Встав сам, подошёл к парню, слегка нависнув над столом, чтобы в крайний раз оценить материал. Грейвуд на это не отреагировал, дочитав первый разворот.
Перелистнул “газету”, перейдя к аналитической сводке под названием “Первый год мира после победы над демонами демонов: каким стал мир?”
Если суммировать, то журнал передаёт, мол за прошедший год после окончания Великой Войны мир изменился, хоть и не до неузнаваемости: боевые армии вернулись к мирным профессиям, а ветераны, некогда сражавшиеся плечом к плечу, стали новой опорой порядка и единства.
Торговля переживает настоящий бум: освободившиеся пути караванов наполнили города товарами, ремёсла оживились, а новые земли начали активно осваиваться. Маги и алхимики всё чаще применяют знания, добытые на фронте, в мирных делах — от строительства до медицины. Несмотря на отдельные споры между державами, никто не решается разжечь новый конфликт: слишком свежи воспоминания о том, как вся раса людей объединилась против демонов. Мир хрупок, но он полон надежды и стремления к созиданию.
После “Поколения без отцов” — моего поколения, которое теперь ещё и зовут “Поколением Великой Войны”, начало рождаться поколение “Эпохи Мира”.
Неопределённо хмыкнув на такое, он перешёл к следующей теме. Интервью, взятое лично мной у Химмеля, стоило парню с его отрядом — а это было пару дней назад — дойти до города, проведённый мной инкогнито.
Журналист: Химмель, вы вернулись именно к годовщине Победы. Какие чувства у вас сейчас, осознавая насколько сильно народ хочет видеть вас? Осознавая, насколько вы повлияли на этот мир!
Герой Химмель: Я сделал то, что было правильно. Такое было мне наградой сам по себе. А весь этот праздник, вся эта красота… Это напоминание, что мы не просто победили демонов, но и что каждый человек, каждая жизнь здесь — они важны. У каждого своя история, свои цели и мотивации, но в этот праздничный день все эти люди объединяются вокруг одной идеи, чтобы наполнить окружающий мир теплом своей души и отпраздновать нашу, всего человечества, общую победу. И это прекрасно.
Журналист: Это… очень глубокий ответ, Химмель. И он напоминает мне ещё один вопрос, столь интересный нашей редакции: что вы скажете людям, которые не участвовали в войне, но чувствуют вину за это? Что скажете людям, в чьих душах поселился страх перед будущим, неопределённостью?
Герой Химмель: Я считаю, что каждый человек внёс свой вклад в Великую Войну. Даже те, кто не воевал на фронте, не работал над огромной военной машины человечества, не создавал еду или инфраструктуру* для её работы или просто поддерживал страну своей привычной деятельностью, платя налог. Все люди создавали для ветеранов войны, место, куда можно вернуться.
Журналист: Интересное выражение. И вы… не считаете себя ветераном?
Химмель, добро улыбаясь: О нет, что вы! Я — просто воин, который иногда появлялся на фронте, чтобы помочь настоящим ветеранам. Не отрицаю, меня звали лишь для самых важных и сложных битв войны, но в остальное время мы с командой старались помогать всем, кому могли, включая и тех людей, кто был далеко от самого фронта и оказался на нашем пути. Настоящие ветераны — это те, кто был в Корпусах годами, кто потратил свою юность в лагерях и на военных базах, удерживая демонов от прорыва на отвоёванные людьми территории, те, кто воевал с ними на наших тылах и за их тылами…
Интервью шло почти две страницы, оканчиваясь сносками на разные темы:
*Инфраструктура — это совокупность взаимосвязанных структур, объектов, систем и сооружений, которые обеспечивают и поддерживают функционирование и развитие какой-либо системы, будь то экономика, город, предприятие или общество в целом.
*В исторической справке этого журнала есть имена и фамилии наиболее известных и влиятельных магов, воинов и деятелей Великой войны.
Комментарий от нашего журналиста: Герой Химмель оказался крайне эрудированным человеком, несмотря на свой походный образ жизни.
Дальше шли “Городские новости”: сводки по ремонту дорог, открытие новых лавок, успехи в торговле каких-то людей, лучшие рестораны города по мнению редакции и всё такое. Потом “Сенсации недели”, в которой объяснялись как и по каким технологиям — без вникания в суть и секреты, разумеется — вообще стало возможно появление журнала.
Ну и выражались благодарности Мастеру Грейвуду и Мастеру Хейсту Скайранду в тоне “благодарим известного благодетеля страны, Мастера Хейста “Тень Севера” Скайранда за алхимические технологии и финансовую поддержку, что дали “Народному Герольду” возможность предоставить нашим читателям эти бумаги, выпуски первой недели, абсолютно бесплатно” и “...Мастера Грейвуда за предоставление эксклюзивного права на использование его технологии ‘Печатных станков’...”
На следующих страницах “Культурный блок”: афиша предстоящих праздников, театральных постановок и всего такого. Маленькая колонка с “юмором и иронией” для оживления атмосферы.
Ну и, финал, с благодарностями читателям и парой сюрпризов.
Во-первых, купон, который можно было аккуратно вырвать, и по которому любой взрослый человек мог получить кружку пива в любой из точек с алкоголем под фамилией Скайранд.
В части журналов, выбранных случайно, были вкладыши с чёрно-белой картинкой героического отряда для создания уникальности и “коллекционности”. Плюс к ним было что-то вроде акции: в некоторые экземпляры вкладывались специальные жетоны-талисманы, которые в одном из офисов новой компании можно было обменять на интересные штуки.
Золотой жетон, которых десять — год бесплатной подписки.
Пятьсот серебряных жетонов — месяц бесплатной подписки.
Ну и тысяча медных жетонов — скидка 50% на полгода.
Первый же месяц подписки для всех желающих абсолютно бесплатно, а дальше — уже сущие медяки, покрывающие производство самых журналов на месячный срок в два-три раза.
В общем, когда журнал закончился, Грейвуд, что стало ощутимо чётко, был действительно впечатлён:
— Кто это пишет? — он поднял взгляд на меня, — Откуда идеи?
— У нас собралась небольшая команда молодых ребят, горящих энтузиазмом к своей новой работе, — пояснил, выпрямившись, — Под моим прямым управлением они смогут набраться опыта и начать работать самостоятельно.
“Идеи мои, исполнение моих людей” — значили мои слова.
— А информация… — уточнил он, и так зная ответ, — Реально думаешь, что всё выйдет?
— Ага, — легкомысленно хмыкнул, намекающе направляясь ко двери, — Первая в мире почти полностью открытая разведывательная служба, ведомая направляемыми нами, а частью и независимыми “журналистами”. Всё должно работать так, как надо.
Покачав головой, встал и Грейвуд:
— Иногда я забываю, насколько ты можешь быть… назовём это гениальным, Хейст.
— Просто надо думать вне рамок этого мира, — рамками другого, более развитого, да, — Ли, идёшь?
Лира, прямо в процессе подъёма на ноги дописав что-то в возвращенных на исходную позицию документов, кивнула мне, отложив бумаги.
