История Великого мятежа - "лорд Кларендой Эдуард Гайд"

За день до отъезда в Тотнес принц получил от своего отца следующее письмо, датированное 7 ноября.

Карл,

Сообщать вам здешние новости, которые не настолько дурны, как, я уверен, попытались бы внушить вам мятежники, я предоставляю другим; сам же нахожу нужным объявить вам следующее. Я приказываю вам, как только опасность попасть в руки мятежников станет для вас вероятной, уехать в Данию и, приняв в случае подобной угрозы мое благословение, не задерживаться слишком долго на нашем острове, питая смутные и неопределенные надежды. Ибо, если я правильно представляю себе настоящее положение дел на западе, вам не следует медлить с отплытием ни единого часа; впрочем, на последнем пункте я не настаиваю. Но я совершенно убежден, что ваш отъезд на континент является для меня абсолютно необходимым, и потому категорически велю вам это сделать. Однако я не ограничиваю вас Данией, но дозволяю выбрать любую другую страну, только бы не оставаться здесь. Что же до Шотландии и Ирландии, то я запрещаю вам ехать в какую-либо из них, пока вам не станет доподлинно известно, что в первой заключен мир, а во второй дела графа Монтроза обстоят превосходно; в настоящее же время, верьте моему слову, это совсем не так. Да благословит вас Господь.

Хотя письмо это содержало настоятельные побуждения к немедленному отъезду, они не являлись прямыми приказаниями; в то время года состояние моря еще не могло запереть принца в Англии, и он все еще был волен сам выбирать срок отплытия; в его руках оставалось целое графство, а в соседнем — Эксетер и Барнстейпл с сильными гарнизонами (не говоря уже об осадном корпусе у Плимута); наконец, он имел армию. В общем, Совет пришел к мнению, что время для отъезда еще не наступило и следует продолжать осуществление прежнего плана — соединив кавалерию с корнуолльской пехотой, попытаться выручить Эксетер; для чего на другой день после Рождества принц и предпринял упомянутую выше поездку в Тависток. По возвращении же оттуда он получил еще одно письмо от короля.

Карл,

Я писал вам сего же числа прошлого месяца, а несколько дней спустя послал копию написанного. Теперь же основания для отданных мною тогда приказов умножились. Упомяну лишь одно, которое, уверен, станет достаточным объяснением того, чем намерен я ныне дополнить первое письмо. Итак, я решил предложить мятежникам переговоры, с моим личным участием, в Лондоне, куда уже отправлен трубач с просьбой об охранной грамоте для моих курьеров, имеющих эти предложения доставить. Если же эта просьба будет удовлетворена (а я полагаю, так и случится), то ваше пребывание в другой стране станет надежной гарантией моей безопасности, а также главным доводом (который говорит сам за себя, не нуждаясь в ораторе), способным заставить мятежников прислушаться к голосу разума. По этим причинам, хотя в последнем своем письме я предоставил вам право самому определять сроки, теперь я категорически вам приказываю усердно искать и, как только она будет найдена, сразу же использовать удобную возможность для переезда в Данию. Впрочем, я разрешаю и велю вам по получении настоящего письма немедленно отправиться в любую другую страну, только бы не оставаться в нашем королевстве — например, во Францию, Голландию и так далее, если туда можно добраться удобным и безопасным образом, ибо ни о чем другом теперь не следует заботиться. Мне нет нужды желать вам, чтобы, покидая Англию, вы находились в самом превосходном состоянии; это понятно само собой, как и то, что я всегда останусь вашим любящим отцом.

Внимательно прочитав это письмо (написанное, как и все прочие, шифром лорда Колпеппера и им же расшифрованное), Его Высочество, по своему обыкновению, тотчас же возвратил его в руки его светлости, с приказом тайно хранить у себя, а о его содержании сообщить трем членам Совета: доверяться здесь кому-либо еще было бы слишком рискованно. Письмо это чрезвычайно встревожило советников, ибо — не говоря уже о том, что оно застало их в разгар осуществления самого многообещающего из всех планов спасения Запада, какие только возникали со времени последних несчастий — если бы они попытались исполнить приказ короля, то внезапное, поспешное и ничем не оправданное оставление принцем армии ясно открыло бы дальнейшие его намерения и, вероятно, побудило бы народ и солдат (а они не испытывали бы недостатка ни в дополнительных разъяснениях, ни в подстрекательстве со стороны слуг самого принца, из числа коих лорды не могли бы положиться даже на троих) воспрепятствовать их осуществлению; тем более что армия, полная надежд на успех уже начатого предприятия, и слышать не желала о других планах, а в своем сопротивлении отъезду принца могла бы рассчитывать на помощь гарнизона Пенденниса, откуда Его Высочество и должен был отправиться на континент. Так что если бы принцу удалось уехать, то армия, обескураженная подобным ударом, непременно распалась бы, а если бы ему не удалось это сделать, то безуспешная попытка могла бы обернуться для него роковыми последствиями. Далее, хотя лорды Совета уже давно держали наготове в гавани особое судно, а к этому времени располагали еще и фрегатом м-ра Хасданкса, но поскольку приготовления велись в глубокой тайне, с ведома и при участии весьма немногих, то теперь они уже просто не успели бы быстро подготовить все необходимое для столь дальнего путешествия, как плавание в Данию, для которого, учитывая положение вверенной их попечению особы, потребовался бы по меньшей мере двухмесячный запас провианта. Но более всего смущало их самое утверждение, коим Его Величеству угодно было обосновать свой категорический приказ, ибо, по их разумению, из этой посылки следовал совсем иной вывод: отъезд Его Высочества из Англии (во всяком случае без прямой и настоятельной необходимости) оказался бы тогда в высшей степени несвоевременным, ведь если бы Его Величество, в надежде на переговоры, явился собственной королевской особой в Лондон и был там принят, а в этот самый момент особу Его Высочества увезли за пределы королевства по личному приказу Его Величества (утаить каковое обстоятельство оказалось бы невозможным), то разумно было думать, что не только мятежники охотно воспользовались бы этим событием как доводом против искренности намерений Его Величества, но и его собственный Совет, который и побудил его сделать мирные предложения и в помощи которого он постоянно нуждался, счел бы себя жестоко оскорбленным и утратил бы всякую веру в действенность своих будущих рекомендаций.

В конце концов, лорды пришли к единодушному мнению, что действия по деблокаде Эксетера следует продолжать по принятому ранее плану и что принц должен находиться при армии, после чего отправили к королю гонца с подписанной четырьмя доверенными лицами депешей (а на следующий день — еще одного курьера с ее копией), в которой ясно описали Его Величеству положение его войск; выразили надежду, что личное присутствие принца пойдет им на пользу; сообщили о состоянии Эксетера и о численности неприятельских сил (какой они ее себе тогда оно вообще возможно, было бы делом весьма затруднительным и нецелесообразным. Затем лорды уведомили Его Величество, что, как они ясно видят, все лица, находящиеся на службе принца, категорически не желают оставления Его Высочеством королевства, а его возможный отъезд во Францию возбуждает столь сильные подозрения, что, как они имеют веские основания думать, многие особы, безусловно преданные Его Высочеству и радеющие о его безопасности, предпочтут, чтобы принц оказался скорее в руках мятежников, но не в упомянутом королевстве — а потому, когда наступит время действовать (а чтобы его не упустить, заверили Его Величество лорды, они выкажут всевозможную бдительность и осторожность), будет, по их твердому убеждению, лучше оставить принца во владениях Его Величества, перевезя его на Силли или на Джерси, и уже там думать о дальнейших шагах. Лорды также представили королю свое скромное мнение о том, что если он вступит в личные переговоры в Лондоне (на что, полагали они, мятежники никогда не согласятся, не добившись прежде от Его Величества таких уступок, которые сведут на нет его власть и укрепят их собственную), будет в высшей степени нецелесообразно увозить принца из Англии (разве что при явной угрозе внезапного захвата его особы) еще до того, как сколько-нибудь прояснятся итоги этих переговоров, и без ведома тех советников, на которых он должен полагаться в этом деле. В заключение лорды заверили Его Величество, что отдать принца в руки Парламента не заставит их никакая сила на свете, кроме собственной воли Его Величества, которой не станут противиться ни они сами, находясь в его владениях, ни, как они полагают, никто другой, если принц окажется за их пределами.