Нино и ее призраки - Теплицкая Анна Аркадьевна

Я моргнула и сказала:

– Мы с девчонками запланировали все праздники гулять по питерским барам.

– Моя хорошая, неужели опять? Тебе не будет скучно?

– Почему скучно? – Я пожевала апельсинку и пожала плечами. Темно-шоколадные волосы заколебались, перелились на левую грудь, правая раскрылась. Ник тут же это заметил – я любила этот его фирменный взгляд с поволокой, он служил демонстрацией моей особой привлекательности, и продолжала как ни в чем не бывало. – Может, познакомлюсь с кем-то.

Это не дешевая манипуляция ревностью, так у нас заведено. Мы не прощали друг другу новые увлечения, а поощряли это. Точнее, он поощрял, а мне было просто удобно. «Мы современная пара: оба в браке, оба позволяем себе других любовников, оба знаем, что у нас нет прав друг на друга, а значит, вместе нас удерживает только настоящая любовь», – думала я.

– Ты неисправима. – Мой милый взял мой бокал и, доверху наполнив его белым сухим, вложил мне в руку. – За это я тебя так люблю.

Тотальное отсутствие ревности иногда настораживало: как-то я спросила, ревнует ли он меня к мужу. И он так искренне удивился, что я сразу поняла, как далеко от центра его мировоззрения стоит это невыразительное слово. С другой стороны, Ник – чуть ли не единственный человек, с кем я откровенна, в любой момент он знал, что на самом деле у меня в голове: не страшно было показаться ему чересчур пошлой, разнузданной или легкомысленной – он наверняка бы это одобрил. Я вываливала перед ним всю свою грязь, а он продолжал смотреть на меня, как на солнце. Муж о моих мыслях даже не догадывался – подозреваю, что ему такое попросту неинтересно. А вот Ник охотно слушал рассказы о мелких интрижках и новых влюбленностях. Мы могли обсуждать переписки друг друга, глупые шутки и упущенные возможности. С ним было интересно. И только в последнее время я стала задумываться: вдруг только эта моя неправильная женственность заставляет его быть рядом? Что, если бы я была нормальная? Сумел бы он быть со мной так долго?

– На самом деле это еще не все. Я нашла работу, – выдала я наглую ложь.

От неожиданности его рука дрогнула, и струя брюта разбилась о кафель.

– Твою мать, видишь, насколько ты меня удивила? – развернувшись вполоборота, он оторвал бумажное полотенце и насухо вытер стол. Ник – один из тех мужчин, которые не брезгуют уборкой. Легко быть сексуальным в драке, но если мужчина вызывает желание, занимаясь бытовыми вещами, – вот это для меня топ. – Это что-то новенькое. Ты и работа? Уникальная пара.

– Что, по-твоему, я не могу работать?

– Ну не знаю… я не представляю тебя в офисе. Такая женщина, как ты, должна лежать на яхте, пить «Кристал брют», получая разом все удовольствия от жизни.

Я сто раз говорила ему, что нахожу «Кристал брют» просто отвратительным на вкус, но промолчала. Меня понемногу начинал раздражать его поверхностный интерес к тому, что я говорю. Как будто у него в голове есть определенный образ женщины, от которой он возбуждается, и ему, как попугаю, нужно рассказывать об этом всем подряд.

Ник не дождался моей реакции и, сделав глоток, спросил:

– И что за работа?

– Один видный мужчина предложил мне быть его персональным ассистентом.

– Ты у кого-то в подчинении? Это настолько не в твоем характере, что меня это даже заводит… – Ник быстро глянул на часы. – Но если бы честным, то намного больше меня заводит твоя потрясающая грудь, для тебя это явно не новость, поэтому давай проведем последние полчаса с пользой.

Глава 4

Я вернулась домой в девять вечера. Из-за того, что его завела моя несуществующая работа − или моя грудь, пришлось задержать няню, которая с половины девятого (я была в этом уверена абсолютно) уже нетерпеливо топталась в дверях в ожидании. Мужа, естественно, еще не было.

Плюхнувшись на диван, я вытащила из сумки бумажку с контактами Николая Васильевича, и через пятнадцать минут чувствовала себя его полноценным пациентом. Личный аккаунт гипнотизера был весьма неплох: я просмотрела с десяток видео, покопалась в комментариях. Попадались и плохие: «Сеансы гипнотерапии пришлось прекратить, потому что врач слишком вольно копается в подсознании своих пациентов». Ого, врач-варвар. Как сексуально. «Негипнабельна». Что это значит – не поддающая гипнозу? Чья это вина, врача или пациента? В дверь позвонили, и одним нажатием на «онлайн-запись» я определила свою дальнейшую судьбу.

Оказывается, найти работу непросто. Я сейчас говорю даже не про хорошую работу, а про плохую. При ближайшем рассмотрении оказалось, что мое резюме – полное дерьмо. Рассмотрела его Алиса, ведь я все утро жаловалась ей на то, как сложно найти работу.

У меня две подруги: хорошая и очень хорошая. Причем я не могу сказать, которая из них какая. Это зависит от дня недели, иногда от моего настроения. Одна – Ия Беридзе, дочь миллионера Гелы Беридзе, папиного партнера. Мы дружим с детства. Ийка просто богиня во всех смыслах, блогер-миллионник, но в вакансиях и резюме смыслит не больше моего, зато институтская подружка Алиска в такой рабочей фигне шарит, у нее никогда не было богатеев за спиной, поэтому она, в отличие от меня, наш институт экономики и социальных технологий закончила, а теперь работает директором по маркетингу в стриминговой компании.

– Ну вот что ты тут имела в виду, скажи? – Алиса поправила очки и пододвинула планшет поближе, разглядывая мое творчество. – Специалист высокого профиля. Это кто такой? Стрессоустойчива, пунктуальна, это еще ладно… а вот износоустойчива, это вообще ты откуда надыбала слово такое? Филолог, ё-моё. Образование до третьего курса… пиши здесь, – она ткнула рукой. – Какое образование? Какой универ? Где твои дипломы? Сертификаты хоть какие-то?

– Ну не дипломы это… справки, – сказала я. – Я ж не окончила ни филфак, ни ИЭСТ…

– Тащи все равно, посмотрим, что там написано.

Моего роста не хватало, чтобы дотянуться до самой высокой полки прозрачного стеллажа, куда я за ненадобностью задвинула почти все свои документы, в том числе справки из деканата об окончании трех курсов. Я вытащила из кладовки табуретку-стремянку и под критический бубнеж Алисы, которая высмеивала теперь фразу «люблю отдаваться работе», взобралась наверх. Вот она, коробка с документами – я провела по крышке ладонью и вытерла пыль. Тьфу, рука теперь черная.

– А что тебе не нравится-то, Алис? – крикнула я с высоты. – Типа погружаюсь в работу с головой.

– Отдаваться в другом месте будешь, мы обе знаем в каком. – Она взглянула на меня с неудовольствием. – Как там у вас, кстати?

– Нормально все, – ответила я, не вдаваясь в подробности. Алиса мою порочную связь не одобряла, не понимала, как можно поступать непорядочно с очень порядочными людьми типа моего мужа, а позывы страсти были ей неведомы. Она, в отличие от меня, умела держать себя в руках. Даже не так – ей не приходилось ничего с собой делать, чтобы контролировать свои мысли и телодвижения. У нее как будто бы и не было грязных помыслов. Любит своего скучного парня, да и все тут, нет у нее душевного раздрая и любовных переживаний.

– А у вас как? Замуж собираешься? – невинно спросила я, прекрасно зная, что это вопрос всей ее осознанной жизни.

– Работа у меня, – сказала Алиса. – Не до этой ерунды.

– Вот и славно. Я тоже хочу работу, может, тогда и мне станет не до этой ерунды.

– Нужно переписать твое резюме. Какая у тебя там кафедра была? Экономики и финансов?

– В справке там не видно, что ли? – я попыталась заглянуть в бумаги через ее плечо, но поймала сердитый взгляд. – Ну не помню я, что тут такого… Это сто лет назад было, ну… Может быть, принесу тогда вина? Ну пожалуйста… Как насухую-то такую скуку писать.

– Алкашка, – сказала Алиса. – Ладно, тащи.

– Грузины не алкаши, грузины – ценители.

Через полчаса резюме было написано, откорректировано и вычищено до блеска. Получалось, что я специалист в области экономики с незаконченным высшим университетским образованием, лингвист, владею английским языком на уровне advanced (это, кстати, правда, я до восемнадцати каждое лето каталась в Hedwig School), работала три года офис-менеджером у Алисы в компании…