Локомотивы истории: Революции и становление современного мира - Малиа Мартин

Собственно революционная часть, или нарастающая идеологическая лихорадка, началась с «Акта о гербовом сборе» 1765 г. Уже в предыдущем году волну недовольства вызвал «Сахарный акт», повышавший пошлину на ввоз патоки из Вест-Индии в Новую Англию для изготовления рома — товара, который, в свою очередь, использовался для поддержания работорговли. «Акт о гербовом сборе» поднял настоящую бурю протеста, быстро достигшую масштабов кризиса. Гербовый сбор, издавна существовавший в Англии, подразумевал покупку официальной (гербовой) бумаги для любого рода юридических и коммерческих документов; для продажи этой бумаги Лондон выбирал некоторых именитых колонистов. Когда известия о новых правилах достигли Северной Америки, результатом стал незамедлительный массовый протест под лозунгом «нет налогам без представительства». Этот лозунг будет лейтмотивом всей революции.

Дело было не в размере сбора, весьма умеренном, а в конституционном принципе народного утверждения налогов, которые в конечном счёте взимались с индивидуальной собственности, а собственность, как знал каждый свободнорождённый англичанин, — единственный залог свободы. Таким образом, протест облекался в абсолютно лоялистские формулировки. По мнению колонистов, они, будучи англичанами, требовали всего лишь соблюдения своих исторических прав, восторжествовавших в революции 1688–1689 гг. Все их аргументы исходили из британской виговской традиции, гласившей, что британская конституция, удивительным образом сочетавшая монархические, аристократические и демократические принципы, — самая совершенная в мире.

Однако, отстаивая эти права, колонисты немедленно прибегли к мерам, которые нарушали «королевский мир» и, по сути, граничили с бунтом. Местные органы власти организовывали ремесленников, «механиков» и прочих мускулистых индивидуумов в «патриотические» дружины под названием «Сыны свободы», призывали их прогонять из города исполнителей «Акта о гербовом сборе», уничтожать их ненавистную гербовую бумагу, а иногда и их имущество. Зачастую подобные действия превращались в уличные беспорядки, как в случае с разгромом дома Томаса Хатчинсона, лейтенанта-губернатора Массачусетса. В конце года стихийные местные протесты увенчались проведением в Нью-Йорке «Конгресса по поводу Акта о гербовом сборе» с участием представителей девяти колоний, не имевшего легального разрешения. Энтузиазм собравшихся представлял разительный контраст с полным провалом конгресса в Олбани, созванного англичанами в 1754 г. с целью организации обороны во время войны с французами.

Поначалу Лондон предположил, что колонии возражают лишь против «внутренних» отчислений в казну, считая их сбор функцией собственных представительных ассамблей, но не против «внешних» налогов, регулирующих торговлю. Имея в виду это безосновательное и довольно бессмысленное различие, парламент ответил, что, хотя колонии не представлены в парламенте напрямую, так же как, например, английские города Манчестер или Бирмингем, они представлены «виртуально», поскольку по старинному историческому праву парламент говорит от имени всех британских доминионов. Колонисты, естественно, отвергли подобный аргумент на том основании, что виртуальное представительство, может, и имеет смысл на территории Великобритании, однако в Северной Америке применяется английская конституция, а это означает налогообложение только с помощью представительных органов, избранных на местах. Затем предметом спора стало разделение налогообложения как колониальной прерогативы и законодательства как прерогативы парламента. При этом колонисты всё время настаивали на своей верности королю как суверену — и заблуждались, так как по конституции, которой они обосновывали свой протест, сувереном являлся объединённый орган — «король в парламенте».

В любом случае, разрешили дело не споры, а прямые действия со стороны колонистов. Тем, кто имел глупость согласиться взять на себя обязанности исполнителя «Акта о гербовом сборе», угрожало уличное насилие со стороны «Сынов свободы» из простолюдинов под руководством людей вроде Сэмюэля Адамса. Такое давление, вкупе с бойкотом британской торговли путём отказа от потребления и ввоза британских товаров, который возглавили крупные торговцы, поразило британское правительство. В результате к концу года «Акт о гербовом сборе» фактически утратил силу. В следующем году британское правительство, понимая, что совершило ошибку, аннулировало оскорбительный акт. Но, чтобы спасти лицо, парламент принял «Деклараторный закон», сохранявший за ним (абстрактно) право издавать законы для колоний «по любым, каким бы то ни было, вопросам», то есть предположительно и по налоговым. Разумеется, утверждать принцип, который не осмеливаешься воплотить в жизнь, — наихудшее из возможных решений.

Вторая волна протеста прокатилась после введения в 1767 г. пошлин Тауншенда на стекло, свинец, краски и чай. На сей раз кризис нарастал постепенно, на протяжении нескольких лет. Но кульминации он достиг более радикальной, вылившись в вооружённый конфликт 1775 г. и отделение от Британии в 1776 г.

Вводя пошлины Тауншенда, англичане стремились избежать повторения беспорядков 1765 г. Для взыскания пошлин назначались таможенные чиновники, которым платили жалованье из собранных средств. В 1768 г. в Бостонской бухте был наложен арест на корабль «Свобода», якобы за неуплату пошлин, после чего начался бунт. Таможенные чиновники попросили защиты у английских войск. В то же время ассамблея Массачусетса отказалась аннулировать «циркулярное письмо» с протестом против пошлин, разосланное в другие колонии и подписанное ими. Городские торговцы объявили бойкот импорту британских товаров. В ответ королевский губернатор распустил ассамблею, но та не повиновалась, продолжая собираться как неузаконенный «конвент». Английские войска прибыли в Бостон, однако жители отказывались предоставлять военным жильё, хотя их обязывал к этому «Акт о постое» 1765 г. Трения между войсками и горожанами неизбежно привели к стычке — так называемой Бостонской бойне в марте 1770 г.

На следующий год Лондон снова пошёл на попятную, отменив пошлины Тауншенда, кроме пошлины на чай. В результате бойкот импорта сорвался, и всё успокоилось. Однако в 1772 г. поджог таможенного судна послужил поводом для создания королевской следственной комиссии, и пошли слухи, что предполагаемых виновников будут судить в Англии, то есть не «судом равных», как требовало обычное право. Вице-адмиралтейские суды при таможне также работали без присяжных. Одновременно губернатор Массачусетса Хатчинсон объявил, что раз ему и членам верховного суда платит жалованье корона, то он не зависит от местной ассамблеи и является прямым представителем короля. К концу года подобные инциденты и накопившиеся претензии привели к образованию Бостонского корреспондентского комитета, финансируемого городским собранием, под руководством Джона Адамса, вскоре этому примеру последовали остальные колонии. Существование этой сети, связывающей колонии между собой, параллельно с официальной королевской администрацией, по сути, создало нечто вроде двоевластия.

Затем Лондон допустил ещё один промах. В 1773 г. парламент, стремясь помочь Ост-Индской компании справиться с финансовыми трудностями, уполномочил её назначать в Америке собственных агентов для продажи чая напрямую розничным торговцам, то есть в обход американских оптовиков. Хотя это означало снижение цен на чай, корреспондентские комитеты стали подстрекать горожан, чтобы те заворачивали обратно суда с чаем, и большинство так и делало. В Бостоне губернатор не позволил судам покинуть бухту без разгрузки, тогда в декабре «патриоты», замаскированные под индейцев, забрались на корабли и выкинули чай в воду.

«Бостонское чаепитие» окончательно вывело английское правительство из себя и положило конец поискам компромисса. Ответ парламента пришёл в виде пяти «Принудительных актов» 1774 г. Бостонский порт был закрыт, городские собрания запрещены, провинциальные ассамблеи сильнее подчинены короне; королевских чиновников, обвиняемых в тяжких преступлениях, судили в Англии, подальше от враждебных колониальных присяжных; вышел также новый «Акт о постое», ужесточавший прежний, изданный в 1765 г. Для исполнения этих актов губернатором Массачусетса назначили командующего английскими войсками в Северной Америке. Как ещё один удар по свободе американские колонисты восприняли не имеющий к ним прямого отношения «Акт о Квебеке», поскольку он расширял границы территории прерогативного управления «папистской» Канады к югу от долины Огайо, включая туда индейские земли, которые жаждали заполучить колонисты.