Стон дикой долины - Аскаров Алибек Асылбаевич

Мигом притихшие, парни незаметно отошли в сторонку. Сестра Рахмана в изодранной сверху донизу одежде стала на чем свет стоит крыть братишку, пообещав назавтра рассказать обо всем его матери и довести до сведения отца.

Куда деваться бедному Рахману — пришлось терпеть.

— А где Атиркуль?

— Атирку-уль!

Атиркуль же, шедшая с ребенком подруги на руках и ставшая очевидицей страшной картины, должно быть, сбежала не чуя под собой ног — и следа ее поблизости не наблюдалось.

Рахман насилу вымолил у сестры прощение, пообещав откупиться дорогими подарками. А затем незадачливая троица понуро поплелась в дом Казтая, где уже собрался народ и все волнительно переглядывались в ожидании невесты.

* * *

Что ни говори, а свадьба — это все-таки по-настоящему счастливое и запоминающееся событие, даже глаза обычно пришибленного Казтая сияли и улыбались.

Мясо сварено, дастархан накрыт, гости в сборе — что же теперь делать?..

Когда Катипа-ажей увидела сникшие лица трех джигитов, уезжавших за невестой, она все поняла и горько разрыдалась, надрывая души собравшимся: «Для сыновей других жены наготове, а моему Казтаю и здесь не везет — сиротинушка бедный... Как же я, несчастная, в глаза людям буду теперь смотреть?!»

Старуха рыдала так горестно, что троице ничего не оставалось, как, стиснув зубы, вновь спешно сесть в «Жигули» и отправиться обратно.

Стали держать совет.

— Они, наверно, так перепугались, что сегодня вряд ли станут возвращаться домой, скорее всего, заночуют у Канипы, — предположил Ахан.

— Надежды на Атиркуль можно оставить, надо какую-нибудь другую девчонку подкараулить, — прогудел Жанузак.

«Не надеется только шайтан», — подумал неунывающий Рахман, который всегда, несмотря ни на что, с оптимизмом взирал на будущее.

— Спокойно, друзья! — призвал он спутников к выдержке. — Мой жизненный опыт подсказывает: в гостях люди много пьют чай. В особенности, когда девушки гостюют у подружки: за чаем они, прежде всего, наслаждаются возможностью посплетничать, так что поглощают его литрами.

— Ну и что?

— Как что? Любой нормальный человек, надувшись чаю, рано или поздно захочет по нужде. Поэтому хотя бы раз они должны выскочить во двор — не будут же вечно торчать в доме. Наша задача — караулить снаружи и напасть, когда они выйдут из дому.

— Это же подло! Может, дадим им немного времени завершить свое дело, раз уж они по нужде выйдут? И после успеем схватить...

— Вовсе это и не подлость. Мудрецы говорят: «Пожалевший врага поплатится». А я сейчас эту поговорку немного переиначил бы: «Пожалевший девушку останется без жены».

Порешив на этом, троица похитителей стала сторожить дом старика Амира.

Кто знает, сколько самоваров чая опорожнили находившиеся в доме гости и хозяева; во всяком случае, вынудили джигитов истомиться в ожидании.

Наконец, распахнув ногой дверь веранды, из дома, тихонько переговариваясь и звонко смеясь, вышли две девушки.

— Ту-у... какая темень непроглядная ... подожди-ка, я свет зажгу, — сказала одна из них и, вернувшись на веранду, включила освещение.

Теперь и перед домом, и во дворе было светло как днем. Вышедшие наружу оказались Канипой и Атиркуль. Слава Богу, сестра Рахмана осталась в доме.

Будто не хватило многочасовой болтовни за чаем, девушки, остановившись в центре двора, завели долгую беседу.

— Да когда же они закончат?! — нетерпеливо шепнул друзьям Рахман. — Подошли бы поближе...

Девушки, похоже, и не собирались двигаться с места. И Рахмана осенила новая идея:

— Эй, Ахан, кажется, Канипа тебе родственницей приходится со стороны матери? Значит, ты для них свой... Пойди-ка и поговори с ними, постарайся каким-нибудь образом подтолкнуть Атиркуль к нам.

— Да их же двое — на обеих у меня сил не хватит, — нерешительно замялся Ахан.

— А ты не силой — ты схитри и обманом выведи их сюда, где потемнее... Остальное мы сами сделаем.

Понурив голову, нехотя ступая, Ахан направился в сторону девушек.

— Эй, Ахан, откуда ты? — спросила Канипа, с подозрением оглядывая шатающегося посреди ночи братишку.

— К тетушке пришел, по делу... — ответил Ахан, стараясь развеять ее опасения.

— Она в доме, чего ждешь — заходи...

— А вы что тут стоите?

— Какая тебе разница?.. Разговариваем.

— Можно мне послушать?

— Зачем тебе девичьи сплетни?

— Интересно...

— Старшая я тебе сестра или не старшая? Слушай что говорят, ступай в дом!

— Не сейчас... Побуду немного с вами.

Некоторое время Ахан продолжал препираться с сестрой. Наконец Канипа, у которой полностью рассеялись все сомнения, сдалась и попросила:

— Постереги тогда Атиркуль, а я удалюсь ненадолго.

— Ладно... Можешь идти!

Пугливо петляя, Канипа скрылась в темном углу двора. У Ахана душа в пятки ушла: а вдруг сидящие в засаде друзья примут его сестру за Атиркуль и повторят недавнюю ошибку?..

— Вас зовут Атиркуль, вы в наш аул в гости приехали? — вежливо поинтересовался Ахан у стоящей рядом девушки.

— Да, меня зовут Атиркуль...

— А мое имя — Ахан.

Он смущенно протянул Атиркуль руку в знак знакомства, но, сжав ее ладонь, не отпустил.

— На свету тьма-тьмущая этих чертовых мотыльков, как бы они не поели ваше платье... Давайте отойдем в сторонку! — предложил он.

— Какие такие чертовы мотыльки? — удивленно спросила Атиркуль.

— Да моль...

— Разве она может съесть одежду прямо на человеке?

Не зная, верить его словам или нет, Атиркуль все же

отошла немного туда, куда тянул ее парень.

— Еще как съедят! — разошелся Ахан. — Как-то одна девушка, похожая на вас, ждала своего парня и довольно долго простояла на свету. Джигита все не было, зато моль так и кружилась вокруг нее, а через некоторое время крепдешиновое платье исчезло — его мотыльки слопали. Пришлось бедняжке в тот день возвращаться домой в исподнем...

— Перестаньте! — звонко рассмеялась Атиркуль. — Вы, оказывается, настоящий фантазер!

— Правду говорю, ей-богу, правду! — прижав левую руку к груди, поклялся Ахан и опять потянул девушку за руку. — Так что давайте отойдем подальше от света.

— Никуда я отсюда не пойду.

— Почему?

— Там темно... боюсь я...

— Не бойтесь, я же с вами!

— Не-ет, дальше не пойду. У меня пропало доверие к парням из этого аула. Шагу отсюда не ступлю!

«Фу ты, зря только время потратил на пустые разговоры!» — огорчился Ахан. В этот момент из глубины двора послышался скрип открывшейся дверцы уборной. Сообразив, что дальше тянуть нельзя, иначе он останется ни с чем и все труды пойдут насмарку, когда вернется Канипа, Ахан прыгнул как кошка, стиснул девушку со спины в объятьях и закричал:

— Жануза-ак!.. Жануза-ак!..

Но разве совладать ему с отнюдь не слабой девицей, у которой руки-ноги напоминают молоты? Естественно, она стала дергаться и брыкаться, пытаясь вырваться из рук щуплого, невысокого джигита, который, тем не менее, клещом прилип к ее спине.

— Жануза-ак!.. Жануза-ак!.. — отчаянным голосом звал на помощь друга Ахан.

На крик выскочили находившиеся в доме женщины, с воплями подоспела и Канипа. Двор наполнился шумом и суматохой.

Наблюдавшие за происходящим со стороны, притаившись в засаде, ахановские друзья моментально почуяли нешуточную угрозу и поэтому быстренько смылись.

Через несколько минут их, запыхавшись, нагнал Ахан — ворот порван, лицо исцарапано.

— Предатели! — зло сказал он, сплевывая кровавую слюну. — Бросили одного на растерзание бабам!

И опять как в воду опущенные незадачливые похитители вернулись в дом Казтая. С округлившимися от удивления глазами они обнаружили, что собравшиеся на той гости все еще ждут их. А троица снова приехала ни с чем.

Старуха же Катипа, увидев понурых джигитов, напоминавших шкодливых мышей, угодивших в ведро с молоком, всплеснула руками и разрыдалась вновь. Проклиная судьбу, она горько, с плачем взывала к Всевышнему: «О лицемерный Боже, отчего ты не забрал меня?! Зачем подверг такому позору?!»