Время дракона - Лыжина Светлана

Показывать что-то необыкновенное хозяйский сын не спешил. Сперва провёл по сумрачным коридорам подвалов, где то и дело указывал на двери, казавшиеся Владу одинаковыми, и говорил:

- Тут - вино в бочках. Тут - солонина. Тут - зерно и крупа, но это на случай осады, а что не про запас, хранится в другом месте.

Перед одной из дверей маленький Гуньяди почтительно остановился и сказал:

- Тут - порох, много пороха.

Влад не выразил восхищения, но провожатый, казалось, только пробовал силы, и, как ни в чём не бывало, повёл гостя дальше, наверх. "Нет, я не поддамся, - говорил себе Влад. - Одно дело, когда старший Гуньяди утверждает надо мной своё превосходство, и совсем другое дело, когда то же самое пытается проделать десятилетний. Ему меня не перехитрить!" А Ласло меж тем водил гостя по замку, и притворялся, будто всего-навсего показывает устройство этого жилища и ничего не затевает.

Замок кишел народом. В конюшнях кипела работа - там чистили лошадей. Во дворе несколько человек стаскивали пустые сани к стене под навес. Из дверей кладовых постоянно выходили люди с большими мисками и корзинками, а из кухни по всему первому этажу разносился гром металлической посуды, голоса поваров и запах чего-то жареного. В коридорах и на лестницах сделалось очень тесно, потому что слуги бегали туда и сюда, таская перины, кувшины, тазы. В большой зале на третьем этаже заканчивались приготовления к ужину, поэтому в соседних комнатах сундуки были раскрыты, и оттуда доставали блюда и кубки.

Куда ни заглянешь - везде люди. Даже в глухом закоулке, где, казалось, было совсем нечего делать, хозяйский сын и его гость наткнулись на людей. Странный остробородый человек, одетый в пёстрый кафтан с пришитыми там и сям бубенчиками, разговаривал со служанкой-ключницей. Она показала собеседнику связку ключей и потрясла, чтобы связка зазвенела, а тот в ответ зазвенел рукавом, и служанка засмеялась.

Ласло хмыкнул:

- Это наш шут. Мы зовём его Пустозвон.

Увидев хозяйского сына, Пустозвон нисколько не смутился и отвесил почтительный поклон, при этом пританцовывая, отчего зазвенела вся одежда.

- Он ещё посмешит нас сегодня за едой, - сказал Ласло и улыбнулся, рассчитывая, что гость тоже улыбнётся, но Влад остался невозмутим.

Тогда Ласло повёл его дальше, в ту часть замка, которую они ещё не посещали, и оказалось, что там есть, на что посмотреть. До сих пор княжичу приходилось видеть помещения, которые выглядели очень просто и скромно - настолько скромно, что стены там были неоштукатуренными и показывали каменную кладку, как она есть.

Вот почему Влад заинтересовался, когда в одной из частей замка увидел совсем другую обстановку. Стены там оказались не просто ровными и белыми - их разрисовали цветными узорами и сценками из придворной жизни. На полу лежали турецкие или татарские ковры, всю мебель украшала резьба, а скатерти и покрывала выглядели так красиво, что вполне годились на то, чтобы пошить из них праздничную одежду. Светильники были сделаны из золота, поэтому в каждой комнате, окажись то спальня, столовая или просто комнатка без названия, сидел слуга, отвечавший за сохранность вещей.

- Отцовы покои, - сказал Ласло.

В одну из комнат зайти не удалось.

- Там отец обсуждает дела, - шёпотом произнёс Ласло. - Там стол, на столе карта, и вокруг неё всегда толкутся люди. Но нам смотреть нельзя.

Соседние покои тоже выглядели богато, но помимо ковров и резной мебели, там имелось множество изящных вещей - небольшие настенные зеркала, шкатулки, деревянные раскрашенные статуэтки святых и прочее. И опять во всех помещениях сидели сторожа с той лишь разницей, что это были не слуги, а служанки.

В самой большой комнате расположилась хозяйка замка и другие женщины, которые увлечённо слушали рассказ Сёчке о жизни в чужих краях. "Вот любопытно, что Сёчке расскажет обо мне и расскажет ли?" - подумалось Владу, но Ласло не стал задерживаться возле женщин, лишь коротко пояснил:

- Здесь мамины покои.

Кое-где делался ремонт. Рабочих не было видно, потому что наступил поздний вечер, и они ушли отдыхать, но признаки их присутствия - строительные леса, кучи каменного крошева и деревянные бадьи, испачканные побелкой - оставались.

- Отец говорит, что скоро все жилые комнаты станут такие же красивые, как его и мамины, - похвастался Ласло. - А когда к нам приедут гости из Буды, то умрут от зависти. Мы много чего тут перестраиваем. Завтра увидишь, что снаружи делаем.

Влад пожал плечами. Он не одобрял подобной роскоши, потому что его отец никогда не стремился отделать дворцовые покои в Тырговиште так, чтобы кто-то завидовал. "Неужели для Ласло быть счастливым значит вызывать зависть? - размышлял княжич. - Если есть завистники, значит, есть, чему завидовать - так он думает? А откуда у него взялись такие мысли? Их внушил ему Янош, его отец, который тоже хочет вызывать зависть у всех вокруг? И тоже уверен, что тогда будет счастлив?"

Как бы там ни было, Влад не разделял этих убеждений. Княжича смешила мысль, что его отец вдруг станет рассаживать сторожей по всем комнатам дворца в Тырговиште. "Странные тут люди", - решил тринадцатилетний гость и совсем перестал беспокоиться, что у Гуньяди ему покажется лучше, чем дома, а Ласло тем временем всё водил Влада по замку, но теперь путь лежал через комнаты и коридоры, где жили воины. Устроившись на скамьях, а то и прямо на полу, эти воины чистили оружие, чинили одежду, играли в кости, спали, пели.

Многие из них говорили на языке, которого княжич прежде не слышал - язык был явно не венгерский, не румынский и даже не немецкий - поэтому Влад, когда иноязычные воины в очередной раз попались на глаза, спросил у Ласло:

- А они откуда?

- Из дальних земель. Из Словакии и Богемии, - ответил маленький Гуньяди.

- Это ведь не замковая стража? Это воины?

- Да, - сказал Ласло. - Они из войска, которое собрал отец, чтобы бить турков.

- А войско собралось большое? - спросил Влад.

Десятилетний хитрец с напускным безразличием произнёс:

- Пойдём, покажу.

Чтобы увидеть войско, пришлось подняться на крепостную стену. Уже настала ночь, с гор дул холодный зимний ветер, но гость не обращал на это внимания, потому что смотрел вдаль, захваченный восхитительным зрелищем.

В темноте небо слилось с землёй, так что замковая стена, озарённая светом факелов, казалось, парила в чёрной бездне. Единственное, что виделось Владу, это маленькие пляшущие огоньки, густо рассыпанные по чёрному полю и подступавшие к подножию крепости. Сколько их было? Сто? Двести? Тысяча? Казалось, что пространство, занятое ими, тянется до самого горизонта. На самом же деле оно тянулось до ближайшей чащи, в ночи сливавшейся с небом, но Влад понял это уже после, а в ту минуту он совсем не задумывался, откуда в небольшой долине среди гор взялись такие просторы. Тринадцатилетний отрок лишь смотрел вдаль и не мог отвести взгляда.

Влад никогда прежде не видел воинский лагерь с высоты птичьего полёта. Да что уж лукавить! Княжич вообще не видел воинских лагерей, потому что ни разу не участвовал в войне или даже в военном смотре. Как было не поддаться восхищению, когда Ласло показал такое!

"Значит, эти огни я и заметил в поле, когда подъезжал к желтоглазой башне! - догадался отрок. - Каждая точка - походный костёр. У каждого костра могут греться человек по пять-шесть, а это означает, что всего на поле собралось... Нет, лучше взглянуть на лагерь при свете дня и подсчитать точно".

Ласло улыбался, довольный, что наконец-то сумел удивить гостя и заставить его признать верховенство хозяев замка:

- Ну что? Большое войско? - победно произнёс маленький Гуньяди. - Шесть тысяч. И они - не ополченцы какие-нибудь. Это наемники. Это люди, для которых война - ремесло. Они год за годом изучают его всё лучше и лучше, и воюют всё лучше и лучше. У отца самое лучшее войско во всём королевстве, и это войско только отцово и больше ничьё. Даже король не может командовать этими людьми, потому что им платит не король, а мой отец. А ещё у отца есть преданные вассалы, которые тоже ходят с ним в поход, и это ещё пять тысяч.