— Слушаю тебя, дочка.
— Нам недолго осталось быть на острове. Могила девочки рядом с могилой вашего мужа. Не согласились бы вы ухаживать и за ней? Я вам хорошо заплачу.
— Денег не возьму, а доглядывать могилку буду, пока жива. А придет мой час, уже и место готово. Видите, как раз между дедом и вашей Настенькой. Я уж и дочери наказала. Она приезжать сюда будет. Так что не беспокойтесь.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
«ЙОМИ МАРУ»
Жизнь Райли Аллена раздвоилась. Одна половина продолжала оставаться на острове Русском, другая — переместилась на остров Хонсю. Мысленно он там, на верфи пароходной компании «Кацуда», где перестраивается судно, зафрахтованное Красным Крестом.
Раздвоенность эта мучила Райли. Ему хотелось войти во всякое дело, в любую подробность, связанные с подготовкой судна к путешествию. Ной собственноручно строил и даже смолил свой ковчег. А Райли не удалось вбить гвоздь или сделать хотя бы мазок кистью. Остается надеяться, что японцы выполнят все требования, предусмотренные договором. Они должны помнить: на пароход поднимется не полк солдат, а дети, среди которых сотни девочек.
Уже известно название парохода — «Йоми Мару». Райли вспомнил, что во Владивосток из Гонолулу он прибыл на судне с похожим названием — «Шиньо Мару». Оно сияло, как начищенный башмак. А «Йоми Мару», так ему передали, напоминает трубочиста. Ничего удивительного, пароход перевозит уголь.
Не приведи Господь, если слово «угольщик» попадет на страницы красной прессы. Достаточно и того, что газеты Москвы и Петрограда уже писали об извергах-капиталистах, перевозивших детей в вагонах для скота.
…Всего месяц, и ни днем больше, в распоряжении японцев. Судно поместили в сухой док, и теперь нижняя его половина, скрытая прежде от глаз, обнажилась. Солнце безжалостно осветило неприглядную картину. Ниже ватерлинии рыжий слой краски расслоился и обвис. Непрошеные пассажиры — бесчисленные ракушки — присосались к бортам и днищу. Это они виной тому, что скорость «Йоми Мару» снизилась больше чем на милю в час.
Десятки людей бросились очищать судно от этого безобразия. Каждый держал в руке треугольный скребок. Одни это делали, стоя внизу и даже опустившись на колени. Другие поднялись на леса, взяв пароход в сплошное кольцо. А кое-кто спустился на подвеске, чтобы очистить самые труднодоступные места.
Но куда больше людей работало внутри корпуса. Каждый знал свое место, свою часть работы и отмеренное ему время. Это не был конвейер, но последовательность, взаимодействие и слаженность были поразительными, будто кто-то невидимый, подобно дирижеру, управлял этой трудовой симфонией.
Инженер Уорд Уолкер, командированный Красным Крестом, чтобы наблюдать за качеством работ, впервые оказался в Стране восходящего солнца. Он и раньше слышал о трудолюбии и мастерстве японских рабочих и инженеров, читал о том, что японцы, чему-то научившись или что-то переняв, позднее становятся искуснее своих учителей.
Все работы Уолкер принимал с первого раза и с высокой оценкой. И только в двух случаях предъявил претензии. Плохо работали стоки. Вода скатывалась не в сторону моря, а к центру судна. Кроме того, он написал рапорт о дефекте в циркуляционной системе, подававшей воду в бани и прачечные. Забортная соленая вода смешивалась с пресной.
Но это исключения. Работы опережали намеченный график. Больше всего людей трудилось в твиндеках. Там предстояло разместить почти тысячу подвесных коек. В короткий срок были оборудованы лазарет, амбулатории, изолятор, палубная кухня, пекарня, душевые кабины, туалеты, бункеры для овощей, холодильники, особая система вентиляции в трюмах и многое другое.
Но эти изменения незаметны при взгляде на пароход со стороны. Дети во Владивостоке ожидали сказки, корабля под алыми парусами. Увы, борта «Йоми Мару» были окрашены в черный цвет. Единственная труба, узкая и высокая, тоже не украшала «Йоми Мару». Как большой нос — лицо человека.
Ровно тридцать дней было и в распоряжении детской колонии. Приход судна ожидался в начале июля. Собрать вещи и упаковать их — не самое главное. Основная забота — успеть закончить школу.
Ирина Венерт:
— Экзамены подошли вплотную. По многим предметам мы готовились самостоятельно. Но на семьдесят семь человек — всего десять учебников. И вот что придумали. Мы бросили жребий — кому какое время достанется. Самая большая неудача, если выпадали вечерние часы. Это время танцев. Значит, мы не встретимся с мальчиками.
Но выход нашли. Мы объединились парами и читали учебники вслух в каком-нибудь укромном месте. Иногда на улице. Или вечером и даже ночью при свете керосиновой лампы или свечей, которых всегда недоставало.
На экзаменах нас ждали сюрпризы. Закон Божий сдавать не пришлось. Его исключили из программы. Но руководство местной гимназии не разрешило экзаменовать без причастия. Мы спешили исповедаться с таким рвением, что надавили на ширму, разделявшую нас и священника. Ширма повалилась, и что-то я своего покаяния-причастия не помню. Но батюшка выдал мне документ о моем благочестии.
Как не покажется странным, но больше всего я боялась рукоделия. В нашем классе в этом деле я была самая бездарная. Мне досталась «петля». Вот на ней-то меня и подвесят, решила я. Сейчас я провалюсь. Думаю, комиссия шепнула рукодельнице, что эта ученица — пятерочница. Она подошла ко мне, взглянула на мою работу и сказала: «Ничего-ничего, вполне приличная петля. Я вам ставлю четверку».
Экзамены закончились 23 июня. А спустя неделю их утвердил Совет гимназии. Это было накануне нашего отъезда из Владивостока…
Владивосток,
29 июня 1920 г.
ИЗВЕЩЕНИЕ
Петроградской детской колонии в скором времени предстоит сесть для поездки в Петроград на пароход «Йоми Мару», который Сибирской миссией Американского Красного Креста специально зафрахтован для отправки детей на родину. Пароход пойдет через Америку и Панамский канал.
Американским Красным Крестом были приложены все усилия, чтобы получить американский пассажирский пароход или транспорт, но так как эти пароходы зафрахтованы уже на несколько месяцев вперед, это оказалось совершенно невозможно. Ввиду этого пришлось зафрахтовать японское судно, которое в первую очередь представляет собою грузовой пароход, но каковой для этого рейса специально приспособлен устройством кают, кухонь, умывальных, ванных комнат и проч. Таковые, конечно, пришлось построить на палубе парохода, между тем как спальни расположены на междупалубном пространстве.
Оборудованием парохода Американский Красный Крест был занят около месяца. Для достижения этой цели сделано все, что только возможно. Я призываю каждого члена персонала к искреннему и полному сотрудничеству в деле регулирования жизни на пароходе.
Все помещения следует содержать в чистоте и порядке. Различные группы детей должны быть хорошо организованы, чтобы эта поездка стала приятным и счастливым отрывком в жизни колонии.
Назначение должностных лиц сделано с таким расчетом, чтобы на пароходе было достаточное количество людей для приготовления пищи и для ухода за больными. Подача к столу и другие работы, необходимые в обыденной жизни колонии, будут совершаться персоналом и членами колонии.
Все помещения будут осматриваться ежедневно. Понятно, что дисциплина на пароходе «Йоми Мару» обязательно должна быть строже, чем жизнь колонии на берегу. Для учения, увеселений, уборки помещений, обедов и упражнений будут объявлены определенные часы.
Готовя отправку детской колонии в Петроград, Американский Красный Крест взял на себя весьма серьезное предприятие. Персонал, который находится при колонии начиная с Петрограда, в течение двух лет добросовестно и сердечно положил свой труд на пользу дела. Это залог успешного завершения нашей одиссеи.
