Крысолюд 4 (СИ) - "Ludvig Normaien"

Один лягнул торговца в бок.

— Достанется тебе скоро, да-да!

А я уже частично передумал:

— Нет. Давайте вы меня сами к командиру отведете.

Место обитания гарнизонных клановых сил располагалось (по старой памяти) в канализации города.

Под лапами хлюпала жижа из дождевой воды, мусора и помоев. Запахи были привычные — тухлая рыба, гавно, гниющая солома, горелый жир.

Командир, бетта — крупная чёрная крыса с широкими покатыми плечами, и с одним слепым глазом. Тот сидел в своем отнорке, что-то грызя, а когда увидел кто вошел, быстро вскочил.

— Хершер! — зашипел/засвистел он, склонив голову. — я Троч Мертвоход, ордо Живоглота! Присматриваю тут за порядком по его приказу, пока самого нету.

— Говори, что знаешь. — я сел на груду барахла (тюк ткани, книги, кольчуга), не собираясь терять времени. — Увидел тут, как поймали одного урода, продававшего всякую дрянь. Хочу понять, откуда идёт эта дрянь.

Бетта почесал затылок.

— Не так просто сказать-ответить, да. Видите ли… Город — место живое. Тут крысы, люди, да даже эти псомордые ходят, да-да. Все чего-то хотят, чего-то ищут. А раз ищут — значит, находят!

— Это не ответ — прервал я его.

— Да, да, хершер! — Командир сглотнул. — Хургунь и грибы у нас идут от зеленокожих и от клановых, которые на этом зарабатывают. Но хургунь это так, слабенькое… «Красную Слизь» привозят из со стороны гор, её жрут бойцы и всякие уроды, когда идут на дело, чтобы стать дикими-бешеными. Ещё её зуберы доводят до ума, но кто из них— то для меня тайна. «Каменная пыль» — это из Логова, вроде как.

— Грибы?

— Мы их зовем «Скрежет» — делает из тебя бешеную тварь, в кровь попадает — и всë, типа «Красной слизи», кусок мяса с когтями. И «Мертвячий гриб» — жрёшь и впадаешь в такой транс, что можешь дни напролёт без еды и сна работать, но потом падаешь замертво.

— А что с хургунью? Почему она «слабенькое»?

Командир хмыкнул.

— О-о-о, тут же всё иначе! Это ж не то, не «каменная пыль»! Это… хм… культура! Люди курят своё, крысы курят, даже эти… псы… иногда! Видения видят, духов слышат, гадают! Никаких последствий!

— Бред.

— Может быть. — пожал плечами командир. — Но не все считают так.

Я скрестил руки на груди.

— Сколько у вас наркоманов?

Командир покосился в глубь тоннеля, будто опасаясь, что там кто-то слушает.

— Да как бы уже много… — выдохнул он. — Бывшие дикие из присоединившихся кланов Пустошей. Те, кто вечно пашет и хочет забыться. Рабы подсаживаются. Бойцы, которым надо быть сильными. Бандиты, которые хотят быть злыми. Зуберы, которые хотят быть сильнее, пусть на время.

— А кто распространяет здесь, в городе?

— Все, кто может, хершер! — командир развел лапами. — Одни делают для себя, но потом понимают, что можно продать. Другие торгуют специально. Вроде чужие тут были.

Он увидел мою заинтересованность и добавил:

— Ну не наши, не клановые! Совсем-совсем чужие! Вроде тех, которые тут раньше жили! — он показал лапами на стены.

Я молчал и думал. Мало было прежних проблем, так тут еще появляются.

— Откуда знаешь?

— Одного хиреныша пытали, так он сказал, что это были хвостатые из чужих кланов, из-за пределов пустошей. А откуда — не знает.

— Воку говорил?

— Да это недавно было, отправили гонца, не сомневайтесь!

Командир опустил голову.

— Что прикажете?

Я поднялся.

— Вынюхивайте дальше. Кто продает — давите. Кто производит — ломайте лапы и в яму, чтобы не выбрались и сообщай в Штайнхох. Гоблинов-лазутчиков (у нас нет свободных гоблов) — на виселицу. Унюхаешь дрянь среди своих — бей, пытай, но узнай откуда взяли. Решишь их простить — рабством не отделаешься.

Командир зябко поежился.

— Да-да, будет сделано…

Я уже собрался уходить, но остановился, повернув голову к командиру.

— Я услышал, что пойманный — торговец запрещенным. Что насчёт других вещей, которые запрещены? Или которые пытаются продавать так, чтобы никто не знал?

Командир Ордо почесал затылок, видимо, прикидывая, стоит ли говорить. Потом пожал плечами и заговорил:

— Ну… искажающие камни, конечно. Те, что в серый порошок очищают. Одни нюхают, другие варят с ним всякую дрянь. Алхимики, колдуны… ещё бойцы, которые думают, что от него сильнее станут, дебилы.

— Ещё? — я скрестил руки на груди.

— Вытяжки из монстров. Ээээ… Вампирья кровь, печенка и сердце мертвеца с кладбищ, эссенции призраков…

— Оружие?

— Да, его-то чуть ли не чаще всего пытаются продать. Чаще всего — перекованные или подобранные клинки из гниющих кладбищ, от них раны плохо заживают… старые кинжалы с проклятиями. Но если где-то есть кузнецы, которые по-настоящему выковывают проклятые клинки — мы их не нашли. Увидели недавно, что некоторые вставляют осколки камня в оружие и тогда мало какой доспех защитит от удара таким клинком…

— Книги?

Командир полез куда-то в угол и начал доставать, перечисляя:

— "Глас Того, Кто За Завесой" — слухи ходят, что это учение одного из демонов, способное открывать врата прямиком в планы Хаоса.

"Stimme des Unbekannten, Vox autem ignotum" — прочитал я на обложке.

— "Прах и Кровь: искусство Смерти" — трактат по некромантии, написанный человеком, который якобы сам восстал после смерти, чтобы дописать книгу.

— "Изгрызенные Страницы" — говорят, их написал кто-то из хвостатых…, но никто не знает кто. Для поклонников Рогатой.

— "Обречённые и Освобождённые" — "Verurteilt und befreit”— полное руководство по вызову демонов. Описывает, как сломать душу и тело человека, чтобы он мог стать сосудом для потусторонней твари.

Бетта почесал нос.

— Хорошо, что вы прибыли. Может и заберёте их?

— Сожги их, и другие подобные, если найдёте. Слишком много забот и без них.

На улице начался дождь, и пока выбирался из канализации изрядно испачкался, а на поверхности ещё и частично промок.

После всех расстройств, увидел ближайшую вывеску таверны и отправился туда.

Таверна называлась «Drei Schweinearsch» (Три свиные задницы или что-то в этом роде). Вывеска была облезлая, но вполне себе ещё крепкая. У двери воняло чем-то блевотно-кислым и вонючим — кто-то утром не дотерпел до нужника.

Я вошёл внутрь, и запахи стали лучше, но попахивало и смрадом. Жареное мясо, кислое пиво, вонючий пот, дым от подгоревшей каши и дров. Народ — уставшие грузчики и рыбаки (которые уже потихоньку набирались самым дешевым пойлом, чтобы начать драку), пьяные мелкие купцы, еще какие-то подозрительные типы. Мне не удивились, просто проводили взглядами, косясь на звякающее оружие. К крысам в городе привыкали, особенно после эффектного появления Живоглота. Да и соседство с Пустошью накладывало свой эффект.

Заказал у трактирщика и вскоре получил огромную рульку; кусок ячменного хлеба; пшенную кашу с луком и с вкраплениями сала; миску с рыбой, запечённой с горчицей; пузатый кувшин и кружку густого пива с пеной, что липла к ладоням. Сел в углу, подальше от чужих разговоров, и принялся жрать.

Еда была горячая, жирная и вкусная. Корочка похрустывала на зубах, мясо легко отходило от кости. Пиво прокатилось по горлу тяжёлым глотком, от которого стало чуть теплее внутри.

Запах смрада не пропадал…

Я нюхнул плечо. Потом шарф на шее, попытался засунуть нос за от ворот кирасы. Потом понюхал руку.

Да, это попахивало от меня.

Вонь дорожного пота, старой крови, копоти, сырости, канализации. Отданные в ремонт доспехи оставили следы на поддёвке, повсюду грязные разводы. Попытался вспомнить, когда последний раз мылся и не смог.

— Где можно помыться? — бросил я монеты хозяину заведения и увернувшись от пролетевшего мимо башмака грузчика, которого рыбак кинул через половину зала, вышел на улицу под звуки мордобоя.

Дверь с вывеской «Помывочная» оказалась не далеко.

Зашёл.

Внешне мало отличалось от того же трактира. В смысле — тут не дрались, да и рыбаков с грузчиками не было. Но вот похоже и всё.