Bloodborne: Песочный человек (СИ) - "Лемор"

Мертвец резко открыл глаза, затрясся, судорожно начав размахивать руками, пытаясь сделать вздох, но не мог.

Схватившись за горло, что есть сил сжимая его, одержимый, едва перебирая ногами, без лишних сомнений направился в комнату, судорожно принявшись выворачивать все ящики.

Он точно знал, что и где должен был найти.

Безумный взгляд песочного цвета глаз мертвеца зацепился за наполовину опустошённый пузырёк с кровью. Последняя надежда Артура, которая по всем законам жанра так и не смогла подарить спасения.

Бледная рука схватила пузырёк, открыв его, без сомнений начав выливать его на окровавленное горло, а затем — с горла пить. До самой последней капли.

Ни Артур, ни его отец определённо не были бы рады подобным действиям, но у нового владельца тела просто не было выбора.

Молодой мужчина застыл на месте, сделав медленный и крайне осторожный вдох, затем — выдох, затем ещё один вдох и ещё один выдох. Тело. Оно восстановилось столь быстро, что он практически не успел почувствовать этого. Лишь небольшой зуд, да…

Отголоски песка, струящегося по венам?

Одержимый задумчиво открыл карие глаза. Мыслей в голове было много, а потому первые слова, сказанные ещё немного хриплым, слабым голосом, были особенно проникновенными и величественными:

— Владыки Снов бы заржали на всё Царство, если бы я сейчас опять сдох…

Глава 2

Есть вот что-то такое в генеральной уборке… медитативное. Неспешное подметание, ремонт полочек (это я уже немного увлекаться начал), а ведь не стоило ещё забывать и о том, что пыль повсюду была…

Владыки Снов не дадут своему не самому верному слуге соврать — я получал удовольствие от этого. От всего, что делал.

От того, как почесывал немного зудящую шею.

От того, как ходил.

От того, как дышал.

От того, как проходился веником по пабу, выметая всё, что хоть отдалённо могло напоминать мусор. Про пыль и говорить нечего: я выдраил каждый миллиметр заведения, не забыв и про личную комнату с подвалом, где вершилось алкогольное чудо.

Мне нравилось, как с моего лица стекал пот. Как горели мышцы, прося занявшего тело чужака быть поосторожнее с приобретением. Как я, чувствуя обезвоживание, жадно глотал воду.

Морфей меня разбуди, ни один напиток, воплощённый мной в мире снов, и близко не мог конкурировать с самой обычной водой.

Я чувствовал, как по венам струилась кровь, как билось сердце и урчал живот, сигнализируя о голоде тела.

Ощущений и чувств было слишком много для вчерашнего мелкого духа снов. Уверен, не будь я раньше человеком и не обладай самосознанием, то, получив столь ценный дар, побежал бы сразу проверять тело на прочность.

Хорошо, что безмозглым одержимым с замашками демонюги (осознанно отказался от такого пути, в общем-то!) я себя вполне оправдано не считал и мог направить мелкие радости жизни в полезное русло, потихоньку справляясь с поступающим потоком новых-старых ощущений.

Ближе ко второй половине дня мне стало намного легче.

— Владыки Снов, почему это так вкусно… — прикрыл я довольно глаза.

Готов поспорить, улыбка у меня сейчас на лице была жуткая.

Самая обычная овсяная каша с капелькой молока устроили в моей песочной душе целый взрыв из вкусов и ощущений. Я ещё хорошо помнил, как раньше кривился от овсянки, но, кажется, тогда я был совсем молод и глуп.

— Хорошо быть молодым и глупым…

Я открыл глаза, задумчиво уставившись на овсяную кашу.

Понимание того где, как и почему я оказался серьёзно портили настроение, не давая полностью отдаться моменту. Честно говоря, я был в ужасе от осознания размеров задницы, в которую себя собственнопесочно же и втянул, но отказываться было уже поздно.

— Гипнос или кто там ещё, почему из всех миров именно в этом ты дал мне шанс обрести тело, — сморщился я, отложив столовые приборы.

По ходу привыкания к яркости материального мира в голове проносилось немало мыслей. Обретение немаловажного каркаса в виде тела помогало давно забытым воспоминаниям выбраться наружу, формируя в мозгах (настоящих, а не песочных, ура!) ассоциативные связи, здорово помогавшие оперировать обрывками информации.

Бладборн. Чёртов Бладборн. Давно забытая игрушка, столь неожиданно ворвавшаяся в мою песочную жизнь.

До того, как злополучно утонуть в песках сна, я не то чтобы фанател от неё, но с миром был хорошо знаком, не раз пройдя игру, а потому хорошо понимал размеры хтонического ужаса, в который судьба-затейница решила меня втянуть.

В самый, Морфей его усыпи, эпицентр.

— Нужно что-то решать, — встал я из-за стола, направившись к заколоченной двери.

Артур не был сильным физически. Пусть парень и не голодал, но и какими-то физическими активностями особо не занимался, да и сам по себе был не шибко внушительной палкой с ручками и ножками, из-за чего пришлось немного попотеть, чтобы снять доски и, наконец, со звоном колокольчика выбраться на улицу.

— Боги, какой омерзительный воздух, — восхищённо прошептал, сощурившись.

Наверное, уже завтра я начну воротить от этого запаха нос, но сейчас, когда всё хорошо забытое старое вновь стало новым…

Даже мерзкая вонь канализации, плотно переплетённая с горьким привкусом гари, словно в насмешку судьбы смешавшая в себе вполне сносный аромат духов и свежеиспеченного хлеба, несла определённый, уникальный шарм.

Шарм, что в полной мере раскрывался едва уловимым амбре крови. Столь густой и вездесущей, что она успела здесь пропитать, кажется, каждый дом.

— Ненавижу тёмное фэнтези, — привычно буркнул я, лениво зевнув, с удовольствием сощурившись от столь простой, но живой реакции.

Ярнам. Милый городок, в который последние годы крайне активно стекается народ со всего света в поисках исцеления. Мир этого времени ещё довольно плохо был знаком с нормальной медициной, а потому весточка о том, что существует некая жижица, способная и ногу поломанную собрать, и от туберкулёза вылечить, и от холеры спасти — дорогого стоит.

Чего уж скромничать, мир, в котором я песок ронял ещё при жизни, и сам бы точно не смог похвастаться спокойной реакцией на лекарство от всех болезней.

Увы, как это принято в мире, где дерьмо прописано практически в законах мироздания, бесследно употребление крови не проходило и зависимые люди потихоньку обращались в чудовищ.

Те, кто эту кашу заварили, попытались угрозу пресечь, но не прекращением распространения исцеляющего яда, а этим же исцеляющим ядом, то ли умышленно закрыв глаза на явный парадокс, то ли не рассчитав собственные силы, создав организацию охотников на чудовищ, что эту кровь глотали литрами: не так-то просто, будучи обычным человеком, победить нечеловечески сильную тварь.

Причём, будто этого всего мало, силы чудовищ между собой сильно разнились, в зависимости от изначальной силы человека.

Из-за специфики семейного бизнеса Артура я даже знал про появившийся недавно налог, облагающий владельцев местечковых заведений, если они использовали кровь. Более того, налог не предполагал, что сама Церковь поставляла кровь, нет. Налог платился просто по факту использования ядовитой крови. Где и как она будет добыта — это уже другой вопрос.

Можно только представить (в моём случае — очень ярко, спасибо памяти Артура), как воротило Сэндов от всех этих трендов.

— Паб находится на бомбе замедленного действия, — пробормотал я, проводив взглядом улыбающихся детей.

Улицы уже успели немного отойти от очередной кошмарной ночи, наполнившись людьми. Город, несмотря на все ужасы, пока ещё процветал, мало напоминая практически опустевший, обезумевший кошмар из воспоминаний.

Полный любопытства взгляд подмечал тысячу и одну деталь. И пусть воспоминания Артура и так дали мне избыточную информацию, любой согласится, что свой опыт всегда ярче чужого:

Мимо проходили женщины в длинных юбках и шляпках, преимущественно таскавшие с собой корзины; мужчины предпочитали ходить в кепках и жилетках, некоторые могли похвастаться пиджаками. Естественно, без застёжек.