Одна группа занимается по утрам, другие – по вечерам, в шесть и восемь часов. График скользящий, так что, когда нужно, вечера у меня свободные, да и весь день тоже. Я получаю 200 рублей в месяц. Скоро занятий будет больше [921].
Письмо, из которого приведена цитата, было опубликовано в Youngstown Vindicator 14 декабря 1930 года, по‐видимому, оно было отправлено из России еще в ноябре.
Конец обучения студентов Гертруда Кливанс описывает так:
Мои ученики, советские инженеры, которым предстоит учеба в аспирантуре американских университетов, окончили занятия 15 апреля [1931 г.], сдав экзамен по английскому языку. Экзамены принимали американские профессора, специально приехавшие для этой цели в Москву… Так как результаты вступительных конкурсных экзаменов будут сообщены из Нью-Йорка не так скоро, у слушателей курсов оказалось свободное время, и им предоставили отпуск. Мы, группа из шести человек (две американки и четверо советских парней), решили провести свой отпуск на Кавказе [922].
