В поисках рая. Экспедиция «Кон-Тики» - Хейердал Тур

Лив даже ахнула от возбуждения. Я осторожно спустил в отверстие ноги. Это было уже слишком для звонаря.

— Будь у тебя большой фонарь, ты бы мог выгнать оттуда бесов, — сказал он.

А так как у нас фонаря не было, Тиоти предпочел отойти в сторонку.

Проход был очень узкий, но я поднял кверху руки, втиснулся в него и очутился в кромешной тьме. Ощупывая сырую холодную стену, сделал шаг-другой, потом решил зажечь спичку. Чиркнул, но она тут же погасла. Мелькнул кружок света на гладком влажном камне, и опять — мрак.

Еще одна спичка, еще… Гаснут! Я присел на корточки, заслонил коробок рукой и чиркнул снова. Опять впустую. Но то, что я успел заметить, когда на миг вспыхнул свет, заставило меня вздрогнуть: череп! Даже в темноте я мысленно видел его. Достаю спичку, чиркаю — не тем концом. Следующая спичка загорелась. Да тут целый скелет простерт на земле! Пожелтевшие кости наполовину ушли в почву. Наверное, какой-нибудь древний король или могущественный кудесник нашел здесь последнее пристанище…

Замысловатые фигуры на крыше склепа явно были призваны отгонять злых духов. А так как самые злые «духи» на тихоокеанских островах — белые люди, я поспешил выбраться из склепа на волю. Спи спокойно, старина…

Сразу за каменной платформой поднималась гора Мотунуи — «Большой камень». Она торчала над лесом, будто «чертов палец». Ветры и дожди отполировали скалу, и лишь несколько косматых деревьев ухитрились зацепиться на крохотных выступах, свесив вниз длинные-длинные корни. Вот по этим-то корням мы полезли вверх — Тиоти, его друг Фаи и я. Как ни спорила Лив, мы ее оставили в долине. Тут и мужчине-то взобраться не просто! Цепляясь руками и ногами, помогая друг другу, мы карабкались по тугим корням.

Большой камень подался под моим коленом и запрыгал вниз. Провожая его взглядом, я прямо под собой увидел широкополую шляпу звонаря.

— Берегись! — завопил я и в ужасе зажмурился.

Теперь конец Тиоти… Не смея еще раз посмотреть вниз, я слабым голосом спросил, обращаясь в пространство, что произошло.

— Камень разбился о голову Тиоти, — донесся снизу спокойный ответ.

Говорил Тиоти. Значит, сумел увернуться!

Узкий карниз пересек отвесный склон. Фаи вскарабкался на него первым — и хотел тут же вернуться: скелеты! Мы увидели целую пещеру, полную старых деревянных коробов, в которых лежали черепа и кости, обернутые в лоскуты белой тапы. Тапу делали, обрабатывая колотушками кору дерева эуте; теперь это дерево исчезло.

Со свода пещеры свисали длинные косы, сплетенные из черных как смоль человеческих волос. А за деревянными коробами, которые выдолбили в мощных стволах каменными орудиями и обожгли изнутри, стоял ящик, сколоченный из досок. В нем лежал скелет в европейской одежде с пуговицами. Неприятное зрелище: уж не моряк ли попал когда-то в лапы прожорливых людоедов?..

Храбрый Фаи уже начал спускаться, когда я услышал его вопль:

— Она может упади! О-о! Тогда меня тюрьма сади!

Мы заглянули в пропасть. Лив преспокойно карабкалась вверх по корню! Миг — и она уже на карнизе!

Когда мы наконец спустились в долину, я облегченно вздохнул. А наши смуглые друзья были в полном смятении. Нарушено табу! Теперь не миновать кары!.. Быть беде. Фаи и Тиоти настолько верили этому, что в самом деле следовало ждать какого-нибудь промаха.

На следующий день мы простились с долиной и стали спускать на воду нашу лодку. Надо сказать, что это далеко не просто. Могучие океанские валы, рокоча и пенясь, один за другим набегают на берег и с ревом обрушиваются на гальку. Только полинезийцы умеют покорять эту бурную стихию. Они обычно долго стоят на берегу, ожидая «подходящей» волны. Что это за «подходящая» волна, нам так и не удалось уяснить. Может быть, она чуть пониже других? И чуть подальше оторвалась от следующего вала?

Итак, мы стоим, ожидая «подходящей» волны. Стоим на безопасном расстоянии от прибоя, лодку держим в руках, готовые в нужный миг бежать с ней в воду. Внимание, обрушилась ожидаемая волна! Мы ринулись в пенный хаос, прыгнули в лодку и лихорадочно заработали веслами, чтобы подальше отойти от берега, пока нас не накрыло следующим исполинским валом.

Несколько сильных гребков, и мы очутились на гребне, который взметнулся вверх и стремительно понесся к берегу, курчавясь грозной пеной… И тут оказалось, что звонарь, пребывая в расстроенных чувствах, забыл воткнуть затычку в днище! Из дыры фонтаном била вода! Я выпустил весло и зажал дыру ладонью, а звонарь отчаянно греб, силясь вырвать лодчонку из объятий волны. Пирога уже наполовину заполнена водой… Нам еле-еле удалось пробиться за полосу прибоя. Тиоти принялся вычерпывать воду своей шляпой, Лив — скорлупой кокосового ореха, а я поспешил законопатить отверстие кокосовой пенькой. Опасность миновала…

Океан плавно покачивает наше суденышко, мы идем вдоль берега, где стоят чередой пышные пальмы. Нет, возвращаться домой рано, у нас задумано пройти еще дальше. На северной оконечности острова есть безлюдная долина — Таиокаи. Нас манила туда Ваи По — «Ночная вода» — таинственное подземное озеро, о котором не слышал до нас ни один белый. Этому озеру посвящено старинное предание, герои которого, Капири и Кеакеа, заходили в пещеру и видели теряющийся во мраке водоем…

Вверх-вниз, вверх-вниз по изрытой волнами поверхности океана. Смуглый, белозубый Фаи не отстает, хотя его лодчонка еще меньше нашей. Она нам пригодится на таинственном озере.

Можно подумать, что долины кончились: сплошь отвесные стены, острые пики и шпили. Глубина такая, что прибоя нет, волны покорно лижут камень. Мы подошли вплотную к скалам.

Стаи красных, серых, зеленых и черных крабов заметались по каменной стене, ныряя в ямки и расщелины. Но от копья Тиоти не уйти! Попадались большие гроты — такие большие, что в дождь там могли бы укрыться несколько лодок. Вода — кристальная, а рыбы — как в садке. Сновали огромные рыбины всех цветов радуги, дно испестрили маленькие кораллы и актинии. У поверхности воды, укрывшись в ямки, высовывали свои грозные клешни омары. Не такие, как у нас в Норвегии, а полутораметровые богатыри, с узловатым колючим панцирем, расписанным яркими узорами. Непревзойденные красавцы здешних вод.

Но всего удивительнее была рыба, которая умела ходить по суше. Величиной с палец, черная, большеголовая, она скользила с волной к скале, подпрыгивала, приклеивалась к камню и начинала скакать так, словно боялась, как бы ее не замочило! Нагуляется вдоволь и ныряет в воду, но ненадолго. Вот она уже спешит к берегу с очередной волной.

На закате мы добрались до Таиокаи. Подойти к берегу так же трудно, как уйти от него, нужно опять-таки подстеречь «подходящую» волну. Обычно Тиоти великолепно с этим справлялся, но сегодня у него все не ладилось.

Лодчонка Фаи уже проскочила через прибой, когда звонарь наконец облюбовал себе волну. Благодаря балансиру полинезийские лодки чрезвычайно устойчивы. Они могут опрокинуться, лишь если балансир высоко подбросит или утопит волной. А для этого требуется немалое усилие. Но мы слишком рано оседлали гребень. Балансир взлетел вверх, лодка опрокинулась, и вот уже мы барахтаемся в воде, лихорадочно цепляясь за днище. Могучий вал вышвырнул нас на берег.

— Табу, — первым делом вымолвил звонарь, когда мы, избитые, наглотавшиеся соленой воды, поднялись на ноги.

Но ведь все обошлось благополучно! И лодка как будто цела.

В подступивших к самой воде зарослях мы развели костер и устроили привал, чтобы обсушиться и осмотреть свои ссадины. Потом свернулись в клубок, намереваясь поспать.

В жизни не проводил более беспокойной ночи! Оказалось, что на этом берегу обитают тысячи раков-отшельников. Всю ночь напролет они бродили туда и обратно, таская за собой свои краденые раковины, некоторые величиной с детскую ладонь. Самые нахальные упорно пытались протиснуться под нами или карабкались через нас, причем щипали и кусали без всякой жалости. И когда рассвело, наше терпение лопнуло, мы решительно стряхнули с себя всех мучителей. Они обиженно спрятались в свои домики.