Нино и ее призраки - Теплицкая Анна Аркадьевна

Когда мне исполнилось восемнадцать, я поступила на филфак. Не знаю, на что я рассчитывала, читать-то я ненавидела. Папа сказал, что у меня должно быть классическое образование, что мой глубокий внутренний мир требует самоанализа, и мне показалось это значимым доводом. Кафедры немецкой и романской филологии не внушали доверия, на кафедре математической лингвистики было непонятно что подсчитывать. Оставалась кафедра английской лингвокультурологии, но и она не вызывала энтузиазма. Студенты были двух типов: более-менее нормальные сокурсники ходили с выражением недоумения на лице, остальные – с врожденной философской гримасой. За две недели до второй сессии я бросила учебу. Пару лет болталась, а потом все же поступила в государственный университет промышленных технологий и дизайна на экономическую специальность. Здесь было повеселее. По крайней мере, парни посимпатичнее, да и с подругами повезло, одна Алиска чего стоит. Первые две сессии сданы успешно, а потом: «Девушка, у вас бензобак с другой стороны».

– У тебя кукуха от безделья поехала! – кричит Алексей Александрович, пока я надеваю дубленку, чтобы выскочить в ночь.

– Что ты сказал?!

– Что слышала! Отдай сюда куртку и иди спать, сумасшедшая, − сказал слово «сумасшедшая», значит, получилось его хорошенько взбесить. А как держится-то! Ну ничего, это пока что. Я сдвинула брови – наступило время беспроигрышной комбинации. Конечно, почти все без исключения грузины любят манерничать, но в своем несчастливом браке я отточила мастерство жеманных манер до вполне серьезного уровня. Я заломила руки:

– Ах ты, подонок! Зря я вышла замуж за русского. Папа ведь говорил, чтобы я выходила замуж только за грузина…

– Что ты несешь, только послушай себя… – будто бы огорченно сказал он, но сжатые челюсти выдавали его с головой.

Я зарделась от удовольствия:

– Где я не права? Ну где?!

– Ты вообще себя слышишь? Да ни один кавказец бы не позволил, чтобы его жена шлялась по барам, бухала по вечерам и палец о палец по дому не ударила! У грузина ты целый день бы лепила хинкали и хачапури.

Я бросила на него самый презрительный взгляд, на который только была способна, набрала в грудь побольше воздуха и заорала с новой силой:

– Ты считаешь, что я бездельница?! Что я ничем не занимаюсь?

Мой муж глянул на меня с плохо скрываемым раздражением – последнее время только таких взглядов я и удостаивалась; вот если бы он умел смотреть на меня с любовью, все бы у нас было по-другому. Он стал вырывать мою дубленку, а я оттягивать ее назад: в этой беззвучной схватке мы были похожи на игрушку с простейшим механизмом; так оно, скорее всего, и было на самом деле.

– Ну и иди! Нино, все, чем ты занимаешься, – это трахаешь мне голову.

Прекрасно. Теперь можно переходить к тактике резачков: отбивать его реплики своими краткими и язвительными, бьющими прямиком в слабые места, благо мне они хорошо известны.

– Я бы и рада, только тебя никогда нет дома! После твоего паршивого повышения мне вообще нечего трахать!

– Так, значит? То есть половину нашего брака ты орала на меня, что я ни хрена из себя не представляю, что я не чета твоему папочке и вам всем не ровня. А теперь, когда я, твою мать, дослужился до подполковника и впахиваю, зарабатываю бабла побольше многих, ты орешь, что меня нет дома?! Нино, ты на голову стукнутая!

– Я же не знала, что может быть что-то похуже, чем отсутствие денег.

– Ты знала, за кого ты выходишь замуж.

– Да, за конченого идиота!

Он покраснел от злости:

– Идиотка сама!

Мы легли спать в разных комнатах.

Глава 3

– В итоге куда едете на праздники, милый?

Мы сидели на кухне, и я отражалась сразу в трех зеркалах съемной квартиры своего любовника. Невозмутимо поглядывая по сторонам, я украдкой присматривалась, пытаясь оценить, в каком же из них моя поза смотрится эффектнее, и не находила ответа: так легли карты, что сегодня во мне было не найти ни одного изъяна. Хорошо, что у меня есть молодой любовник, это так украшает жизнь. В противном случае, что бы я сейчас делала? Сидела бы с детьми дома, таращась на часы в ожидании, когда Алексей Александрович соизволит вернуться с работы. А так я приятно провожу время с молодым мужчиной, от которого у меня дух захватывает.

Мой милый на меня, впрочем, и не смотрел, стоял ко мне голой спиной и сосредоточенно резал апельсины: выкладывал дольки на блюдечко по кругу, время от времени посматривал на улицу, на нарядно украшенный к Рождеству Староневский проспект.

– Сначала в Стамбул на три дня, оттуда в Сингапур – там слет криптовалютчиков, потом, наверное, через Сиамский залив в Бангкок… А обратно не знаю, как пойдет.

Нику меньше тридцати, а выглядит он еще моложе. Очаровашка. Зрелость ему не пойдет, она испортит ему все лицо. Он – один из тех молодых предпринимателей новой формации, которые делают деньги в венчурной индустрии. «Не спрашивайте меня, что это. Я не имею понятия», – говорила я подругам. Последнее время дела у него идут все лучше. Он невозмутимо рассказывал мне о своих успехах, но при этом ограничивался общими словами и не делился планами, то есть совсем не пускал меня на свою территорию. «Выстрелил стартап, а я был единственным инвестором», – говорил он без подробностей, «265 % прибыли за год», «Предложили хороший обмен процентов», «Доля ценных бумаг проекта подросла». Несмотря на высокий риск, судя по тачке, квартирам и его часам, почти таким же, как на руке моего отца, дела его идут просто зашибенно.

– Звучит очень круто. Вы с женами?

– Нет, я не беру свою, а у моих друзей жен нет.

Славный мальчик. Не берет он свою жену, как же. Давно известно, что, если вас обманывают, а вы не верите, значит, вас развлекают. Вслух я, конечно, сказала другое:

– Расскажешь мне потом, что говорят криптовалютчики… Я совсем запуталась. Уже не знаешь, какую крипту брать и брать ли.

– Ты и крипта? Неужели тебе интересно?

– Почему нет? Хотя теперь я больше чем уверена, что вся эта цифровая хрень лопнет как пузырь доткомов. – Что-то подобное я вчера слышала от Алиски и теперь повторила, надеясь, что не перепутала слова.

– Самоисполняющееся пророчество, – пробормотал он. – Ничего не лопнет.

Он очень умен. Несмотря на весь свой скепсис, я всегда жадно следила за каждым его словом, за каждым движением. Меня возбуждала его порывистая, ненасытная до всего нового мысль. Его цель была как будто бы как у всех – заработать много денег, но мне казалось, что эта цель сопутствующая, ведь гораздо больше его занимала идея прочувствовать тенденции глобального рынка, понять их и извлечь из этого знания практическую пользу.

– Ты восторженный апологет новой экономики! – Алиса так однажды сказала нашему общему другу, и тот засиял от удовольствия. Мой милый лишь улыбнулся:

– Не спорю. К коньяку с апельсинами я принес мятный шоколад.

Ненавижу мятный шоколад.

Он наконец сел напротив меня и, судя по выражению лица, сразу заметил, что я не надела лифчик. Волосы свивались и клубились, темной волной тяжело падали на грудь, скрывая ее. Он прищурился:

– Чем сама будешь заниматься, пока меня нет?

А как ты думаешь, чем может заниматься мать двоих детей в новогодние праздники? Уж точно не плавать в Сиамском заливе в неприличной компании. Я поеду с сыновьями на каток в Охта Парк, там наверняка обморожу себе нос и уши, так что придется надеть шапку, буду там матерясь, прикуривать за углом сигарету, прячась, чтобы ее не сдуло, потом буду орать полдня на детей, приду домой, запихну младшего в ванную, налью вина, включу тупой сериал и буду смотреть его в гордом одиночестве. Да, конечно, надо еще думать, чем их кормить. И не забыть вынуть мелкого из ванны. Закажу чипсы, вот точно. Обожаю «Принглз», слижу с чипсин химозный слой, а потом оставлю. Около двенадцати, а то и позже, придет муж, я буду орать на него, а он на меня, мы поссоримся и ляжем спать в разных комнатах. Он придет в спальню только для того, чтобы отцепить зарядку от своего телефона, и даже не взглянет в мою сторону. В семь утра его уже не будет дома, потому что теперь он главный в своем отделе. Именно он должен открывать совещания, приходить на работу первым, а уходить последним. А мы куда, думаешь? Да опять на гребаный каток! Ну или за забронированный столик в ресторане около детской комнаты.