Церемония быстро подошла к концу, и из-за волнения я едва ли услышал хоть слово, я хаотично оглядывался по сторонам в поисках дяди. Как только все закончилось, я вылетел из церкви, прежде чем Эсме успела что-нибудь сказать. Я забрался в машину и поколесил по городу, прежде чем вернуться на улицу, где мы жили; я был не в настроении для семейной вечеринки. Но я понимал, что не могу просто поехать к себе и наплевать на тупой прием. Они устроили празднование в доме Эсме, и я знал, что она может видеть мою подъездную аллею со своего крыльца, и придет за мной, если я первым не притащу свою задницу.
Я припарковался около дома, а потом пошел к двери, стоило мне войти, как Эмметт встал у меня на пути, на его лице было суровое выражение. Я тут же задумался, в какой хрени я уже облажался – Эмметт редко бывал таким серьезным, но тут он бросился ко мне. Я ждал, что он, на хер, швырнет меня куда-нибудь, но вместо этого он притянул меня в объятия и крепко сжал.
– Иисусе, Эмметт, – просипел я, он не давал мне вдохнуть.
– Давай, бросай это дерьмо и трезвей, соберись уже, б…ь, – сказал он приказным тоном. – Моему ребенку нужен будет дядя, на которого можно равняться.
– Ребенку? – недоверчиво уточнил я, нахмурившись, когда он отпустил меня.
– Да, ребенку, – с ухмылкой ответил он. – Можешь в это поверить? Я буду гребаным папочкой, чувак.
– Дерьмо, она беременна? – спросил я.
Он кивнул и я пробежался рукой по волосам, чертовски удивленный.
– Э-э, мои поздравления. Иисусе, а ты долго не ждал, ты же, б…ь, женился всего минуту назад, Эм.
– А мы начали медовый месяц заранее, – игриво подсказал он. – У нее срок три месяца, но мы еще никому не говорили. Ладно, теперь уже почти никому.
– Вау, – промямлил я, не зная, что тут говорить.
Я был рад за него, конечно, но гребаная зависть грозилась съесть меня живьем.
– Я так и думал, что эта сука светилась, когда увидел ее.
– Как ты меня назвал? – раздался резкий голос Роуз позади меня.
Эмметт рассмеялся, а я развернулся, глядя, как Розали положила руки на бедра. Она все еще была в свадебном платье, но волосы были распущены, фату она сняла.
– Эй, не называй мамку моего ребенка сукой, чувак, – сказал Эмметт, пока я разглядывал Розали.
Я заметил, что ее лицо стало полнее, и она, точно, охеренно сияла.
– У тебя щеки округлились, – она прищурилась от моих слов.
– А ты все еще урод, – парировала она.
Я кивнул.
– Не буду возражать, – пробормотал я. – Мои поздравления, кстати. И по поводу свадьбы, и по поводу ребенка.
– Спасибо, – ответила она, а потом подошла ближе и сильно стукнула Эмметта по руке.
Он отскочил, явно не ожидая такого, а потом начал растирать место ушиба.
– Иисусе, Роуз, за что?
(1) 90 градусов по Фаренгейту – это около 32 градусов по Цельсию 3
ДН. Глава 76. Часть 2:
– Мамка ребенка? – закипала она.
Он пожал плечами, а я хихикнул; она закатила глаза.
– И не могу поверить, что ты сказал ему первым.
– Сказал что? – спросила Элис, входя в комнату и проскальзывая за моей спиной.
Она схватила меня за руку и прислонилась ко мне. Я подарил ей улыбку, и она улыбнулась в ответ, счастье и тепло, которые она излучала, успокаивали меня, даже через столько времени. Джаспер встал позади Элис и глянул на меня, мы впервые за долгое время встретились глазами. Он кивнул в знак приветствия.
– Сказал Эдварду, что Роуз обрюхатили, – ответил Эмметт.
Глаза Джаспера распахнулись от шока, а Элис улыбнулась, очевидно, уже зная это дерьмо, без разницы, говорили ей, или нет. Но прежде чем кто-то смог прокомментировать, Розали снова долбанула Эмметта, издавая стон.
– Обрюхатили? – повторила она уничтожающим голосом.
Мы все засмеялись, а Эмметт начал бормотать извинения, Джаспер с Элис тихо поздравили их. Эмметт настоял, чтобы мы ненадолго присели вместе, и они начали говорить о свадьбах, о детях в будущем, а я один молчал, потому что мне нечего было добавить. Мое будущее вырублено на камне, и там нет ничего, чем стоит делиться. Но все равно было чудесно сидеть с ними. Как будто вернулись старые времена, они то и дело отпускали шутки, вспоминали былое, и мне было так хорошо, что я смог расслабиться и просто на время все забыть. Не было ни злости, ни обиды, ни гнева, ни чувства вины, которые я постоянно испытывал к окружающим. Была только любовь и дружба, и мы понимали друг друга.
Через несколько минут пришел отец, он смеялся и шутил вместе с нами, и у меня внутри зародилось странное ощущение. Они – моя семья, люди, которые больше всех в мире переживают за меня, которые прошли со мной через многое. Они чувствовали мою боль, разделяли мою радость, и пока я слушал, как отец говорил о маме и о том, как счастлива она бы была, если бы не покинула нас, я точно понял, что ощущаю. Счастье. Впервые со времени приезда из Форкса я ощущал счастье… и я не принимал гребаные наркотики или спиртное, чтобы вызвать это чувство.
Но даже теперь сохранялась пустота, части меня недоставало. Я чувствовал, что ее нет рядом, а больше всего на свете мне хотелось быть рядом с ней.
Кто-то прочистил горло рядом со мной, и я инстинктивно вздрогнул, а Эмметт с Розали улыбнулись.
– Это для вас двоих, – раздался голос Алека позади меня, он протянул Эмметту подарок в зеленой упаковке.
Внутри меня с новой силой вспыхнула надежда, я повернулся, замечая, что он выглядит уставшим, но цел и невредим.
– Я извиняюсь, что пропустил церемонию, но у меня были дела, которые невозможно было бросить, и я только что прибыл в город. Поздравляю вас.
– Спасибо, дядя, – сказал Эмметт, беря коробку. – Мы все понимаем, не переживай.
Розали тоже поблагодарила его, и Алек кивнул, желая им счастливого медового месяца, прежде чем выйти из комнаты, ни разу не глянув на меня. Я смотрел, как он подошел к Эсме и кивнул ей следовать за ним. Я нервно оглядывался, сердце бешено забилось, когда раздался голос Эмметта.
– Иззи Биззи, – сказал он.
Я так быстро повернулся к нему, что чуть не грохнул гребаный бокал шампанского, чтобы узнать, почему он назвал ее имя, но тут увидел, что он держит открытку, извлеченную из коробки с подарком. Я тут же понял, что это от нее, я чуть не задохнулся от мощной боли в груди.
– Ну, давай, прочитай нам эту хрень, – потребовала Розали, когда Эмметт замолчал.
Эмметт вздохнул и откинулся на спинку кресла.
– Эмметт и Розали, я хотела бы отдать вам это лично, но прямо сейчас не могу. Простите меня, надеюсь, вы сможете. Я счастлива за вас двоих и желаю вам жизненной дороги, полной счастья и любви, вы это заслужили. Бьюсь об заклад, Розали прекрасна в свадебном платье, но когда Розали были некрасива? Может, когда-нибудь я увижу фотографии или видео. Надеюсь на это, – начал Эмметт, а Розали улыбнулась. – Она права, детка. Ты всегда прекрасна, но особенно сегодня.
Розали кивнула ему продолжать.
– Сложно поверить, что прошло столько времени с тех пор, как я говорила с вами. Мне иногда кажется, что это было вчера, когда мы рубили Рождественское дерево. У меня все хорошо, я занята, но не буду углубляться в детали. Просто хочу, чтобы вы знали, что я в порядке, не переживайте. Пожалуйста, передайте всем привет, когда увидите, и скажите, что я очень скучаю. Я надеюсь, всем вам нравится в колледже.
Он замолчал, осматривая нас.
– Иззи Биззи передает вам привет и говорит, что скучает по вам, чудики. И она надеется, что ты не облажался в школе, – сказал он.
Они рассмеялись, а мне удалось выдавить улыбку; он перевел взгляд назад на письмо.
Я не знаю, что обычно люди дарят друг другу на свадьбы (я еще не знала никого, кто бы женился). Мне поведали, что люди заказывают в магазинах разную домашнюю утварь, но я не думаю, что Розали тот тип женщины, которая захочет блендер на свадьбу. Поэтому я приобрела то, что должно понравиться вам обоим. И предлагаю открыть это наедине, как и она посоветовала мне когда-то, хотя не думаю, что Розали может смутиться. С любовью, Изабелла.
