Трафальгар. Люди, сражение, шторм (ЛП) - Клейтон Тим

Кодрингтон сообщил, что «Орион» "сейчас снова приводит в порядок паруса и такелаж, и, возможно, все было бы в относительном порядке, если бы не масса пленных, а также грязь, мерзость, зловоние и неразбериха, которые они вызывают". В дополнение к собственной команде «Ориона», насчитывающей сейчас около 530 человек, на корабле было "около 100 человек с других кораблей и 580 пленных французов и испанцев. Короче говоря, вчера мы обеспечили питанием почти тысячу двести человек". Коллингвуд пообещал на следующий день избавить их от раненных пленных, "что явилось большим облегчением: их у нас на борту около тридцати человек, и они не только занимают много места и внимания, но и, бедняги, воняют совершенно невыносимо".

Шлюпка за шлюпкой с ранеными отправлялись в гавань Кадиса. "Сцен на набережной и на улицах, по которым провозили раненые, — писал некий английский торговец, которого, скорее всего, можно идентифицировать как Джеймса Даффа, — было достаточно, чтобы потрясти любое сердце, еще не ожесточившееся при виде крови и человеческих страданий". Всякий раз, когда неосторожные лодочники или внезапная волна швыряли лодку о каменный причал, "от несчастных искалеченных исходил ужасный крик, пронзавший душу". Испанские дворяне в своих лучших одеждах помогали выносить на берег раненых. Англичанин отметил, что в этом "было что–то от показухи", но он тоже помог, подняв некоторых по ступенькам от воды к носилкам, ожидавшим наверху: "Малейший неверный шаг заставлял их вскрикивать, и я до сих пор содрогаюсь при воспоминании об этих звуках". Отсюда их "увозили в больницы со всеми проявлениями человеческих страданий, в то время как толпы испанцев либо оказывали помощь, либо смотрели на это с ужасом в глазах. Тем временем их товарищи, которым удалось спастись невредимыми, расхаживали взад и вперед, скрестив руки на груди и опустив глаза, в то время как женщины сидели на кучах оружия, личных вещей и обломков рангоута, опустив головы между колен". Он узнал, что все больницы в Кадисе уже переполнены, а для остальных реквизированы монастыри и церкви. Габриэль Додиньон, первый лейтенант «Буцентавра», был одним из счастливчиков, его доставили с тонущего флагмана в числе первых. Его серьезные осколочные ранения в нижнюю часть живота были обработаны хирургом Королевского госпиталя, и после длительного приема минеральной воды он выжил.

Капитан Перно был чрезвычайно впечатлен действиями маркиза Соланы, которого можно было увидеть со своими старшими чиновниками в порту, руководящим высадкой раненых. Он собрал все транспортные ресурсы Кадиса. Носилки, ручные тележки, паланкины, двуколки и даже кареты были готовы доставить раненых в больницу. Перевозка совершалась медленно и осторожно, с заботой о раненых, и люди вокруг со слезами на глазах наблюдали за этой печальной процессией. Это была идеальная сцена для проявления театральных инстинктов Соланы, и он сам нес носилки, навещал и утешал пострадавших, предлагал свою помощь и даже деньги. "Сколько маркизов во Франции, — писал Перно, — поступили бы подобно этому храброму человеку, чья человечность и великодушие смягчают, успокаивают и возвышают ум?" Несмотря на всю глубину своего отчаяния, Перно самым теплым образом оценил поведение жителей Кадиса и окрестностей по отношению к раненым французам. "Повсюду жители тех мест, вблизи которых корабли сели на мель, давали нашим потерпевшим кораблекрушение одежду, еду и даже деньги, — писал он. — Подводя итог, я сомневаюсь, что какое-либо морское ведомство Франции сделало бы для испанцев то, что эти замечательные люди сделали для французов".

Точно такие же похвалы были произнесены англичанами. Уильям Данбар, штурман «Донегала», который привязал себя к гакаборту «Райо» во время кораблекрушения, впоследствии рассказал Эдварду Кодрингтону, что, когда он прибыл в гавань Кадиса, "карету завели в воду, чтобы он мог сойти со шлюпки, в самой карете были разложены всевозможные напитки и кондитерские изделия для него, а в помещении на берегу его ждали чистое белье, кровать и прочее". Когда его карета проезжала по улицам, женщины и священники угощали его деликатесами. "Короче говоря, — пишет он, — и это чистая правда: если бы он потерпел крушение в любой части Англии, он никогда не получил бы и половины того внимания, которое ему уделяли эти бедные испанцы, чьих друзей мы только что уничтожили в таком количестве". Кодрингтон отметил, что, со своей стороны, англичане пошли на значительные трудности и подвергли себя большой опасности, чтобы спасти выживших в битве испанцев от смерти во время шторма, поэтому они заслужили некоторой благодарности.

В рассказе Уильяма Торпа о том, что случилось с моряками «Минотавра», выжившими после крушения «Нептуно»», есть доля правды. После того, как нас отконвоировали с места крушения в Пуэрто-Санта-Мария, "мы были помещены в тюрьму и испанцы с нами обращались хорошо, хотя наши постели лежали на земляном полу". Они провели там три дня, а затем в воскресенье, 27 октября, они снова "прошли маршем 16 миль до городка на острове Лоян [73], миновали маленький городок под названием Пунто-Реаль примерно в девяти милях от Сент-Мэри, где нас поместили в тюрьму, а на следующий день угостили пинтой вина и хлебом. На следующий день, 28-го, мы прошли маршем до Кадиса около девяти миль, где нас снова поместили в тюрьму и дали по четверти доллара на человека". 29 октября "нас отвели на набережную и посадили на борт двух испанских канонерских лодок, а затем перевезли на борт французского фрегата «Эрмуан», назначенного доставить нас на флот для обмена. Мы оставались на борту две ночи, где нашим довольствием были пинта вина и хлеб". 1 ноября их погрузили на борт «Сириуса», пересадили на «Свифтшур» и доставили в Гибралтар, где они вернулись на «Минотавр». По словам Торпа, "наши потери составили четверо погибших из-за падения обломков рангоута и вследствие утопления". Торп также утверждал, что "испанцам нельзя предъявить никаких обвинений в жестокости или даже недоброжелательности: те, кто благополучно высадился на берег, смотрели на наших людей как на своих избавителей, и там были случаи благодарности и доброты, которые сделали бы честь любой нации".

Другому моряку, который, возможно, выжил в том же крушении, повезло больше:

В некоторых случаях с потерпевшими кораблекрушение и взятыми в плен англичанами так хорошо обращались их бывшие противники, что они были не слишком рады возвращению на свои корабли. Трое моряков с «Донегала» воспользовались возможностью сбежать в Санлукар после крушения «Райо». Вполне возможно, что они каким-то образом потерялись, но двое американцев среди них, вероятно, знали, что Кадис — подходящее место, откуда можно попасть на американский корабль.