Крысолюд 4 (СИ) - "Ludvig Normaien"

— Мыться будешь? — спросил хозяин, пожилой детина с с огромной проплешиной на макушке и густыми бровями.

— Ага.

— Одежду почистить?

— Угу.

— Дырки зашить?

Я посмотрел на следы от когтей вампира и кивнул:

— Давай.

— Пожрать?

— Не.

— Массаж?

Я поднял брови.

— Э-э-э?

— Для мышц.

— Не, мужик, твою рожу лучше часто не видеть.

Тот моргнул, видимо добавляя в общий счет дополнительные деньги, однако тем же тоном сказал:

— Не я, другие.

Пиво ли ударило в голову, то ли просто захотелось чего-то нового, но согласился.

Хозяин кивнул, назвал цену, а потом махнул рукой — заходи, мол и вон туда поднимайся. Там и разденешься, только подожди — подготовим помещение.

Внутри было тепло, пахло мылом и чем-то травяным. Горели свечи. Там же стояла большая кадка/ванна с горячей водой, от которой поднимался пар. Журчала вода где-то за окном, от усилившейся непогоды. Я скинул всё с себя, ощущая, как благодарно отреагировало тело, избавившись от груза.

Зашёл в воду.

Горячая.

Жар расползался по меху, смывал усталость, грязь, шум в голове.

Демоны, оно стоило того.

Я откинулся на край кадки, погружаясь в тёплую воду по шею. Вода обволокла тело, вымывая грязь, боль, мысли.

А потом дверь отворилась, и вошли они.

Две девушки, стройные, гибкие, облачённые в самые лёгкие тряпки, какие только можно назвать одеждой. Одна темноволосая, веснушками на плечах. Другая светлая, с темными бровями и лёгкой улыбкой, будто в голове у неё всегда был какой-то весёлый секрет.

Они без слов подошли ближе, пар окутывал их, будто скрывая от посторонних глаз. Одна стала обходить меня, направляясь за спину, а веселая забралась напротив на высокую скамейку.

— Прииивет! — сказала она, сверкая гладкими коленками. Потом встала, вытянулась как струнка, натянув скудные одежды и достала с полки кувшин с маслом.

— Расслабься, воин. — сказала темноволосая.

Её пальцы коснулись моих плеч, осторожные, но уверенные. Нажали, сжали. Мышцы, забитые за долгие дни, вдруг осознали, насколько они устали. Я даже не сразу понял, что вырвался хриплый вздох — настолько хорошо это было.

— О-о-ох…

— Да уж, тут работы много, — темноволосая скользнула ладонями по лопаткам, ловко находя самые зажатые места.

Веселая подошла сбоку, и взяла руку (или всё же лапу), проведя пальчиками по жестким чешуйкам на костяшках. Не было в их лицах брезгливости, страха или презрения. Они наверняка видели хуже. Наверное.

— Ууу, слишком много работы… Немало битв видели эти руки и слишком много крови… — опустилась она на колени у края.

— Грубая кожа, шерсть, тугие мышцы… будто камень, — темная и светлая добавили масла на ладони, запахло чем-то травяным и бодрящим.

Пальцы нажимали в нужных местах — больно, приятно, глубоко. Всё напряжение, что я не замечал, выползало из костей.

Приятное тепло заполняло всё тело. Я ощущал, как расслабляются плечи, спина, руки. Где-то в позвоночнике что-то хрустнуло, стало легче дышать.

— О, да, вот тут… — пробормотал я, когда пальцы добрались до поясницы.

Девушка хихикнула.

— О, вот тут?

Надавила сильнее.

Я выдохнул с шипением. Боль была острой, но тут же растворилась, уступая место облегчению.

Я не стал спрашивать, где они научились такому. Не стал спрашивать, почему не показывают отвращения. В этом городе давно поняли, что работать лучше, чем дохнуть в канаве. Непростая жизнь была не у меня одного.

— Как жизнь, воин? — спросила вторая, давя ладонями в основание шеи.

— Тяжёлый вопрос.

— У нас есть время.

Я просто закрыл глаза.

И позволил им продолжать.

Глава 18

Утро встретило меня прохладой и туманом, который еще висел над крышми города бледной пеленой. Свежий, бодрый и полный сил после вчерашнего массажа, я чувствовал в теле лёгкость, которой давно не знал. Вино и хорошая еда тоже сыграли свою роль, но одни воспоминания о вечере заставляли краснеть кончики ушей.

Забрал из мастерских доспехи, нашел своих прихвостней и двинулся в путь.

Штайнхох ждал.

Мартин Трассе уже наверняка не раз колдовал над своими ретортами, разливал по колбам то самое зелье, о котором мы говорили. После прошедшего вечера стало очень интересно, получилось ли у него что-то.

А еще требовался обстоятельный разговор с главами разведок: Сокучем и Воком Секущим Хвост

Контрабанда и наркотики — вот что меня волновало. Откуда шла эта дрянь? Кто тайно продавал в переулках пыль искажающего камня, гоблинские грибы, красную слизь? Это надо было вычистить, и чем раньше, тем лучше. Планы шли на смену друг другу, как шаги под моими лапами.

Лёгким бегом, с мешками припасов за спиной, я двигался на север. Телохранители бежали за мной, пыхтя и подстраиваясь под ритм.

Ехать в повозке? Нет, это было слишком медленно. Да и животные, как водится, от меня шарахались. Стоило подойти ближе, как лошади храпели и били копытами, а мулы ревели. Ишаки нормально реагировали, но то был не самый покладистый и скоростной зверь.

Эх, найти бы такое животное, которое не шарахалось бы от меня. Большое, сильное, с крепкой спиной, стальными нервами. Может, какую-то тварь приручить?

— Хершер! — крикнул кто-то сзади, догоняя. — Давай сбавим ход!

— Не отставай! — рыкнул я в ответ, прибавляя темп. Не самый выносливый, надо убрать такого из охраны. Всего ничего же бежим! Может он тоже из этих, наркоманов? Сдам его Сокучу, пусть выясняет.

Вдох. Выдох.

Впереди — Штайнхох, задачи и разговоры.

Пара дней и вот он — мой город! Дрожь удовольствия прошла по шкуре, когда увидел все строящиеся укрепления, монументальное наследие прошлого в совокупности с крысино/человеческой архитектурой, от сплава которой у какого-нибудь классического профессора случился припадок.

Воздух здесь был другим — тяжёлым, каменным, пропитанным гарью кузниц и сыростью глубоких подземелий. Хорошо! Вкусно! Пустоши пахнут по-своему вкусно, а бывший город гномов — по своему! Я вошёл в город бегом, но не замедлил шаг, лишь перекинул мешки с припасами поудобнее, да бросил долгий взгляд в сторону поля для сквигобола, где дрались несколько групп.

Что-то приветственно буркнул или чертыхнулся Дед — Дух Гор, «доставшийся в наследство» от гномов.

— И тебе привет, старый хрыч!

Телохранители из штурмкрыс и прихвостни уже умирали с голоду и находились уже на пороге Черного Голода. В глазах — пустота, хвосты беспокойно метались. Отправил их жрать, сам поспешил дальше.

На одном углу заметил нарисованную паутину.

Скинул плащ, и узнавший меня народ расходился в стороны.

По пути сделал быстрые остановки:

У строительства укреплений. Каменщики и землекопы трудились, рыча и матерясь. Город медленно оживал, как живое существо, впиваясь в гору всё глубже.

У тренировочных залов. Молодняк дрался с азартом, но коряво, старшие крысы били их, когда те мазали. Так и надо. Учёба кровью даётся.

У части складов. Кладовщики поджали уши, но докладывали чётко, показывая книги. Всё учтено.

На площади варился котёл с чем-то подозрительно зеленым и ещё шевелящимся. Хвостатые повара азартно спорили, класть ли туда ещё чеснока или и так сойдёт.

По пути встретил Вискруна Хриплого, который позвал на казнь. Пообещал прийти посмотреть.

Потом — к Явуру. Старый пёс всё ещё жил. Он так-то всё время проводил со своим племенем, но теперь, перед решающим этапом в изготовлении протезов его привезли в крепость на «примерку». И теперь он был в глубине крепости, выбрав необитаемый зал с высоким потолком и каменными лицами гномов, уставившимися на всех с вечно осуждающим выражением. Псоглавцы, сгрудились вокруг ложа старого вождя. Вид у них был кислый. Пахло испражнениями, кровью, едой, ароматными травами, мокрой шерстью.