Настоящий Дракула - Макнелли Рэймонд Т.

Однако главная причина, побудившая короля Матьяша признать законность правления Раду (и отказаться от союзничества с Дракулой и антиосманского Крестового похода), не имела никакого отношения к германской или турецкой политике. Скорее решающую роль здесь сыграли неприятности, приключившиеся в Вене с императором Фридрихом III: попытка ввести дополнительные налоги (на общую сумму 6000 флоринов) поставила его в очень незавидное положение, когда возмущенные горожане его столицы 15 октября взяли в осаду императорскую резиденцию, дворец Хофбург. В ноябре делегация мятежников прибыла из Вены в Брашов и предложила Матьяшу ни много ни мало все владения Габсбургов (что, в свою очередь, открывало тому путь к императорский короне). Этот фактор решил дело, заставив короля отложить прочие дела и сосредоточить все внимание на событиях на Западе. Глядя через призму всех вышеописанных событий, мы, пожалуй, поймем, почему Матьяш пришел к решению арестовать своего былого союзника Дракулу.

Люди короля тщательно подготовили заговор, очень напоминавший коварные засады, которые сам Дракула в свои лучшие времена подстраивал противникам. После многих недель бесплодных переговоров Дракула предложил королю Матьяшу выступить в совместный поход, чтобы освободить Валахию от правления его брата Раду и заодно от турецкого гнета. Матьяш для вида согласился и даже выделил Дракуле солдат под командованием Яну Искре из Брандиса, в прошлом предводителя словацких гуситов, который в свое время за деньги примирился с Габсбургами, а недавно продал свои услуги венгерскому королю. Этот Искре сильно недолюбливал Дракулу, не простив тому поддержку партии Хуньяди в давних внутривенгерских раздорах, поскольку в то время поддерживал имперскую партию. Дракуле дело представили так, что выделенный ему отряд, состоявший, помимо его наемников, из венгров и словаков, послужит авангардом, вслед за которым подойдет сильная многочисленная армия под командованием самого венгерского короля, и тогда уже боевые действия развернутся в полномасштабный Крестовый поход против турок. Маленькое войско Дракулы следовало обычными торговыми трактами через Кристиан, Тохану-Веки, Зэрнешти и Бран к таможенному пункту в Рукэре, откуда открывался путь на старинную столицу Валахии Кымпулунг по ту сторону Трансильванских Альп. Выйдя в долину Дымбовицы, войско Дракулы достигло той самой крепости Кёнигштайн (у горного хребта Пьятра-Крайулуй), где Дракула несколько недель назад дожидался прибытия венгерского короля в Брашов. Наконец-то он оказался на территории, которая формально считалась валашской, и в глубине души возрадовался, потому что, по словам Бехайма, «он решил, что находится на своей земле»: «Уверен Дракул: замок тот — надежный для него оплот».

К крепости Кёнигштайн, горделиво вздымающейся на высокой скале горного массива Фэгэраш, Дракула с войском и боевыми повозками подошли 5 декабря и уже начали медленный спуск к расстилавшейся внизу Валеа-Сасулуй (рум. Саксонской долине). С северной стороны крепости к небу возносились величественные вершины Карпатских гор, одетые в пышные снежные шапки; с южной стороны спуститься в долину можно было только вдоль сложенной из камня отвесной стены высотой не менее тысячи футов (свыше 300 м), а подняться по ней из долины не представлялось никакой возможности. Шестого декабря, когда с помощью системы веревок и блоков почти всех солдат Дракулы уже спустили в долину перед расположенной ниже запрудой, пресловутый наемник-словак Искре, исполняя тайный приказ венгерского короля, внезапно схватил Дракулу и объявил своим пленником, не оставив тому никакой возможности сопротивляться. Далеко внизу его люди, видевшиеся с 300-метровой высоты стен крохотными фигурками, оглашали окрестности деревни Дымбовицы воплями бессильной ярости, но уже ничем не могли помочь своему командиру.

Коварный Матьяш выбрал для захвата Дракулы крепость Кёнигштайн именно по той причине, что она находилась в его королевских владениях, а значит, вне пределов юрисдикции городского совета Брашова, притязавшего свершить собственный суд над этим важным пленником и приговорить к смертной казни за все его кровавые злодеяния против трансильванских саксонцев. Искре доставил Дракулу в Брашов, но, как только они вступили в городские стены, король вместо словака приставил к Дракуле более надежного стражника-венгра. Из Брашова король со свитой, увозившей с собой плененного валашского князя, направился в Албу-Юлию, где Дракулу заточили в крепость Ерсию, как сообщает нам Бехайм, явно лучше всех осведомленный о тех событиях. И только там, в крепости, венгерский король начал некое судебное следствие по делу Дракулы, чтобы оправдать его арест. Однако, прежде чем следствие закончилось, король со всей свитой и с пленником покинули Ерсию, направились в Венгрию через города Медиаш, Турду, Клуж, Орадю и у Дебрецена пересекли венгерскую границу. В Буду они добрались к Рождеству 1462 г.

Несмотря на все предпринятые королем Матьяшем предосторожности, арест Дракулы, которого всего несколько месяцев назад превозносили как героя за славную победу в войне против Мехмеда, вызвал немалое замешательство и даже оторопь у европейских держав, особенно в Венеции и в Риме, где под эгидой подготовки к Крестовому походу уже были истрачены изрядные средства. Арест Дракулы явно выходил за рамки событий местного значения. Он посеял тревогу среди всех европейских стран, кровно заинтересованных в борьбе против османов. И теперь венгерский король отчаянно нуждался в законных основаниях для такой крутой меры против Дракулы.

И похоже, такие основания, убийственно изобличительные, очень кстати обнаружились в неких весьма примечательных документах. Имеются в виду три письма за личной подписью Дракулы, отправленные, как в них значилось, из местечка под названием Ротель (ориг. Rothel) и датированные 7 ноября 1462 г., которые, предположительно, были перехвачены шпионами венгерского короля. (До нас они дошли только в копиях.) Одно письмо было адресовано самому султану Мехмеду, второе — визирю Махмуду-паше, обращенному в мусульманство полусербу-полугреку, а третье — молдавскому господарю Стефану Великому. Все три письма свидетельствуют о внезапном, резком и необъяснимом повороте в политических и личных взглядах Дракулы. В первом письме Дракула обращается к Мехмеду в самых смиренных, льстиво-угодливых выражениях, называя его «император императоров», «мой господин и хозяин», и «нижайше просит дозволить ему заслужить прощение за свои прегрешения», «предлагает туркам свои услуги, дабы выступить в поход вместе с султаном на завоевание Трансильвании и Венгрии» и, более того, «помочь захватить саму особу венгерского короля». Сам стиль письма, рабски-покорные формулировки (которые совсем не вяжутся с характером Дракулы, каким мы его знаем), неуклюжие выражения и дурная латынь заставляют большинство историков сомневаться в подлинности этих писем и считать их подделками. Не верилось, чтобы Дракула мог проявить такую неслыханную глупость, как писать изменнические письма, находясь на территории венгерского королевства за тридевять земель от расположения османских сил, к которым обращал предложение о совместном походе. Веское доказательство в пользу версии о подделке писем состоит в том, что попытки установить, что за место этот таинственный Ротель (в качестве возможной замены этого названия рассматривались Турну-Рошу, Чиснэдие и Рукэр), до сих пор не дали удовлетворительного результата.

Мы считаем письма из Ротеля ловкими фальшивками (подобно пресловутым «письмам из ларца», которые век спустя сфабриковали приверженцы Елизаветы I Английской, чтобы очернить в глазах Европы ее соперницу Марию Стюарт), цель которых — ошельмовать Дракулу как предателя христианского дела. Вероятным автором этих фальшивок называют некоего Иоганна Ройделя (Рейделя), священника той самой Черной церкви в Брашове, которую Дракула разорил в одном из своих рейдов устрашения Трансильвании. Черной церковь называли, потому что некогда турки пытались сжечь ее, и она наполовину выгорела. Благодаря строгой чистоте готических линий и богатой коллекции бесценных ковров, преподнесенных турецкими купцами, чтобы заслужить благоволение городских властей, Черная церковь и поныне остается одним из главных памятников культуры в Брашове. Коварный Ройдель знал, что дипломатические ведомства Венеции, Милана, Рима и Вены, на умонастроения которых он предполагал повлиять своими фальшивками в первую очередь, абсолютно несведущи в географических названиях Трансильвании, и потому, не мудрствуя лукаво, переделал свою фамилию в название несуществующего городка — «прежде называвшегося Ротель». Нехитрая мистификация вводила в заблуждение всех, кто занимался историческими расследованиями деяний Дракулы, до тех пор, пока недавно румынский историк Раду Константинеску не изобличил этот вопиющий подлог на основе документов, хранящихся в исторических архивах Брашова. В состряпанном подложном письме священник Ройдель действительно выразил всю ненависть к Дракуле, накопившуюся у трансильванских саксонцев, которые так и не простили ему кровавых зверств, учиненных над ними в 1457–1460 гг. Мало того что саксонские документы изобличали Дракулу предателем, они еще выставляли его сумасшедшим убийцей и психопатом, одним из наихудших тиранов человечества, «который без всякой цели и смысла в Трансильвании предал смерти множество немцев, мужчин, женщин и детей и за свои злодеяния против человечности заслужил быть казненным», как писал историк Халкокондил. Такого рода документы были слишком хороши, чтобы их оставили без внимания писцы и пропагандисты придворной канцелярии венгерского двора, чьей обязанностью было возвышать своего повелителя в глазах Европы. Именно с их подачи первые анти-дракуловские трактаты посеяли внешнеполитические сомнения в Венеции, Милане, Вене и Риме. Пресловутые «письма из Ротеля», равно как и другие убийственно обличительные свидетельства против Дракулы, удостоились упоминания даже в «Комментариях» папы Пия II. Это красноречиво свидетельствует, что искусно навязывать миру ангажированную точку зрения умели еще в XV в.