Бесконечное землетрясение - Дара Эван

Представление продолжается. Не отвлекаясь на восторги и аплодисменты, молодой человек откладывает кегли и извлекает два круглых пластиковых жезла, соединенных шнуром около ярда длиной. Потом он хватает предмет, похожий на большие черные песочные часы, круглый на концах и сужающийся в середине. Молодой человек берет по жезлу в каждую руку и начинает подбрасывать сосуд на шнуре, короткими движениями отталкивая его узкой частью вверх. Затем, без всякого намека или предупреждения, молодой человек резко натягивает шнур и запускает часы в небо. Высоко в небо.

Это та штука, которую на подступах к городу он видел парящей над равниной. Загадочный снаряд вспархивает и возвращается. Это предмет, привлекший его сюда. И теперь он вспоминает его название: диаболо. Однажды в каком-то магазине он видел целый ассортимент таких, голубых и розовых.

Диаболо взлетает по дуге невероятно высоко, на несколько миль. Явственно зависает на пару секунд на пике, затем начинает спускаться и вскоре достигает пугающей скорости падения. Но молодой человек сноровисто ловит его шнуром и подкидывает к небу снова. Игрушка взлетает еще выше. Падает еще быстрее. Опять уносится к небесам. Каким-то образом она всегда соприкасается со шнуром узкой серединой. Это очень похоже на чудо.

Следующий бросок еще сильнее. Молодой человек совершает его, помогая себе всем телом, и диаболо выстреливает вверх еще стремительнее, взмывает еще выше; он заворожил бы пустельг, летай они на такой высоте. Но сильное, извивающееся движение всего тела выбивает молодого человека из равновесия. Он суетливо поворачивается, спотыкается на месте, пойманный вездесущим Q1, затем падает почти плашмя на живот — но перекатывается на спину и вспрыгивает на ноги как раз вовремя, чтобы растянуть шнур и поймать диаболо, вернувшееся из полета. К нему.

Вытаращенные глаза зрителей и потрясенная тишина. Затем хлопки, и улюлюканье, и стук по земле громче прежнего. Восходящий водоворот всеобщего изумления. Руки молодого человека могут поймать что угодно. Его воодушевление способно покорить каждого. Этим он и занимается.

Молодой человек улыбается и стоит на месте, затем кланяется в пояс и широко расставляет руки. Потом просто держит эту позу, прочно и устойчиво. Представление завершилось. Но овации продолжаются.

Молодой человек выпрямляется, и медленная процессия зрителей продвигается вперед, чтобы положить флорины в чайник, тот же самый, маленький, рыжий, без ручки. Одна седоволосая женщина в снаряжении, защищающем ее только спереди, падает, подхваченная волной Q1, но не останавливается. Она проползает по бороздчатой земле, протягивает руку и опускает две монеты в чайник. Потом отползает и поднимается, только когда оказывается достаточно далеко, чтобы не препятствовать другим внести свою лепту.

Он тоже поучаствует. Он безусловно хочет этого, хотя его тело скользкое от пота и с ног до головы заляпано всякой гадостью. Он выдвигается вперед, обходит бородатого мужчину, опершегося на локоть и старающегося развязать грушевидный кошелек. Еще два шага, и он видит шляпу с пером, торчащим над прыгающими тюрбанами окружающих молодого человека людей. Он подходит ближе, и толчки более высокой интенсивности сотрясают землю. Это Q1.2, может быть, даже 1.4. Неважно. Он проталкивается дальше, и, когда подходит, жонглер кивает и улыбается поклоннице. Он ждет, пока молодой человек случайно взглянет в его сторону, затем бросает три монеты в сосуд для денег. Молодой человек кивает ему и мило улыбается. Он тоже улыбается, потом топает прочь.

Через пять шагов он останавливается. Поворачивается на месте. Сотрясение теперь усиливается, вероятно, до Q2, он возвращается к молодому человеку. Подходит во время очередной волны землегрохота, но это ничего не меняет. Он останавливается, кашляет, обретает равновесие, перекрикивает грубый островной рев.

ЗДЕСЬ? — говорит он. — ЗАВТРА?

Молодой человек занят тем, что собирает свой реквизит. Выдергивает вертушку из земли. Жонглер замирает и поднимает голову.

— Эх, да я бы с удовольствием, — говорит молодой человек. У него ровный баритон. С искрящимся веселым оттенком. — Но завтра, увы, не будет. По крайней мере, здесь.

Он молчит, думает.

Я НЕ…

— Типа, выдоил это место подчистую.

Он кивает.

ЗНАЧИТ…

— Вечером отбываю в Тисину, — говорит молодой человек и кладет пару кеглей для боулинга в холщовый мешок.

ТИСИНА?

— Город примерно в четырех милях отсюда. Вон там. — Молодой человек указывает в сторону солнца, подпрыгивающего за облаками. — Завоевывать новые миры, — говорит молодой человек и улыбается.

Он смотрит на молодого человека, кивает, отворачивается. Спотыкаясь, отходит, останавливается. Разворачивается назад, видит, как молодой человек уходит широкими шагами, перекинув набитый мешок через плечо.

Теперь он постирает свою одежду. Пора, он слишком долго откладывал, он не может больше мириться с собственной грязью. Тяжело одолевающий его сон может подождать. Но он не хочет возвращаться к фонтану в общественном парке, не знает никакого озера поблизости. Он встает, решает поискать в городе. Должны, могут быть другие фонтаны. Заодно наполнит водоконус.

Он говорит себе: представь, что ты волшебная палочка. Кто знает, говорит он себе, вдруг получится? Он пускается в путь. Через несколько минут он выходит на заросшую травой тропу, смягченную растительностью, но все же более чем заброшенную. Извилистый путь усеян кусками мятого металла плюс старыми шинами. Картонная коробка с ячейками, из которой выплескиваются через край острые осколки стеклянных стаканов. Исковерканная растяжка для обуви, лишенная большинства распорок. Дрожащие бумаги, прибиваемые ветром к бурьяну и различным предметам, оказавшимся у них на пути.

И парень. Лет пятнадцати или, может быть, шестнадцати, сидящий посреди горького разорения, раскачивающийся, как наемный плакальщик. Костлявый, изможденный, он подпирает кулаком щеку, впалую, будто парус, поймавший штормовой ветер. Скулы, кости челюсти проступают под бледной кожей. Другой рукой он колотит землю. Но это не аплодисменты, и вскоре паренек начинает лупить себя — по тазу, бедрам — той же рукой, теперь тоже сжатой в кулак. Он не носит защитного снаряжения; его одежду, и руки, и шею покрывает сама земля. Корка крови, как королевская печать, засохла возле уголка рта. А уж волосы… Ежевика в разливе мазута. От человека осталась лишь одна десятая. На девять десятых это мертвый аист.

Он знает, что случилось с этим пареньком. Трясучка. Заражение организма снаружи. Плохой прогноз. Он уже видел такое. Грязный нагой человек, сидящий под деревом, прислонившись лбом к стволу. Девочка в полосатой синей юбке поверх защитной экипировки, режущая руку обломком металла. Другая девочка, стоящая у входа в распределитель в Виль-Эмиле с камнем в руках, левая сторона черепа пузырится кровью. Дюжий детина лет двадцати, ссутулившийся позади кузова школьного автобуса с лягушкой во рту. Это проклятие может свалиться на кого угодно.

Инстинкт толкает его подойти к парню. Ответный инстинкт говорит «нет». Что он может сделать? Что предложить? Совет? Еду, монету? Участливый жест? Он полагает, что парень не позволит ему обнять себя. Отшатнется, избегая соприкосновения тел. Это будет доказательством ущербности, а не утешением.

Он подходит к парню. Он кладет руку ему на плечо. Это не может, не должно быть ошибкой. Он делает несколько шагов, снимает обмотки с одной руки, его сильно толкает снизу. Падает на бок. Пыль взвивается во все стороны. Он поворачивается на живот, изгибается вверх, смотрит на парня. Смотрит на него со стыдом.

Парень тоже смотрит на него. Вперив в него взгляд, ошалело выпучив глаза. Может быть, парень потерял очки. Может, он не верит своим глазам.

Но потом парень вроде бы успокаивается. Лицо уже не напряжено, рука перестает дубасить землю. Парень закрывает глаза и уходит в себя. Затем медленно открывает и прекращает раскачиваться.