Мирьям, все еще сидя за столом, вздрогнула — калитка заскрипела. Она вышла на крыльцо и ахнула. Маленькая женщина, в темном платье, поставила на землю потрепанный саквояж. Зеленые глаза взглянули на нее. Марта, развязав ленты капора, скинув его, коротко улыбнулась: «Здравствуй, Мирьям. Не беспокойся, я совсем ненадолго, это не опасно».
Бот покачивался на якоре у берега лесистого, уединенного острова. Двое мальчишек, в закатанных до колен холщовых штанах и потрепанных, льняных рубашках, удили рыбу, свесив ноги в теплую, ласковую воду. Дэвид Вулф ловко подсек озерную форель. Сняв ее с крючка, уложив в плетеную корзину, мальчик озабоченно сказал: «Еще не ко двору придусь, в школе у тебя».
Тед, — он был выше приятеля, и шире в плечах, — только рассмеялся: «У нас ребята хорошие, не волнуйся. Если что и будет такое, — мальчик со значением засучил рукава рубашки, — кулака отведают. Вы, там, в Экзетере, деретесь? — спросил он Дэвида.
Тот почесал русые волосы и покачал головой: «Я и не дрался ни разу в жизни, папа… — Дэвид сглотнул, — папа говорил, что надо все решать мирным путем. Он же дипломат был, — мальчик вздохнул и решительно добавил: «Я тоже после Гарварда в Государственный Департамент пойду. С языками у меня хорошо…»
— У вас у всех так, — присвистнул Тед и вытащил рыбину. «Нат отлично французский язык знает, и немецкий. Мой папа тоже говорит, что драться не надо, лучше в суд подать, — Тед ухмыльнулся, — однако он, когда в Англии учился — дрался. Но ты не бойся, — Тед размахнулся и забросил в озеро бечевку, — я тебя научу».
— У меня с фехтованием хорошо, — Дэвид покраснел, — а вот с драками…
— Конечно, — Тед вздохнул, — ты быстрый, изящный. А я как медведь. Там, кстати, — он указал на север, — есть медведи. Элайджа их видел, и дедушка тоже. Отсюда они все ушли, распугали мы их.
Дэвид обернулся к югу. Черепичные крыши деревни были чуть видны: «И вправду, уже почти тысяча человек живет. Школа большая, Тони в ней преподавать будет, с осени. Дом собраний, здесь квакеров много, две церкви, лавки…, И верфь огромная, правда, военных судов не строят. А форта у них нет, и пушек ни одной…»
Тед, будто услышав его, заметил: «Британцы не будут Эри атаковать, у них нечем. Они сразу к Детройту пойдут, сушей. У них, на северном берегу, говорят, — мальчик присвистнул, — пять тысяч индейцев, во главе с Текумсе и Меневой».
— А ты откуда знаешь? — заинтересовался кузен.
— Уши держу открытыми, — Тед рассмеялся. «В лавке слышал, когда меня бабушка Мирьям за кофе послала. Между прочим, у мистера Денфорда, в лавке, и чай есть, под прилавком, понятно — откуда, — Тед подмигнул Дэвиду.
— Так ведь эмбарго, — недоуменно заметил второй мальчик.
— Здесь пятьдесят миль до Порт-Тальбота, — хмыкнул Тед, — туда канадские торговцы столько чая привозят, что всю Пенсильванию можно напоить». Он повел рукой на юг: «На озере у каждого бот есть, ты сам видел. За одно лето они столько денег делают, что всю зиму припеваючи живут. Дедушка с Элайджей, понятно, таким не занимаются, — мальчик привстал, отложив удилище: «Вот и дедушка, и мама. Сейчас земляники поедим, вволю».
Дэвид сбросил в шлюпку веревочный трап. Капитан Кроу весело сказал: «Еще денька два здесь побудем, и домой поедем. Ночуем на берегу, мы с вашей мамой уже вигвамы поставили».
Уже принявшись за ягоды, Тед тихо сказал Дэвиду: «Элайджа с Тони здесь, можно к ним сходить будет. Они в том заливе стоят, на востоке».
Мораг усмехнулась. Она была в простом, холщовом платье, угольно-черные косы спускались на стройную спину. Женщина оторвалась от разделывания рыбы. Стукнув сына ручкой ножа по лбу, она весело заметила: «Не след незваными гостями быть. Вы подождите, пока они сами наш лагерь навестят».
Уже вечером, когда мальчишки, — набегавшиеся, наплававшиеся, — спали в вигваме, а они с отцом сидели у костра, Мораг попросила: «Папа…, Если что, пожалуйста, отправь маму и Тони в Бостон».
Капитан Кроу посмотрел на бесконечную, без единого огонька, темную воду, и вздохнул: «Постараюсь, доченька. Только ты сама знаешь, мать твоя упрямая, и Тони ей под стать. Не волнуйтесь, — он обнял дочь, — все хорошо будет, они сразу к Детройту пойдет, нас не тронут».
Мораг только прижалась к нему поближе. От отца пахло табаком, озерной водой, немного рыбой, — спокойный, знакомый запах.
— Что вы о Дэвиде заботиться будете, — отец погладил ее по голове, — Господь вас за это вознаградит, поверь мне. Сказано же: «И кто примет одного такого ребенка ради Меня, тот Меня примет».
— Спасибо, папа, — тихо сказала Мораг. Они долго молчали, слушая мерный, безостановочный шорох волн, глядя на яркие, летние звезды наверху, там, где сиял величественный купол неба.
Отец прислушался: «Бот какой-то». Он выбил трубку: «Наверняка, в Порт-Тальбот торопятся, за чаем, — капитан Кроу усмехнулся: «Пойду к мальчишкам, завтра вставать рано, я им обещал рыбалку на рассвете». Он нахмурился: «Бот остановился, вроде. Это один из наших, мама на палубе.
В темноте было слышно, как бросили якорь. До них донесся голос Мирьям: «Стивен, я Мораг у вас заберу. Прислали гонца из стойбища индейского, что на западе, там сразу две женщины рожают, мне помощь нужна. Потом привезу ее обратно».
— Иди, дочка, — улыбнулся капитан Кроу, — раз ты крови у нас больше не боишься, конечно, отправляйся с мамой. Я тут за мальчишками присмотрю.
Мораг поцеловала отца. Приподняв подол платья, прошлепав по воде, женщина взобралась вверх по сброшенному трапу. Лазоревые глаза матери припухли — как будто она плакала, лицо было усталым.
Мирьям подняла якорь и встала к штурвалу. Бот обошел остров, и мать попросила: «В трюм спустись, позови там…, Сейчас поворачивать надо будет».
— Я уже здесь, — люк в палубе открылся, и Мораг увидела невысокую женщину в темном платье. Зеленые глаза засверкали в свете звезд. Она, потрясенно прошептала: «Тетя Марта…, Но как…».
Бот пошел на север. Мораг, глядя на женщин, тихо спросила: «Куда мы?»
— В Порт-Тальбот, — ответила ей мать. «Там сейчас твой брат, и… — она не закончила и Мораг сглотнула: «Но это опасно, как…»
— Ничего опасного, — Марта уверенно вела бот, — мы в самой деревне не будем высаживаться. Индейский лагерь, по слухам, к западу от нее стоит. Я там останусь, а вы обратно отправитесь.
Мирьям закрепила паруса. Взяв дочь за руку, она вздохнула: «Мэри умерла в Англии, милая. Родами».
Мораг опустилась на палубу. Мирьям, сев рядом, укачивая дочь, вспомнила свои слезы, там, на кухне.
Марта тогда обняла ее: «Газеты я в Питтсбурге прочитала, милая. И о Дэниеле, и о Меире. Мне так жаль, так жаль…»
Мирьям подышала и вытерла глаза холщовым платком: «А что Майкл? Как Бен, ему девять лет всего?»
Марта сняла с очага котелок с кофе. Разлив его по чашкам, она пустилась напротив Мирьям. Марта погладила маленькие, сильные пальцы женщины: «Майкл на север поехал, в Лидс. Он Бена на год из школы забрал, пусть при отце побудет. Мы… — она помолчала, — вскрытие делали, там хорошие врачи были». Марта порылась в своем саквояже: «Почитай. Как мне объяснили, там даже Иосиф бы ничего не изменил».
Мирьям разложила перед собой бумаги: «Бедная моя девочка…, У меня были такие роженицы, Марта, это смертельно, конечно».
— Лежит она на кладбище нашем, семейном, — Марта все держала Мирьям за руку, — там Питера родители, Констанца рядом, на участке ди Амальфи…, Ты не волнуйся, милая, мы за могилой будем ухаживать.
Мирьям отпила кофе и замялась: «Ты, наверное, не хочешь никому на глаза показываться…»
— Нельзя мне, — Марта покачала укрытой капором головой. «Но письма ты напиши, я все передам. И Джованни, на словах, скажу, что с Тони и Дэвидом все хорошо».
Мирьям принесла оловянную чернильницу с пером и остановилась посреди кухни: «Тедди и Мораг Дэвида под свое крыло забирают. Дэниел опекуном его назначил, сына твоего. Марта… — она помолчала и опустилась на крепко сколоченный, покрытый индейской тканью стул: «Марта, я тебя сама до Порт-Тальбота довезу. Только ведь если там Менева, там и сын его тоже…»
