А однажды герцог Крукнер при встрече с герцогом Бальтазаром вдруг предложил: “Я прошу разрешения провести учения на вашей территории. Мы отработаем наступление на вашу столицу и ее штурм. А потом ваша армия сможет провести аналогичные учения на моей территории. Таким образом, мы с вами сможем существенно повысить боеготовность наших войск”. Бальтазар затаил хитрую усмешку и тут же поспешил согласиться. Он понял, что во время учений армия Крукнера неизбежно нанесет ему какой-то ущерб. А когда придет время Бальтазара, то он, тщательно подсчитав убыток, уж, конечно же, сумеет напортить врагу вдесятеро больше.
Армия Крукнера начала отрабатывать наступление. Войска шли широким фронтом, вытаптывая поля и расхищая скот. Отрабатывали окружение, разоружение и пленение отрядов Бальтазара. Когда ему об этом докладывали, он хитро усмехался, досконально записывал ущерб и приговаривал, потирая ладошки: “Ничего! Придет мое время — я уж за все рассчитаюсь!..”
Армия Крукнера подошла к столице, обложила ее и стала отрабатывать штурм. В целях дезинформации потенциального противника Бальтазар распорядился ворота не запирать, а пушки со стен попрятать. И армия Крукнера, войдя в город, начала отрабатывать избиение защитников, мародерство и грабежи. “Ничего! — думал Бальтазар, хитро усмехаясь. — Они, дурачки, забыли, что следующая очередь — наша… Ужо я с ними посчитаюсь!”
Он как раз наблюдал из окна на отрабатывание солдатами противника связывания пленных, как дворецкий доложил, что отряд во главе с самим Крукнером только что успешно отработал врывание в его дом, а теперь отрабатывает изнасилование жены и дочерей герцога. “Ничего! — хитро усмехнулся Бальтазар, потирая ладошки. — Вот уж придет моя очередь, я им все припомню!”
Когда гвардейцы Крукнера отрабатывали волочение Бальтазара по двору и отсечение ему головы, он хихикал, расплывался в хитрой, счастливой улыбке и думал: “Ничего-ничего! Придет мое время, я им еще не то придумаю! Вот уж совсем забыли они, дурачки, что следующая очередь будет моя! Ох, посмотрю я тогда на физиономию Крук…”
24. Спешка
Как-то раз, гуляя по базару, славные витязи Данила и Гаврила услышали от бродячего гусляра о прекрасной Марье-Царевне, томящейся в плену злого Чудища. Данила тут же вскочил в седло и ринулся ее спасать. А Гаврила был мудрее. Он сказал: “Поспешишь — людей насмешишь!” — и начал основательные сборы. Подготовился, как следует, навел все нужные справки, разузнал дорогу, заготовил припасы и двинулся шагом, не торопясь.
Вскоре на дороге он заметил загнанного коня своего товарища, и осуждающе покачал головой: “Вот-вот, я же говорил, поспешишь — людей насмешишь…” И еще немножко сбавил ход, чтобы не повторять чужих ошибок.
Потом до него дошла молва, что Данилу, кое-как пытающегося бежать бегом, видели на дороге совсем выбившимся из сил и изголодавшимся. “Поспешишь — людей насмешишь”, — пожал плечами Гаврила и в ближайшем городишке сделал продолжительную остановку для отдыха и пополнения запасов продовольствия.
А дальше он узнал, что Данила все же добрел до замка Чудища, с ходу кинулся в бой, и конечно же, усталый и изможденный, сразу погиб. “Поспешишь… — развел руками Гаврила, — сами понимаете…” И начал делать регулярные дополнительные стоянки для воинских упражнений.
Наконец, и он добрался до цели. Только добрался уже напрасно. Потому что Марья-Царевна давно зачахла в плену, да и сам он слишком постарел, чтобы сражаться с Чудищем. Тратить несколько лет на обратную дорогу тоже не имело смысла, так как ни на какую службу его все равно уже не приняли бы. Он сделался скоморохом и пошел смешить людей.
25. Маг и волшебник
Мага и волшебника Абрахаса приговорили к сожжению. Не раз грозил он своим судьям, предупреждая, что если приговор не отменят, он превратит всех жителей города в камни. Но люди только смеялись над ним. Когда его стали привязывать к столбу на площади, маг и волшебник снова предупредил народ о своей угрозе. Горожане встретили его слова очередным взрывом хохота и требовали у палачей поскорее начать казнь.
И лишь когда пламя, охватив хворост, лизнуло ноги, маг и волшебник Абрахас исполнил сказанное и превратил весь город в камни. Так стоял он на костре, сгорая среди царства камней, и думал — в чем же он ошибся? Где же закралась та чудовищная оплошность, из-за которой теперь приходится расставаться с жизнью? Может быть, стоило предупредить своих гонителей еще раз?
26. Город счастья
Город Счастья жил в жестоком и порочном мире по своим идеальным законам. Здесь царила идеальная справедливость, не было угнетенных и обездоленных. Здесь жили идеально честно, говорили идеально правильные слова и делали идеально правильные дела. А новое идеальное правительство, придя после старого идеального правительства, следовало тем же идеальным политическим курсом. Тут рождались идеально счастливыми, жили идеально счастливо, и даже умирали тоже идеально — спокойно и умиротворенно, с сознанием выполненного долга.
Так они жили много лет, а потом без боя сдали город варварам. Не то, чтобы людям понравились варварские обычаи и порядки, свои были куда лучше. Просто надоело. Обрыдло. Скучно стало.
27. Спрос и предложение
Когда кончились добрые старые рыцарские времена, идальго Дон Кихот не придумал ничего лучшего, как сражаться с мельницами. А идальго Дон Фернандес придумал умнее. Он уехал куда-то в Африку, где Средневековье еще только-только начиналось, и сотворил там много славных дел и великих подвигов. До сих пор гласят предания племени Бумбу-Думбу об убитых им драконах, побежденных колдунах и спасенных красавицах.
28. Слава
Прогоревший циркач, фокусник Монтани, решил любой ценой прославить свое имя великими делами. Он бросил арену и поступил на государственную службу. Долго и упорно карабкался он к высоким чинам и верхушке общества. Отыскивал покровителей по нюху, как когда-то его дрессированная собачка отыскивала нужные цифры. Проявлял чудеса усидчивости и терпения, как проявлял их раньше, высиживая на гвоздях. Тасовал бумага так, что верхней всегда оказывалась угодная начальству. Наконец, он все-таки добился своего, и его сделали генералом.
Но первое же сражение генерал Монтани, естественно, проиграл, и вынужден был сдаться с остатками армии. А когда его офицеры сдавали оружие, он снова вдруг вспомнил старое ремесло и проглотил свою шпагу на глазах изумленного неприятеля. И победители, и побежденные устроили ему единодушную бурную овацию. Так к генералу Монтани пришла громкая слава.
29. Научная основа
Царь Горох Пятнадцатый решил поставить свое правление на научную основу и для этого занялся изучением фундаментальных дисциплин. Результатом его многолетних исследований и осмысления сделанного стал многотомный теоретический труд “Что такое хорошо, и что такое плохо”. В нем царь логически обосновал и однозначно доказал цитатами из своих придворных речей, что “плохо” — это то, что творилось в стране до него, при Горохах Тринадцатом и Четырнадцатом. А “хорошо” — это то, что наступит когда-нибудь, примерно при Горохах Двадцать Пятом — Двадцать Шестом. Нынешний же день он весьма четко определил, как “улучшенное более-менее”.
30. Подвиг
У рыцаря Бельтрана случилась несчастная любовь. Тогда он поехал в горы и, не особо долго раздумывая, сиганул в пропасть. А по дну этого ущелья как раз проходил вражеский отряд, решивший незаметно проникнуть в королевство. Бельтран сверзился прямо на голову их полководцу и свернул ему шею. А остальные враги подумали, что попали в засаду, и в панике разбежались. Поистине, любовь творит чудеса!
31. Гонец
Гонец привез королю очень важную и очень секретную весть. Весть была настолько важной, что гонца весьма щедро наградили. Но на всякий случай убили, потому что с такой щедрой наградой он наверняка пошел бы в кабак, где мог выболтать все секреты в пьяном виде.
