Не сбудется - Каштанова Елена

Маша хотела сделать вид, что рассердилась, но не смогла сдержать улыбку.

– А я красивая?

– Очень.

– Вряд ли поэтому. Думаешь, я была бы страшнее, если бы у них была другая профессия? – засмеялась она.

– Ну если твоя мама производит красоту, должна же она сделать собственную дочь самой красивой в мире?

Разговор поворачивал в какую-то опасную сторону, и Маша поспешила вернуться к первоначальной теме.

– Так рассказывать дальше?

– Конечно.

– Тогда они что-то там намутили в городской администрации и открыли здесь лицей. Марина стала директором и набрала себе команду таких же молодых и амбициозных учителей, которым было тесно в рамках обычных школ и которые хотели изменить систему, пусть даже и только в одном учебном заведении. Вот так появился сам лицей. По крайней мере, именно так рассказывается в нашей семье. Марина получила второе образование психолога и стала успешно работать.

– Как у нее получается столько всего совмещать – и директор, и учитель, и психолог?

– Административной работой сейчас занимается, в основном, Яшка, Марина – в крайних случаях, когда требуется подпись директора или какое-то важное решение. А преподает только в нашем классе, других у нее нет. Так что она в большей степени школьный психолог, чем директор или учитель.

– Она вам нравится?

– Мне нравится, а за остальных я не могу отвечать. Хотя думаю, что и другим нравится. Она умная и справедливая. Придумывает много интересного. И очень серьезно относится к своей работе, у нее что-то вроде комплекса отличницы, хочет, чтобы в любом месте лицея все было только на пять.

– Она такая… мягкая… как она умудряется руководить с таким характером?

– Мягкая?! – Маша засмеялась. – Ты ее просто не знаешь. Она может быть очень жесткой. И даже жестокой. Но она умная, и за это ей многое прощают, даже то, что не простили бы другим учителям. К ней многие обращаются за советом, например, когда надо сделать какой-то нелегкий выбор, потому что она умеет расставлять приоритеты и смотреть на вещи с разных сторон. В общем, мозги обычно вправляются.

– По какому поводу она вправила мозги тебе?

– А почему ты думаешь, что она их вправила?

– Потому что они не свихнутые? Просто для теоретика слишком много подробностей, – как бы оправдываясь, пояснил он.

– Это опять обо мне, а не о Марине, – заметила Маша.

– Ну да… Я, кажется, неправильно выбрал тему. Могу я передумать?

Передумывать Маша не разрешила. "В следующий раз задавай тот вопрос, который тебя действительно интересует", – смеясь, посоветовала она. Она еще много рассказала в этот раз – о Марининых уроках, о школьном распорядке, об обстановке и обычаях лицея. Долго говорила о своем десятом, Марина была у них классным руководителем и много времени и сил посвящала тому, чтобы сделать жизнь своих учеников интересной и насыщенной. Максим часто перебивал ее вопросами и шуточками, но она не обижалась, хотя и грозилась прекратить рассказ. Им было весело и как-то необычно легко вдвоем, словно они были знакомы тысячу лет, словно каждый день вели разговоры по душам, словно им не нужно было расставаться через несколько минут.

– А семья у нее есть? – наконец спросил Максим, когда у него иссякли вопросы на школьную тему.

– Конечно. Ты с ними познакомишься как-нибудь, они часто здесь бывают. Муж работает в городской администрации. Старший сын учится в университете, кажется, на радиофизическом. А дочку она родила прямо не отходя от кассы, отпустила нас летом на каникулы, родила, а в сентябре уже снова вышла на работу. Соне сейчас года четыре или пять, не помню.

– А с кем же дочка, если оба родителя целыми днями работают?

– В детском саду. Или с бабушками, если болеет.

– Марина столько времени проводит в лицее, – задумчиво произнес Максим. – Наверное, совсем не видит своих детей.

– Зато чужие в ассортименте, – засмеялась Маша. – Есть же выходные, праздники, каникулы. Мы ведь тоже не видим родителей, целый день в лицее. А раньше еще все вечера во Дворце спорта проводили, домой приходили только спать. Знаешь, может, так и лучше. Меньше времени вместе – меньше конфликтов. Родителей всегда что-то не устраивает – не так сидишь, не так свистишь, а чужие люди и не заметят, подумают, что это твое обычное состояние.

– И ты совсем не скучаешь по ним?

– Нет, – удивилась Маша. – А ты разве скучаешь?

– Я… не то, чтобы скучаю… и не совсем по ним. Скучаю скорее по свободе выбора. Раньше я после школы приходил домой, мог заняться чем-то по своему усмотрению или вовсе ничем не заняться, а теперь весь день расписан.

– Но это же хорошо, – возразила Маша. – Больше успеешь.

Максим усмехнулся.

– Успеешь больше, если времени меньше?

– Как ни странно, да, поверь мне. С нашими бесконечными тренировками у нас было всего несколько получасов в день, когда можно сделать уроки или почитать. И если не в эти полчаса, значит, никогда. Это очень дисциплинировало. Теперь все не так…

Маша вдруг посерьезнела и задумалась. Максим поспешил увести разговор от темы, которая явно была непростой для Маши.

– Наверное, просто мне тяжело столько времени проводить в общественном месте. Я скучаю не по родителям, а по одиночеству, – усмехнулся он. – У тебя нет потребности в одиночестве?

– Нет, – все еще задумчиво сказала Маша. – Я даже кино предпочитаю смотреть с Андреем и книжки ему вслух читаю, хотя он и не очень это любит. Ты, наверное, один в семье?

– Да, – ответил Максим и отчего-то нахмурился.

– Ну вот… А я с детства привыкла, что нас двое. Мне кажется, мне будет скучно с самой собой.

– Странно. Мне с тобой совсем не скучно. Наверное, ты себя недооцениваешь, – пошутил он.

Максим еще в начале разговора понял, что постоянные упоминания об Андрее его раздражают. Но он не знал, как их избежать, и боялся, что всякая попытка разговора на эту тему может вовсе отпугнуть Машу от общения с ним. Приходилось терпеть.

Около семи часов Маша, наконец, объявила, что "должна прекратить дозволенные речи", поскольку подготовительные курсы по математике сейчас должны закончиться, и они с Андреем пойдут домой.

– Ты хорошо рассказываешь, – сказал ей напоследок Максим. – Мне повезло с проводником.

– А ты хорошо слушаешь, – улыбнулась Маша в ответ.

"Биографию" Маша рассказывала в следующий четверг, Максим все-таки уговорил ее, да и не особо она сопротивлялась.

– Это совсем не так интересно, как тебе кажется, – пыталась отшутиться она. – Я родилась в один прекрасный летний день… Или в непрекрасный… Возможно, он был пасмурным и дождливым, а то и вовсе…

– Давай будем считать, что день был прекрасным, – нетерпеливо перебил ее Максим.

– Ты опять собираешься меня перебивать после каждого слова? – притворно возмутилась Маша.

– А ты не отвлекайся. День, в который ты родилась, не мог не быть прекрасным.

Маша не знала, что ответить на столь категоричное заявление, поэтому продолжила.

– Моя жизнь началась очень странно – родители поссорились еще до моего рождения. Даже до моего зачатия. Мама очень… вспыльчивая, с ней нелегко. Они поссорились, как бы расстались, и папа нашел себе другую девушку. Потом они снова помирились, и он бросил эту девушку. Какое-то время они были счастливы с мамой… насколько вообще могут быть счастливы друг с другом два таких разных человека. Но в один прекрасный день… Нет, я никогда не избавлюсь от этого штампа, – возмущенно перебила сама себя Маша. – Кто вообще придумал, что все гадости происходят в "один прекрасный день"? И зачем? В целях усиления контраста что ли? Или это утешение такое?

– Давай обсудим идиоматические проблемы русского языка в следующий раз? – предложил Максим. – И так мало времени, а ты его еще тратишь нерационально!

– Узнаю Яшкин тайм-менеджмент, – засмеялась Маша. – Она и тебя уже достала сказкой о потерянном времени? Ладно, ладно, слушай, – сдалась она под его выразительным взглядом. – В этот дурацкий день они оба узнали, что Наташа, бывшая девушка папы, беременна. Когда папа ее бросил, никто этого не знал. То есть, она-то знала, но ему не сказала, не хотела удерживать такими методами… Вот…