— Фу-у! Факел-то, как из винной бочки! Оно и видно, что у тебя за командировки, алкаш проклятый!
— Так по работе иногда нужно бывает. Для успеха дела…
— Да уж, конечно! Было бы желание, а повод всегда найдется! Хорошо хоть дети у бабушки, вот уж полюбовались бы на своего папочку! Ох, наказанье-то на мою голову…
Но к подобным сценам майор давно привык и относился к ним философски — как, например, к неизбежности зимы или очередного подорожания. Пожалуй, эти домашние разборки даже помогали ему по-особенному полно любить свою жизнь и быть счастливым — как все счастье неболящих зубов может по-настоящему оценить лишь тот, у кого они иногда болят. Такие встряски оказывались весьма полезными и в профессиональном плане — именно они вырабатывали его прославленное хладнокровие в самых катастрофических ситуациях. Сняв кобуру с “маузером”, попросил:
— Повесь, пожалуйста, в шкаф.
— Ага, прислуга понадобилась! Самому за собой и прибрать лень! — не преминула отреагировать супруга, однако оружие взяла. — Давай уж, а то опять засунешь невесть куда и не будешь знать, где найти!
Воспользовавшись ее отлучкой, Василий попытался было закрыться в ванной, но не тут-то было — жена этот маневр хорошо знала и мгновенно взяла его в кольцо, грозно встав и сзади, в дверях, и спереди, отражаясь в зеркале:
— Правильно, давай, умой рожу, а то я гляжу, совсем опух! Да еще, может, губная помада где припечаталась…
— Ну что ты, милая, — майор постарался, чтобы зеркало отразило ей самую кроткую и искреннюю улыбку. И мысленно поблагодарил благоверную за напоминание, исподтишка оглыдывая на предмет улик щеки и шею. — Я скучал и думал только о тебе…
— Будет врать-то! Совсем изоврался, ни одному слову верить нельзя! Что мне заливал? За границу еду, за границу еду… А открытка твоя из Уфы пришла, я не такая уж дура, чтоб штампа не рассмотреть! А какой обратный адрес начирикал! Индийский океан, борт шхуны “Крутая Медуза”! Сразу видно, в каком состоянии писал, да и почерк с головой выдает — наперекосяк, едва разберешь!
— Как знаешь. Но вообще-то я действительно был за границей.
— Ха! Не смешите меня! Из-за границы в таком виде, как из вытрезвиловки!
— Не веришь — позвони полковнику Ломовому, он подтвердит.
— Да уж ясное дело, твои собутыльники любую чушь подтвердят! Все вы одним миром мазаны! — гордо перепахнув полу халата, как римский патриций тогу, она наконец-то презрительно уплыла, освобождая выход.
В комнате под диваном майор сразу заметил забытые носки соседа, но сделал вид, что не обратил на них внимания. Он от всей души наслаждался домашней атмосферой и не хотел накалять обстановку по пустякам. С удовольствием плюхнулся в любимое кресло и вытянул усталые ноги.
— Во! Только посмотрите на него! Как пришел, так и прирос задницей! У других мужья как мужья — из командировки, так и поцелуют, и приласкают, и поговорить с ними интересно, а этот же — столько пропадал, а слова доброго не дождешься! — продолжала бушевать его половина, втихаря шаркая шлепанцем, чтобы запихнуть чужие носки подальше. Открыв дорожный портфель, Хряков извлек несколько бутылок пива, собранных на прощание заботливыми стюардессами, и, как и ожидалось, реакция не заставила себя ждать:
— Только одно на уме! От одного загула еще не просох — и опять жрать! Хоть кол ему на голове теши!
— Да будет уж тебе! Тут и на твою долю хватит — давай за встречу, — очередной раз попробовал он деликатно нажать на тормоза. — Газеты были сегодня?
— Какие газеты — сегодня понедельник! Совсем до ручки дошел, счет дням потерял! — пиво она взяла, но тормозить явно не спешила. Тем более, Хряков включил телевизор, а звук по-прежнему не работал, что и дало благодатный повод для новой атаки:
— Нормальный мужик давным-давно уже в починку отнес бы, одному тебе все до лампочки! Уже который месяц об одном и том же тебе долдоню! Все не как у людей, живешь, как в глухом лесу! Ни сериала по-нормальному посмотреть, ни новостей послушать! Только на работе и узнаешь от подруг, что в мире делается — а я перед ними должна уши развешивать, как последняя дура! А там вон, говорят, уже и Чуфырию наши замирили. Да это еще ладно, ерунда — в Гималаях-то снежного человека нашли! А на Шри-Ланке, говорят, двое чудотворцев объявились, мужчина с женщиной — исцеляют людей от запоров и отравлений и предсказывают будущее в песнях и танцах… Э, да с тобой говорить, как со стенкой, тебе же ничего не интересно!
— Кстати, — вспомнил майор, приходя от пива во все более благодушное настроение. — А я ведь тебе из-за границы подарок привез.
Порывшись в кармане, отыскал там кольцо из индийского храма и протянул благоверной.
— Из-за границы нормальные люди целые чемоданы барахла привозят! — презрительно поджала она губки — Небось, у какого-нибудь алкаша на базаре по дешевке купил!
Однако колечко примерила — оно пришлось как раз впору и, похоже, понравилось. Своих излияний супруга не прекратила, но тон сбавила. Все же оценила, что каким бы непутевым не был ее муженек, а выходит — вспоминал о ней, что-то там в его пропащей душе еще шевелилось… А может, загадочная индийская богиня как-то подействовала? Еще раз повертела на свету рукой, полюбовалась, как поблескивает и сидит на пальце, а потом завела нравоучительную лекцию о необходимости жить как люди и отправилась разогревать ужин.
А Хряков, блаженно откинувшись в кресле, смотрел на облупившуюся штукатурку потолка, на выцветшие разводы обоев, слушал ворчание жены, ощущал запахи подгоревших котлет, и всей душой, каждой ее клеточкой, с неизъяснимым удовольствием чувствовал, что наконец-то он дома!
На экране телевизора шел какой-то репортаж из Средней Азии. По барханам беззвучно брели караваны верблюдов, и седой аксакал в тюбетейке и хромовых сапогах с галошами беззвучно открывал рот в нескончаемой песне. Но майор и без слов знал, о чем он поет…
ПИСЬМА ИЗДАЛЕКА
Историко-героическая повесть
ОТ ИЗДАТЕЛЯ
По мнению экспертов — историков и литературоведов, данные письма относятся к рубежу 70-х и 80-х годов XX века, к эпохе освоения человеком диких и малоизученных глубин российского Нечерноземья. Предполагают, что автор и сам был участником этих великих событий. Возможно, он находился в составе одного из так называемых комсомольско-молодежных стройотрядов, который, как явствует из текста писем, был направлен в окрестности г. Зарайска Московской обл., откуда и писались они неустановленному лицу женского пола. Остросюжетный, самобытный материал и красочный язык позволяют рассматривать эти шедевры эпистолярного творчества не только в качестве ценнейших исторических первоисточников, донесших до нашего времени своеобразный дух эпохи первопроходцев и многие фактические детали покорения Нечерноземья, но и как цельное, многоплановое и яркое литературное произведение, по праву стоящее в одном ряду с такими эпическими полотнами, как “Угрюм-река”, “Вечный зов” и “Сибириада”.
ПИСЬМО ПЕРВОЕ
Здравствуйте, многоуважаемая Мария Потаповна!
И решилси я написать к Вам письмишко не за ради Бога, так што Вы ужо простите меня по щедрости своей душевной. Перед дорогою дальней купил я, согласно советам Вашим, топор да ножик вострый, дабы было чем в краях дальних на хлебушко заработать, а при нужде от волков али лихих людей оборониться. Везли же нас поначалу все асфальтом да асфальтом, а потом все чугункою да чугункою, да все лесом и лесом дремучим. А когда гудела чугунка, то спервоначалу стращалси я и за топор хваталси, на зверье дикое думаючи.
А город здеся большой, домов двадцать али более. А через город река текет. А народец тута живет ремеслом али отхожим промыслом. Сперва, как водится, принял нас сам хозяин, Митрий Африканыч, дай ему Бог всяческого здоровьичка, и самолично водкою обносил. А наутро объявил он нам, што будто мы ему теперича должны помногу. Но мужики местные научают, штоб на то вниманья не обращали, потому как энто он стращает токо, а напоминать все одно побоится. Ибо ежели напоминать будет, то ево и тюкнуть можно тихонечко, да на лихих людей свалить.
