– Это хреново, – сказал я, пытаясь держать под контролем эмоции, но мне это не удалось.
Мои слезы потекли бесконтрольно, и ничто, б…ь, не могло остановить их, сердце билось так, словно хотело разорваться на миллион кусочков. Я не понимал, что, черт побери, происходит, или почему, б…ь, это случилось с нами. Почему она? Что, б…ь, мы такого сделали, что заслужили это?
– Почему они, б…ь, не забрали меня? Почему они взяли мою Беллу? – мучительным шепотом спросил я.
– Я… гм. Я не понимаю, сын, – тихо сказал он. – Я бы хотел, чтобы у меня были все ответы, которых ты ждешь, но у меня их нет. И я на самом деле не могу сейчас дать тебе никаких обещаний, но сделаю все, что смогу.
Я кивнул, опять протирая лицо руками. Мне нужно оставаться сильным и не сломаться, и смятение сейчас совершенно не поможет сохранить голову здравомыслящей.
– Итак, – нерешительно начал я, приостановившись, потому что не был уверен, хочу ли я на самом деле знать ответ на вопрос, который собираюсь задать.
– Что вы с ним сделали?
– С Джейкобом? – переспросил он, вопросительно подняв брови.
Я кивнул.
– Я не смог позвонить старейшинам племени. Мне бы хотелось это сделать, ведь он был хорошим парнем и заслужил достойные похороны, но это не так-то просто было объяснить. Я не могу так рисковать. Я сделал лучшее, что мог, обеспечив ему подходящие похороны, и я бы предпочел больше об этом не говорить. Не думаю, что потребуется слишком много времени, чтобы связать его отсутствие с нами, и я сделал некоторые вещи, чтобы дать нам времени побольше, но уверен, что в конце концов они придут с вопросами прямо к тебе, учитывая вашу общеизвестную враждебность.
Я напрягся, когда он произнес это, ошеломленный страхом от осознания того, что он не знал всего.
– Б…ь, – сказал я, тряхнув головой. – Они могут придти скорее, чем ты думаешь. Я думаю, что Изабелла была последним человеком, с которым он говорил…
– Я знаю, – сказал он, прерывая меня.– Я же сказал, что купил немного времени.
– И ты купил нам время, учитывая тот факт, что мы вчера ввязались в чертову драку на школьном дворе? – поинтересовался я, покачав головой.
– Черт возьми, Эдвард! Скажи мне, что ты не подрался опять с этим парнем! – разъяренно заорал он.
Я вздохнул и кивнул. Он раздраженно простонал.
– Это кто-нибудь видел?
– Да, и слишком много, черт возьми, народу. Тайлер, Лорен, Джессика, Таня… б…ь, я даже не помню всех. Они все были на стоянке. Я убежал, прыгнул в машину и уехал, но он последовал прямо за мной.
– С тобой всегда одно и то же, сын, – сказал он. – Теперь все стало еще хуже, и, даже со всей скоростью, которая у нас есть, мы не сможем убраться из города до того, как люди начнут подозревать. Ты подрался с парнем, которого перед этим почти убил, и сразу после этого он внезапно исчезает. Просто великолепно.
– Б…ь, я знаю, но он говорил Изабелле, что думает насчет отъезда из дома. Он хотел уехать куда-нибудь, где никто его не знает. Я хочу сказать, что, если он говорил это ей, есть шанс, что он и сказал и кому-нибудь еще. Может, они подумают, что он, наконец, получил достаточно и уехал, – с надеждой сказал я, пытаясь найти какой-нибудь способ избежать этого.
Последнее, в чем я сейчас нуждался – это обвинения в гребаном убийстве или что-нибудь в этом роде, как вершина всего, что здесь происходит. Я чувствовал вину за его смерть и тот факт, что он не получит похорон, которые заслужил, но Белла была для меня самым важным, и я не мог допустить, чтобы что-нибудь мешало мне в ее поисках.
– Возможно, – сказал он, гневно тряхнув головой. – Мне нужно еще кое о чем позаботиться, прежде чем мы уедем. Оставайся, черт возьми, следующие несколько часов в стороне от проблем, чтобы не усложнить все еще больше, и постарайся справиться с этим.
Он повернулся и вылетел из комнаты, ругаясь себе под нос, пока спускался по лестнице. Я встал и медленно стащил с себя одежду, бросая ее в кучу в угол комнаты, мысленно наметив убрать всю эту херню позже, так как она была испачкана кровью. Я долго принимал душ, пытаясь, б…ь, расслабиться и уменьшить боль, но это только слегка успокоило мои нервы. Я отскреб каждый дюйм своего тела и вылез, когда кожа покраснела от горячей воды.
Я оделся в первое, что попалось под руку, в поношенные джинсы и обычную белую футболку, и открыл ключом нижний ящик своего стола. Взяв бутылку Grey Goose, я сел на край кровати и натянул белые кроссовки «Найк», откручивая крышку с бутылки и делая большой глоток. Водка обожгла пищевод, мгновенно согрев меня и немного успокаивая истрепанные нервы. Я еще долго тихо сидел, выпивая и обдумывая то, что сказал мой отец. Джейкоб умер, Изабелла пропала, а все остальные были в опасности. Моя жизнь разлетелась на части, моя семья в хаосе, и если это дерьмо разыграть неправильно, мы все можем, в конце концов, умереть. И, если подумать, то мое огромное чертово беспокойство двадцать четыре часа назад имело некоторое сходство…
Я больше не волновался ни о каком дерьме. Моя футбольная карьера, очевидно, закончена, поскольку повреждения вывели меня из строя на остаток сезона, и будущее повисло в воздухе, но меня это не трогало. Я даже не знал, останусь ли я в живых, и уж тем более, вернусь ли в школу, но мне было похрен все, что случится со мной, пока я не найду ее.
Значение имела только она.
Через несколько секунд после полудня я, наконец, спустился по лестнице, не способный больше оставаться у себя. Я направился в гостиную и встал перед большим окном, глядя на задний двор. Дымка, которая была утром, сгустилась, пошел дождь, и я едва различал деревья в нескольких ярдах от меня. В доме стояла абсолютная тишина, кроме стука дождя по окнам, и это было жутко. Я в каком-то трансе смотрел на мрачный пейзаж перед собой, даже не слыша приближающиеся шаги, и совершенно не осознавая присутствия человека за мной, пока не заметил его отражение в окне.
– Боже, – произнес я, отпрыгивая и удивленно хватаясь за грудь.
Я дернулся и обернулся, увидев, что за мной стоит Алек, замерев, как статуя, с серьезным выражением лица. Он был мокрым, его белая рубашка была испачкана кровью и грязью.
– Ты не слишком наблюдателен, – сказал он, начиная расстегивать рубашку.
– Ты просто так тихо двигаешься, типа гребаного ниндзя или вампира, – нервно пробормотал я.
Он скептически посмотрел на меня и покачал головой.
– Ты слишком много смотришь телевизор, – ответил он. – Признак успешного ассассина – то, что мишень никогда не узнает, кто ее ударил.
Я осторожно смотрел на него. Алек прошел мимо меня и начал ковыряться в камине. Мы никогда им не пользовались, потому что это была чертовски утомительная работа, а мы всегда могли воспользоваться для обогрева электричеством.
– А я не мишень, – пробурчал я.
Он повернул голову и своеобразно взглянул на меня. Я вздохнул.
– По крайней мере, я надеюсь на это.
ДН. Глава 69. Часть 3:
Уголки его губ дернулись в слабой улыбке, и он вернулся к камину, спокойно подготавливая все и поджигая его. Когда огонь разгорелся, он бросил в него рубашку и молча стоял, наблюдая, как она сгорает.
– Я помню день, в который пропали ты и твоя мать, словно это было вчера, – наконец, сказал он, и его слова застали меня врасплох. – В этот вечер я остановился в вашем доме по делам, и, несмотря на то, что твой отец был в ужасе, он сохранял спокойствие и делал то, что, как он знал, был обязан делать. Он отлично научился носить эту маску спокойствия, но я знал твоего отца лучше, чем остальные. Никто по его виду не мог сказать, что случилось что-то плохое, но я чувствовал его тревогу.
Он опять замолчал, поворошив угли в камине. Его рубашка уже почти полностью сгорела. Я понятия не имел, на что он намекает, но не имел смелости спросить, потому что понимал, что нетерпение будет проявлением неуважения к Алеку.
– Я никогда не понимал упорства твоего деда в том, что Карлайл был последним принцем мафии, точно так же, как не понимаю веры Аро в то, что ты им будешь, – через некоторое время продолжил он. – Твой отец и ты сделаны по одному и тому же трафарету. Вы оба эмоциональны, одинаково окружены жизнью снаружи. У вас большое сердце, и это может быть опасно в бизнесе. Люди немедленно воспользуются вашей слабостью, и вы оба, и ты, и твой отец, имеете общую слабость.
