История Великого мятежа - "лорд Кларендой Эдуард Гайд"

На другой день полковник Уайндем вернулся с коротким и сердитым письмом, в котором Горинг извещал принца, что, исполняя его приказ, он послал пехоту и артиллерию к Таунтону, а кавалерию — в другое место; сам же, поскольку теперь у него не осталось других дел, намерен отправиться в Бат для поправления здоровья.

Находясь в Бате, Горинг в частных беседах жаловался, что у него отобрали войска в тот самый момент, когда он собирался идти в погоню за Уоллером и имел возможность учинить неприятелю полный разгром; вдобавок Горинг поносил членов состоявшего при особе принца совета, которые-де послали ему приказ, оказавшийся чрезвычайно пагубным для дела короля. Между тем речь шла вовсе не о приказе, но всего лишь о мнении, которое основывалось на прежних предложениях самого же Горинга и о котором его просили теперь высказать свое суждение, и Горинг, если план принца показался ему неудачным, обязан был явиться к нему лично (поездка в Бристоль заняла бы полдня) или хотя бы послать Его Высочеству свои соображения на сей счет. Но после нескольких дней, весело проведенных в Бате, Горинг вернулся в прежнее расположение духа; когда же он наконец посетил принца в Бристоле и услышал, что у него нет причин опасаться нелюбезного к себе отношения, генерал удовлетворился этими словами, и все недоразумения, как можно было подумать, были благополучно устранены.

Когда пехоту и артиллерию лорда Горинга неожиданно отправили к Таунтону под начальством сэра Джозефа Уэгстаффа, принц, желая предотвратить любые ошибки и споры о старшинстве, послал туда же лордов Кейпла и Колпеппера, дабы те на месте улаживали могущие возникнуть ссоры и побуждали жителей графства всячески содействовать взятию Таунтона. Мера эта оказалась чрезвычайно удачной, ибо в самый день прибытия лордов сэр Ричард Гренвилл, приказав своим войскам подойти к Таунтону на расстояние мушкетного выстрела, отправился осматривать Уиллингтон-хаус, усадьбу в пяти милях от города, где мятежники держали гарнизон. Когда же выпущенная из окна пуля угодила ему в бедро и он упал, рану его сочли смертельной. Теперь, однако, никто не решался притязать на командование, ведь люди Гренвилла, хотя среди них и не было опытного офицера, чья репутация соответствовала бы важности столь высокого поста, превосходили своим числом отряд из армии Горинга и не желали подчиняться сэру Джозефу Уэгстаффу, и если бы не присутствие лордов, так вовремя оказавшихся под Таунтоном, то оба эти отряда пехоты, каждый из которых был слишком слаб, чтобы штурмовать город самостоятельно, могли бы рассеяться или, в лучшем случае, отойти на прежние квартиры, предоставив таунтонскому гарнизону полную свободу действовать так, как он сочтет нужным. Но поскольку лорды были под Таунтоном, а к ним, чтобы сообщить о положении дел в Девоншире, прибыл как раз сэр Джон Беркли, то Кейпл и Колпеппер убедили его принять на себя командование и продолжить осуществление плана по взятию Таунтона. Все офицеры обеих отрядов в свое время уже находились в подчинении у Беркли и теперь изъявили готовность повиноваться, пока не станет известна воля принца. При этом офицеры сэра Ричарда Гренвилла немедленно отправили в Бристоль нарочного, чтобы просить лорда Гоптона взять их под свою команду. Но его светлость не собирался вступать в бой во главе лишенной единства армии, но желал дождаться того момента, когда с уходом лорда Горинга он будет полностью восстановлен по решению лордов. За несколько дней сэр Джон добился немалых успехов и штурмом взял Уиллингтон-хаус (где был ранен Гренвилл). Здесь я не могу умолчать о том, что когда лорды явились к Гренвиллу (его как раз укладывали на носилки и готовились везти в Эксетер) и сообщили о военных мерах, которые они считали нужным предпринять, а он, как можно было подумать, полностью одобрил их планы, они попросили его подозвать своих офицеров (а большинство старших офицеров находилось в тот момент рядом с ним) и приказать им бодро и энергично продолжать начатое дело, теперь уже под командованием сэра Джона Беркли. Гренвилл пообещал им это сделать и тотчас же что-то сказал своим офицерам, стоявшим у носилок. Лорды решили, что сэр Ричард исполнил свое обещание, но впоследствии выяснилось, что дело обстояло не так, а скорее всего — совершенно иначе, ибо все то время, когда после отъезда Гренвилла под Таунтоном командовал сэр Джон Беркли, солдаты и офицеры уклонялись от выполнения своего долга.

Принц обнаружил, что усилия сомерсетширских комиссаров не приносят никакой пользы общему делу, а предложенный ими с такой самоуверенностью план ассоциации, хотя его осуществление нисколько не продвигается, служит тем не менее помехой и препятствием для всех прочих предприятий, ведь те, кто с самого начала и не собирался ничего делать, могли теперь найти для себя оправдание в очевидной неисполнимости этого замысла; другие же, первыми предложившие этот план, считали своим долгом не соглашаться ни на какие перемены в нем. Между тем один джентльмен (которого принц тотчас же по своем прибытии в Бристоль отправил в два самых западных графства, поручив ему настойчиво добиваться исполнения всех обещаний на предмет создания Ассоциации) сообщил, что графства Девон и Корнуолл всецело преданы Его Высочеству и готовы сделать для него все, что он им предложит. Этот джентльмен считал целесообразным созвать комиссаров ассоциированных графств, чтобы они, встретившись с принцем в каком-нибудь удобном месте и все основательно с ним обсудив, могли бы принять решения, способные наилучшим образом подвинуть вперед уже начатые предприятия — осаду Таунтона и набор солдат для полевой армии. Если бы этот совет был дан раньше, сразу же по приезде принца в Бристоль, когда Его Высочество увидел, что сомерсетширские джентльмены до крайности самоуверенны, но бестолковы и бездеятельны, и ясно убедился, что от них не стоит ждать никакой пользы до тех пор, пока энергия и единодушие западных графств их не расшевелят и не вынудят, оставив прежнее мрачное упрямство, делать то, что необходимо делать, то подобный план можно было бы с легкостью осуществить. Но уже вскоре по приезде Его Высочества в Бристоль мысль о его перемещении еще дальше на запад возбудила (бог весть почему) глубокую тревогу в Оксфорде, и оттуда поступило указание, что принц может покидать Бристоль не иначе, как по какой-то чрезвычайно веской причине, и не прежде, чем о ней известят Его Величество — тогда как, согласно полученным принцем инструкциям, ему следовало находиться там, где, по мнению его советников, это было бы всего полезнее для дела. Тем не менее необходимость встречи со всеми комиссарами была совершенно очевидной, Бристоль же, как полагали, отстоял слишком далеко от западных графств, и вдобавок в нем все сильнее свирепствовала чума, а потому принц, желая прежде всего поддержать предприятие под Таунтоном (тесно тогда обложенным сэром Джоном Беркли), решил отправиться на несколько дней в Бриджуотер и вызвать туда же комиссаров. Соответственно, он послал им письма с приказом явиться к нему в Бриджуотер в среду 12 апреля. Король в этот момент находился в Оксфорде и готовился к походу, принц Руперт занимался набором рекрутов в Вустере; мятежники же в Лондоне пребывали в известном замешательстве и растерянности из-за своего Нового образца, ведь они только что отрешили от военных должностей графа Эссекса, графа Манчестера, графа Денби и сэра Уильяма Уоллера и назначили главнокомандующим сэра Томаса Ферфакса, коему предстояло теперь создать новую армию из расстроенных и почти распавшихся частей; успехи же, достигнутые им на сем поприще, пока не слишком обнадеживали.

В назначенный день принц приехал в Бриджуотер. В этот город, находившийся почти в самом центре Сомерсетшира, прибыло много комиссаров от этого обширного графства; дорсетширские джентльмены отрядили в Бриджуотер сэра Джона Стренгвейза, м-ра Анкетилла Грея и м-ра Райвза; из Девоншира явились сэр Питер Болл, сэр Джордж Перри, м-р Сент-Хилл и м-р Маддифорд; из Корнуолла — сэр Генри Киллигрю, м-р Коритон, м-р Сквен и м-р Роскоррот. На следующее утро все эти люди явились к принцу и услышали, что Его Высочество прибыл в Бриджуотер, чтобы получить от них совет и оказать им помощь в том, что могло бы послужить миру и благоденствию каждого графства в отдельности и успехам дела короля в целом; что если план Ассоциации, некогда ими предложенный, теперь, по причине случившихся с тех пор событий и вновь возникших обстоятельств (а с того времени, как они впервые выступили с этим замыслом, и в самом деле произошли важные перемены), уже не кажется ими осуществимым в прежнем виде, то он, принц, готов согласиться на все изменения, какие они сочтут нужным предложить, и одобрить любые иные меры, а потому он желает, чтобы комиссары провели между собой совещание, определили наилучший образ действий и представили ему свои предложения, каковые он охотно примет. Несколько дней комиссары обсуждали эти вопросы в своем кругу, после чего все они (кроме сэра Джона Стоуэлла, который, противореча остальным и не слушая ничьих доводов, продолжал упорно требовать всеобщего восстания и не соглашался на что-либо меньшее) пришли к единодушному мнению, что первоначальный замысел следует пока отложить в сторону, заменив его другим планом, а именно: в чрезвычайно краткий срок (насколько я помню, речь шла самое большее о месяце) западные графства, действуя сообразно силам и возможностям каждого из них, должны будут набрать и вооружить 6 тысяч пехотинцев (помимо личной гвардии принца, то есть еще двух тысяч человек), не считая полуторатысячного отряда лорда Горинга, но включая пехоту сэра Джона Беркли и сэра Ричарда Гренвилла, стоявшую тогда под Таунтоном, коим все рассчитывали овладеть менее чем за месяц. Принц одобрил предложения комиссаров, были согласованы все подробности этого плана, определены дни сбора новобранцев, назначены офицеры, которым предстояло ими командовать, изданы соответствующие распоряжения, приняты все необходимые меры для захвата Таунтона — в общем, все обстоятельства складывались как нельзя лучше, внушая твердую надежду, что уже в самом скором времени удастся взять этот город и создать новую армию.