Подлинные мемуары поручика Ржевского - Шамбаров Валерий Евгеньевич

Когда его величество в ходячие перевели, с ним вообще сладу не стало. В жилах-то, как-никак, кровь прирожденных охотников, хоть и подпорченная придворными излишествами. Может, у них там, в саваннах, подобные изъяны и сказались бы, но у нас в больнице ему равных не было. И проскользнет неслышно, как тень, и в такую щель спрячется, где, казалось бы, и кошке не угнездиться. Где только его ни обнаруживали и из каких только засад ни выуживали! И из шкафчика инструментального в гинекологическом кабинете, и из женского туалета, и из душевой, и из комнат сестер и санитарок! Строго говоря, была в его похождениях и положительная сторона — как только исчезнет очередной раз, то прежде, чем искать, можно было его палату перерыть и вернуть на место все вещи, которые он успел по больнице спереть. Но с другой стороны, медсестер он довел до полного нервного кризиса. Он им начал уже повсюду мерещиться, вездесущим казаться. До того дошли, что даже наших родных больничных крыс пугаться начали. Зашебуршит ночью крыса под кроватью, и издергавшаяся сестра с жутким визгом вскакивает. Чудится ей, что там его величество притаился.

Правда, дисциплина среди женского медперсонала заметно повысилась. Начнешь иногда рассуждать, как бы между делом, кого бы с его величеством в родные саванны откомандировать, когда на амбулаторное лечение его выпишем — и сразу все как шелковые становятся, ни единого словечка поперек не услышишь, ни одна со своими мнениями больше не лезет, и любая за самую грязную работу хватается без малейшего понукания. Но беда в том, что и выписать-то его никак не удавалось. Раз за разом обратно в реанимацию возвращался. То откачивали после алкогольного отравления, когда он в мой кабинет забрался и банки опустошил с коллекцией заспиртованных лягушек, употребив самих земноводных в качестве закуски. То с крыши сверзился, пытаясь оттуда в окна женского отделения подглядывать. То в замочную скважину увидал нечто до такой степени интересное, что подавился фамильными драгоценностями, которые во избежание хищений предпочитал за щекой хранить.

Вот так и выхаживали его величество снова и снова, так и возились с ним, борясь за его жизнь венценосную. И все же спасти его так и не смогли. Медицина тут оказалась бессильной. Особенно после того, как он все запасы мышьяка у меня вылакал. Решил, баобаб строеросовый, что если я мышьячные растворы подальше в шкаф убираю, то это уж точно на спирту. Так что нам же за него еще и отписываться пришлось, со всякими правительственными инстанциями объясняться. С тех самых пор я и не устаю повторять своим коллегам: остерегайтесь, как огня, коронованных пациентов! Хлопот с ними не оберешься.

ДРЕВНЯЯ МАГИЯ

Что касается традиционной народной медицины, то я считаю ее неисчерпаемым резервом современной науки, и сам порой обращался к ее методам, когда средства обычной медицины оказывались бессильны.

Так, однажды я получил предписание сделать прививки племени масаи. Ну что ж, велел шоферу грузить в машину сыворотку, оборудование, взял с собой медсестру самую надежную и неприхотливую, да и поехали. Прибыли в главную ихнюю деревню, развернули за околицей передвижной медпункт, поставили на плиту стерилизаторы… Только все это оказалось напрасным. Поначалу-то нас любопытствующие облепили, словно мухи свежий экскремент. Но стоило им узнать, что доктор приехал им задницы колоть, по окрестностям будто самум прошелся! Тучи пыли, топот — и вмиг никого! Сколько ни зазывали, сколько ни умоляли, думаете, хоть один явился? Угадали, ни одного. Вокруг медпункта только кусты иногда шевелятся, да тамтамы дальние перекликаются — дескать, белые еще здесь, и высовываться пока не стоит. Попробовали было сами по деревням хоть кого-нибудь отловить, да куда там! На нашем грузовике, и то не угонишься. Масаи, они же в саванне живут, и быстрее них бегают разве что страусы. Да и то навряд ли, потому что страусятиной они частенько лакомятся.

Ну и что делать? Остались куковать в ожидании, пока сыворотка протухнет и можно будет с чистой совестью доложить о невыполненном задании. Медсестра моя загорала целыми днями, надеясь шофера соблазнить. Да только, по-моему, обратного результата достигла — под здешним солнцем почернела она в два счета, а шофер-то в Африке уже десять лет работал, попробуй-ка соблазни его черной кожей! Ну а я от нечего делать зачастил к местному знахарю. Он один изо всего племени нас не боялся, будучи уже настолько старым, что его высохшие мослы все равно ни один шприц не взял бы. У нас с ним что-то вроде взаимовыгодного обмена установилось. Я ему некоторые европейские способы лечения объяснял, а он мне взамен — свои. Тоже ведь полезно узнать и о свойствах трав здешних, и о методиках их массажа. А однажды прихожу к нему, смотрю — у него человеческая фигурка в руках. И он эту фигурку со всяческими песнопениями иголками утыкивает. Спрашиваю, чем он занимается? Объясняет, что так, мол, пустяк — просто заказали ему на одного человека порчу навести.

Тут-то и осенила меня идея, как здешнюю традиционную медицину на службу прогресса поставить! Этим же вечером приказываю шоферу к медпункту кучу глины привезти и воды несколько ведер. Медсестре даю указание всю свою косметику мобилизовать и макияж навести, чтоб по полной программе, и помада, и тени, и румяна, и пудра. В общем, накраситься именно так, как я ей всегда запрещал при исполнении служебных обязанностей. Получилось как раз то, что надо — похлеще любых местных ритуальных масок. Потом разрешил ей еще в самый сексуальный из своих купальников вырядиться — тоже, надо отметить, зрелище не для слабонервных.

Сажаю ее в таком виде рядом с глиной и прошу песни петь, какие знает. Бабы-то ведь все в душе великими певицами себя считают, так что она рада стараться. Сидит, завывает и по моей команде начинает человеческие фигурки лепить. А я при свете костра выхожу чинно, в полном врачебном облачении — в халате, шапочке, марлевой повязке, всевозможными стетоскопами, градусниками и клистирными трубками обвешанный. Усаживаюсь на скамеечку и принимаюсь священнодействовать. Беру у сестры очередную куклешку, пошепчу над ней пару слов по латыни и втыкаю иглу шприца в то место, где предполагается зад. А моя ассистентка тем временем уже следующую глиняную фигурку готовит…

Слышу — в кустах шебуршание все ближе. Потом вдруг из темноты староста деревни выныривает. Мнется, близко не подходит, в любую секунду готовый задать стрекача. А я делаю вид, что и внимания не обращаю, колю себе куклешек одну за другой. Тогда он разговор заводит — тоже вроде как окольно, между делом. Шел, дескать, мимо — дай, загляну. И интересно, чем это таким странным обана доктор занимается на ночь глядя? Я жму плечами, объясняю, как само собой разумеющееся, что предписание сделать прививки всему племени получил от самого губернатора, а значит должен выполнить. Ну а раз люди ко мне не идут, то придется прививать их заочно, с помощью простейшей магии.

Хоть у негров курчавые волосы, но в тот раз я убедился, что и они могут дыбом вставать. Впрочем, столь редкостное зрелище довелось мне наблюдать всего одно мгновение, так как в следующее мгновение если и можно было чем-то полюбоваться, то лишь сверкающими пятками старосты, стремительно удаляющимися в глубины африканских просторов. Посидели мы еще какое-то время, пока не надоело, и пошли к себе в медпункт.

Поспать этой ночью нам так и не удалось толком, потому что по всем окрестностям вовсю грохотали тамтамы. А наутро медсестра по нужде отправилась, дверь открыла — и как завизжит! Я следом выскакиваю и окружающего пейзажа не узнаю. Обширная лужайка перед медпунктом, сколько хватает глаз, черным-черна. И даже не сразу поймешь, что черна она от подставленных в нашу сторону задниц. Изо всех, даже самых отдаленных деревень народ собрался и послушно ждал прививок, благоразумно решив, что с магией лучше все-таки не связываться.

НА ПУТИ РЕФОРМ

Однажды и мне довелось занимать видный государственный пост и даже, так сказать, стоять во главе реформаторского кабинета. Случилось это в Океании, когда я на пари решил в одиночку отправиться в этнографическую экспедицию, по примеру Миклухо-Маклая. Был я в тех местах уже человеком опытным, и о многих особенностях туземной жизни хорошо знал. В частности, знал и о том, что алкогольные напитки там приготовляют из забродивших кокосов, пережеванных старухами. А потому, рассчитывая на долгое пребывание, счел необходимым прихватить с собой пару бочонков любимого сорта бренди.