Лучшие люди города - Кожевина Катерина

– А-а-а, я ж три года его не ел! – Саня тут же вскочил и побежал на кухню за ножом и блюдом. Арбуз вообще вызвал гораздо больший ажиотаж, чем электронные книги. Внутри он оказался сладким, хоть и немного рыхлым.

– Мы в детстве с братьями всегда ждали Новый год из-за подарков. – Слава как будто случайно коснулся Сониной «кольчуги», но тут же одернул руку. – У нас даже когда на еду не хватало, мама набрала каких-то визиток, билетиков старых, рекламок, ненужных бланков с работы, положила в коробку и подарила. Это было так круто. Мы потом все каникулы играли в «фирму», как взрослые.

– А мне один раз мать ничего не подарила. Я письмо Деду Морозу написал и ждал. А мать сказала, что он, типа, не понял ничего, потому что с ошибками и буквы кривые. – Вовчик тоже подвинулся ближе к Соне, так чтобы невзначай касаться ее коленкой. – Потом я понял, что она просто бухала тогда. Они только с отцом развелись, ей вообще не до меня было.

– Ну и что. Мне тоже подарки через раз дарили. – Катя за весь вечер, кажется, ничего не съела. Горка оливье так и лежала в тарелке нетронутой. – И елку мы самыми последними ставили.

– Как это?

– Ну, ждали, когда соседи выбросят в начале января. Я по три раза в день на помойку бегала – смотрела. На свою денег-то не было.

Все понимающе закивали.

– Ой, да у нас же горячее готово.

Татьяна принесла кастрюлю с разваренными пельменями, поверх которых плавился слиток бледно-желтого масла. Она подмигнула Лене, откинулась на стуле и хитро улыбнулась в ожидании, кому же достанутся перченые экземпляры. Но никто не признался в собственном счастье. Когда кастрюля опустела, Таня вскинула руки и обиженно затараторила:

– Бли-и-ин, ну что, всем понравилось? Чё, прям вкусно было, что ли?

– Очень. – Миша отодвинул тарелку и погладил себя по животу. – В столовке обычно пресные делают, есть невозможно. А тут – что надо, прям как у мамы.

Новогоднее чудо какое-то.

– А пошлите на горку кататься? Там сейчас малышни нет, никто нам мешать не будет. – Вова уже порядочно захмелел и чуть не перевернул стол, когда поднимался.

Труппа высыпала в прихожую, расхватала пуховики и, пошатываясь, вылетела на улицу. Возле ледового городка ошивались две пьяные компании. Мужик в одном халате и красном колпаке прыгал вокруг елки и размахивал самодельным посохом – лыжной палкой, обернутой в дождик. Пацаны кого-то узнали, пошли здороваться. Девчонки полезли на горку. Миша переминался с ноги на ногу, не зная, куда себя деть. Ветер начал усиливаться. Снег на лету оставлял царапины под фонарями. У Кати зазвонил телефон. Она что-то ответила, пнула фигуру кабана и направилась в сторону кафе «Тополёк». Из портативных колонок играла веселая музыка. Лена стояла посреди площади и чувствовала, что очень устала. Эта усталость копилась много месяцев и настигла ее здесь, в тот самый момент, когда Вовчик схватил на руки Соню, не удержался и завалился с ней у ног ледяной Снегурочки.

– Ты мне колготки порвал, придурок!

Лена собиралась уже попрощаться и пойти домой, но подумала про Катю. Телефон не отвечал. Тогда она быстро зашагала в сторону кафе, не понимая, зачем и куда идет. «Тополёк» был закрыт на «спецобслуживание». В окнах мельтешили фигуры, и смех ударялся о стекла. Глупо все это, надо возвращаться. Вдруг она отчетливо услышала крик, но не из кафе, а откуда-то со стороны: «Руки убери, сука!» Она сразу же узнала Катин голос. Побежала на звук, поскользнулась и еле удержалась на ногах. За углом три женские фигуры в капюшонах обступили четвертую, которая стояла спиной у стены.

– Ты нам ящик пива должна, тварь. Нефиг подруг кидать.

– Мы за тебя вписались, а ты теперь тусуешься с этим дерьмом.

– Эй, что тут у вас? – Лена подошла ближе, но не увидела даже Катиного лица. Все тонуло в темноте.

– Ничего, Лен Фёдоровна. Разговариваем. Я вернусь скоро.

– О, да это училка твоя? Ты теперь за ней как собачонка бегаешь?

– Рот завали, шалава!

Одна из девиц подлетела к Кате и толкнула ее так, что та ударилась головой о стену и стала оседать. Лена кинулась к ним, но Катерина уже нашла точку опоры и с размаху заехала обидчице по лицу. Две другие тут же вступились за подругу и повалили Катю. Стало понятно, что словами делу не поможешь. Лена и сама не заметила, как оказалась в куче тел на земле, пытаясь их разнять. С Лены сорвали шапку и вдавили лицом в сугроб. Она зачерпнула колкий снег носом и ртом, чуть не подавилась. Через секунду ей удалось повернуться и схватить кого-то за волосы. Раздался пронзительный ультразвук. Потом она почувствовала острые удары по ребрам, дышать стало тяжело. Кажется, за несколько секунд Лена совсем выбилась из сил, но продолжала бесцельно махать руками.

– Девки, вы что тут устроили? – сверху зарычал голос, который показался Лене знакомым. Чьи-то руки буквально раскидали за шиворот всех участниц потасовки. – Ого! Какая встреча!

Лена подняла глаза и увидела перед собой дядю Пашу с двумя крепкими парнями.

– Неожиданно! Вышли покурить, а тут визжит кто-то. Ну, привет, Москва! С почином. – Он поднял Ленину шапку с помпоном. – Может, к нам на огонек?

– Да нет… я тут… мимо шла. Меня ждут.

Катя сидела на корточках в паре метров от них и сплевывала кровь. Больше никого рядом не было.

– Ну, ты знаешь, где нас найти. Если местные будут докапываться, сразу звони. – Он еще раз оглядел Лену и усмехнулся: – С новым счастьем!

На площадь они возвращались отряхнувшись от снега. Кроме разбитой губы, из потерь – пара пуговиц на Ленином пуховике. Еще Катя, кажется, вывихнула руку, когда падала.

– Что они хотели от тебя?

– Левые предъявы. Хотят ящик пива за то, что я к ним на Новый год не приехала.

– И что будет дальше?

– Может, они уймутся, а может, еще отпинают меня.

– Ты так спокойно говоришь, Кать.

– Да вы не волнуйтесь. Все равно это лучше, чем с ними водку хлебать. Так что на четвертый день она уже сладкой кажется.

Их отсутствие, кажется, только-только заметили.

– А мы вас потеряли! Уже замерзли все, пойдемте торт пробовать. – Санины и без того румяные щеки алели от мороза, как недавно съеденный арбуз.

В теплой квартире пальцы стали оттаивать и болеть. Лена сейчас мечтала о горячем чае и рюмке коньяка. Голова кружилась. Катя уселась на диван и закрыла глаза. По ее лицу ползали разноцветные пятна от елочной гирлянды.

– У тебя кровь на губе. Что случилось? – Миша осторожно подвинулся к ней.

– Да так, поскользнулась неудачно. Ударилась о трубу.

– А руку почему так держишь?

– Вывихнула, кажется.

– Дай посмотрю.

Он аккуратно взял Катино запястье, что-то пощупал у плеча и резко дернул на себя.

– Ай!

– Ну вот. Теперь не должно болеть. Это меня на карате научили.

Он еще несколько секунд не отпускал ее руку. Потом Таня выключила свет и поставила музыку. Начались танцы. Ну, теперь точно пора. Лена нашла сумку, брошенную на кухне, попрощалась и пошла домой.

Глава 38

Первая неделя после Нового года прошла в тягучем бездействии – сладкое на завтрак, обед и ужин, сага о Гарри Поттере, потеря чувства времени и сон до полудня. Антон решил махнуть с друзьями на Кольский, гоняться за северным сиянием. Потом в Сочи на фестиваль фрирайда. Снова в Питер. Отовсюду он присылал селфи – человек, который всегда улыбается и прищуривает правый глаз, на фоне таких же красивых людей. И, конечно, в компании были женщины. С широкими бровями и сережками в носу. Лена скучала, но ничего не требовала. А на излете праздников раздался звонок из другой реальности. Ладони вспотели.

– Привет. Я в Крюкове. Увидимся?

Лена много раз прокручивала в голове этот короткий разговор, пока нетвердой рукой пыталась нанести тушь, замазать синяки под глазами. На улице она почувствовала, что наполняется неестественной веселостью, двигалась резко и по-московски стремительно. И этот звонок, и скрип снега под ногами, будто трут куски пенопласта, – все казалось постановкой. Даже вон ту визгливую чайку можно снять с неба и положить в коробку, как ненужный реквизит.