Маяк на краю времени - Пулли Наташа

– На черном рынке тебе бы цены не было, даже без свидетельства о происхождении, – говорил месье Сен-Мари. – Там одни валлийцы – знал бы ты, до чего они уродливые. Но теперь ты дома. Слава богу. А если жандармы начнут канючить, предоставь это мне. Я за тебя отвечаю, так что и все вопросы – ко мне.

– Эм… а у меня есть свидетельство о происхождении? – спросил Джо. Ему хотелось знать свою родословную, хотя бы потому, что это могло помочь ему понять, где он был до того, как оказался на вокзале.

– Нет, извини. Я купил тебя у… эм, у неофициального заводчика. У одной милой девушки из Уайтчепела.

Уайтчепел был далеко от Глазго, Джо знал. Его должно было это заинтересовать, он должен был, как ищейка, уцепиться за ниточку, ведущую к его родителям, но это была лишь очередная переменная в уравнении со всеми неизвестными.

– Твоего брата мы, конечно, тоже взяли у нее. А мужа ее я не видел, – сказал месье Сен-Мари смущенно. – Полагаю, она рожала детей на продажу. Они все были метисами, очень хорошенькими – она показывала фотографии. У Тоби была восточная внешность, но вы могли быть от разных отцов, так что я не знаю наверняка… Впрочем, неважно. Как ты себя чувствуешь?

Хозяин смотрел на него с надеждой. Элис смотрела подавленно. Джо оглядел гостиную. Выцветшие на солнце коврики и диван эпохи Регентства, подходящий скорее для того, чтобы собирать пыль, нежели сидеть на нем: в обивке виднелись дыры. В трубах булькала вода. Джо ничего в этом доме не узнавал.

Но вслух заявил, что теперь, когда он здесь, обстановка кажется ему страшно знакомой.

Глава 3

Память так и не вернулась.

Джо хотел снова обратиться в Сальпетриер, но там ему сказали, что раба может записать на прием только его опекун, и ему пришлось попросить помощи у месье Сен-Мари. К счастью, тот сразу же согласился с ним пойти. Доктор предполагал, что у Джо опухоль, но убедиться в этом без операции не представлялось возможным, а риск смертельного исхода при ее проведении был так велик, что она походила скорее на очень дорогостоящую казнь. С другой стороны, новых эпизодов потери памяти у Джо не появлялось, и это внушало надежду, что он будет жить. Все это доктор сообщил с таким видом, словно ни на минуту не допускал, будто Джо в самом деле болен. Месье Сен-Мари подал на доктора официальную жалобу на том основании, что он болван.

В конечном счете то, что Джо ничего не помнил, оказалось не так уж важно. Месье Сен-Мари был добрым и даже более мягкотелым, чем Джо показалось вначале. Насчет Элис у него оставались сомнения, но месье Сен-Мари сказал, что это совершенно естественно. Элис должна была выйти замуж за брата Джо, Тоби, но тот погиб в бою при Глазго полгода назад. По-видимому, брак с Джо был для Элис единственной возможностью избавиться от жестокой хозяйки и перейти во владение уравновешенного, безобидного месье Сен-Мари, который согласился выкупить ее только на основании некой брачной лицензии: ее условий Джо не понимал, но, если бы Элис не вышла замуж, лицензия оказалась бы недействительной.

Джо долго раздумывал над услышанным, но так и не вспомнил ни брата, ни свадьбу.

Он был рад, что у него есть Элис и месье Сен-Мари. Внешний мир его пугал. Джо и знал Лондр, и не знал его. Он неплохо ориентировался, представлял, где находятся все станции метро, как покупать билеты и управляться с прочими скучными, но необходимыми вещами, но не помнил названий улиц и станций, и, когда месье Сен-Мари впервые попросил его сходить на рынок за продуктами, Джо испытал приступ неподдельного страха. Месье Сен-Мари это заметил.

– Ах, Джо, – сказал он. – Конечно, ты пойдешь не один, да одному и нельзя, это незаконно. С тобой пойдет Анрик из дома через дорогу – ну, раб, который служит на кухне у мадам Фино. Вы с ним присмотрите друг за другом.

– Ну конечно, – с облегчением произнес Джо. Анрик был суетливым немцем, с которым Джо иногда болтал, если им доводилось развешивать белье в одно и то же время. В основном они обсуждали нескончаемый спор о выборах в местный совет, который хозяйка Анрика вела с чьей-то еще хозяйкой, и размышляли, не выйдет ли так, что Анрику придется учиться выводить с шелка пятна от вина.

Месье Сен-Мари показал ему официального вида карточку со специально отведенными местами для печатей. Вверху было напечатано имя Джо и длинный регистрационный номер раба.

– Вот, это твоя учетная карточка. Тебе нужно предъявить ее в газетном киоске на углу рынка, Анрик знает, где это. Там тебе поставят печать – чтобы подтвердить, что ты добрался до рынка. Видишь ли, если с рабом что-то случается и он не может найти дорогу домой, жандармы проверяют учетную карточку, чтобы выяснить, куда он ходил. И на ней есть мое имя и адрес, так что они будут знать, чей ты.

Джо кивнул.

– Как паспорт.

– Именно так, – месье Сен-Мари погладил его по пояснице. – Мы не допустим, чтобы ты снова потерялся. И не бойся о чем-то забыть. Тебе ничего не продадут, пока ты не покажешь продавцу печать. На обороте карточки перечислено то, что тебе покупать запрещено. Никакого алкоголя и острых предметов. Разумеется, в списке покупок ничего такого и нет, но ты понимаешь. – Джо наблюдал, как Сен-Мари пытается придумать какую-то причину, не связанную с возможной попыткой бегства. Хозяин из кожи вон лез, убеждая Джо, что вовсе не думает, будто его прошлое исчезновение объясняется этим. – Вдруг дети попросят тебя что-нибудь им купить или что-то вроде того.

– Да, понимаю.

– Вот и умница, – он схватил Джо за руки, и его глаза увлажнились. – Ты точно не против пойти с Анриком?

Джо улыбнулся. Он понимал, почему Элис все это раздражает, но, учитывая его состояние, лишь радовался, сколько людей печется о том, чтобы он находился там, где должен, и всегда был под присмотром.

– Точно.

– Чудесно. Вот список. Если не вернешься через час, я пошлю жандармов тебя искать. Поцелуй меня, мой милый мальчик.

Джо сделал, как ему было сказано, подавив желание увернуться. Вблизи кожа Сен-Мари напоминала гофрированную бумагу, которую кто-то смял, разгладил, а потом надолго оставил на солнце. От него пахло старым одеколоном, и Джо чувствовал на себе этот запах еще долгое время после того, как прикасался к Сен-Мари. Но злить его явно не стоило. Жандармы всегда были рядом.

Анрик не поддержал Джо. Его хозяйка постоянно требовала от него самых безрассудных вещей, и, по его словам, он бы только радовался, если бы все, чего она хотела, – лишь поцелуя в щечку время от времени. Анрик мрачно обмолвился, что предложил бы Джо поменяться, да тот немедленно запросится назад к Сен-Мари, стоит ему неделю порыскать по прилавкам в поисках колибри, перья которой пойдут на подушку для кукольного дома.

– У дикой утки перья такого же цвета, – сказал Джо и тут же удивился собственным словам. Он пока плохо знал самого себя и не ожидал, что окажется таким изворотливым.

Анрик велел ему не умничать, но Джо заметил, как приятель заглядывается в окно лавки мясника.

На стене лавки была надпись на английском. Она гласила: «ГДЕ ВСЕ??»

Джо почувствовал, как его желудок сделал сальто. В чем была причина, он не знал, но что-то в его организме явно дало сбой.

– Что это значит?

Анрик едва удостоил надпись взглядом.

– Тьфу, недоумки, – сердито сказал он. – Сейчас идут выборы. То, что случилось с тобой, – эпилепсия, ложные воспоминания – это не редкость. Только вот кое-кому не хватает ума понять, что такое эпилепсия. Они думают, что потеряли родных, что правительство напичкало их наркотиками и тем временем уничтожило все документы.

– А это возможно? Что их напичкали…

Анрик фыркнул.

– Ну, моя хозяйка водится с одним джентльменом, который заседает в сенате, и, если судить по нему, правительство и китайца-то опиумом одурманить не может, что уж говорить про целую Англию.

Приятель сжал плечо Джо и больше ничего не сказал.

Джо пришлось признать, что он не представляет, как и зачем кто-то мог бы устроить подобное. Но, увидев эту надпись впервые, стал встречать ее повсюду: на бортах старых повозок, в общественных туалетах (в учетной карточке даже там следовало ставить печать), а однажды – на стене собора Святого Павла. Каждый раз, когда Джо ее видел, он думал о Мэделин.