Отпусти меня, мама! - Идрисова Алсу

Дядя Алкаша – так маленькая Алена звала Аркадия, пока не научилась выговаривать звук «р». Это было очень забавно и мило. И… как же это было давно!

– Лиана будет? – шепотом спросила Любаня, плотно прикрыв дверь на кухню.

– Нет, – отозвался Аркадий, не глядя на сестру.

– Она хоть поздравила дочь?

– Прислала видеооткрытку. – Аркаша нашел в себе силы улыбнуться.

– Я так и думала. Вот уж подарил Господь матушку… Ну ничего, у детей психика пластичная, раны затягиваются быстро! – затараторила Люба, желая подбодрить Аркадия. – Не переживай. И мой тебе совет: подавай уже на развод, чего ты тянешь? Неужели любишь до сих пор?

Аркаша отрицательно покачал головой. Люба, не зная, что еще добавить к своему пламенному монологу, поправила занавески на окнах и вскоре ушла.

Входная дверь хлопнула.

В кухню заглянула Софа. Радостно-возбужденное ожидание быстро сменилось на ее лице разочарованием, когда она увидела, что в кухне, кроме отца, никого нет.

– А я думала, мама пришла, – протянула она, прижимаясь к отцу. – Она же придет, да? Она же помнит про мой день рождения?

Аркаша отвел глаза от требовательного взгляда дочери к окну, за которым бушевала метель. Молча погладил ее по голове, не находя подходящего ответа.

– Хорошо, что мы дома решили отмечать, да, пап? – спросила тихо Софа. – Если бы в кафе были, мама бы не нашла нас. А так адрес-то она ведь знает. Значит, точно придет. Просто надо подождать!

Расстроенная донельзя, София вышла к гостям, вытирая слезы. Аркаша распахнул окно и всей грудью вдохнул свежий морозный воздух. Потом распахнул дверцу шкафчика и выудил оттуда бутылку коньяка. Свернув пробку, отпил прямо из горлышка. Затем еще раз. И еще.

Как хочется напиться и забыться. Забыться, чтобы не видеть этого умоляющего взгляда. Забыться, чтобы больше не чувствовать себя таким бессильным.

Как ни ждала в этот вечер Софийка свою маму, Лиана все же не появилась на празднике. Тяжело это было и неудобно – лететь на один день из теплой приветливой страны в холодную Россию с ее хмурыми лицами и серыми, унылыми пейзажами.

Зато пришла Рита. Аркаша молча наблюдал, как ее, разрумянившуюся от мороза, с ярким глянцевым свертком под мышкой, обступили со всех сторон дети. Рита улыбалась, пытаясь сохранить равновесие, поглаживала жмущиеся к ней темные и светлые детские головки и нежно приговаривала:

– Солнышки мои, я тоже очень соскучилась! Мы же с вами так давно не виделись – целых полдня, правда? Так, а где у нас именинница? Так, встаем в хоровод, в «Каравай» сыграем!

Аниматор, молодой парень в костюме забавной обезьянки, уже истощивший весь запас фантазии и малость подуставший от детских криков, быстро поедал со стола бутерброды. Рита тем временем, выстроив детей в хоровод и поставив Софию в центре круга, затеяла веселые игры.

Ей всегда нравилось проводить время с детьми. Даже в детстве она предпочитала компании сверстников песочницы, в которых «водились» малыши. Она тут же принималась нянчиться с ними: играла в куклы и в машинки, заботливо помогала встать, если малыш, не удержавшись на ножках, падал. Родители, приятно удивленные этим, даже отлучались по своим делам – они знали, что дети с Ритой будут в полной безопасности.

Сейчас Рита внимательно приглядывалась к Софийке. Глаза у девочки были красными, словно до этого она долго и безутешно плакала. Но возраст и общее веселье брали свое: Софийка, кажется, совсем позабыла о переживаниях и хохотала вместе со всеми, пытаясь усесться первой на свободный стул.

К сожалению, того же нельзя было сказать об Аркаше. Искренне расстроенный разочарованием дочери, он винил во всем себя: мог бы позвонить за неделю до праздника, сказать, что дочка очень ждет. С другой стороны, ничто на свете не способно растопить каменное сердце, сделав его чутким к чужой беде. А в том, что сердце у Лианы сделано из камня, Аркаша больше не сомневался ни секунды.

Незаметно ото всех он снова удалился на кухню. Да, в присутствии Риты ему было тепло, словно под лучами летнего солнышка, но… Что он мог сделать, когда обстоятельства складывались не в его пользу? Да и зачем такой девушке проблемный мужчина с ребенком на руках?

Воровато оглядываясь на кухонную дверь, Аркаша вновь открыл шкафчик и выудил оттуда початую бутылку. Алкоголь давал то, чего ему так не хватало в последнее время: полное расслабление и покой, возможность не предаваться своим горьким мыслям.

Пить в присутствии Софии он не решался – она тут же хмурила бровки и строгим голосом вопрошала: «Папа, ты опять за старое? Ты хочешь, чтобы у тебя опять голова болела?» Один раз она даже с криком вырвала у него из рук бутылку и разбила ее в ванной, ненавидяще-победно глядя на отца и тяжело дыша.

После такой выходки Аркаша не решался выпить даже бутылочку пива в присутствии дочери. Но сегодня он ощущал острую потребность забыться. И потом… что такое какая-то жалкая пара мизерных рюмочек? Софийка даже не учует.

Он с наслаждением опрокинул в себя рюмку коричнево-бордовой жидкости и собирался налить еще, как вдруг…

Дверь распахнулась – на пороге кухни неожиданно появилась Рита. Заметив бутылку в руках Аркадия, она едва заметно нахмурилась. Смутившись, он убрал бутыль в шкаф и застыл с полной рюмкой в руках, ощущая себя полным дураком.

Она подошла к нему, забрала рюмку из рук – Аркаша практически не сопротивлялся – и молча вылила содержимое в раковину. Потом положила свою маленькую руку ему на плечо и тихо сказала, проникновенно глядя ему в глаза:

– Не надо пить, ладно? У вас такая красивая дочка, она будет страдать от этого.

Сейчас Рита до ужаса напоминала ему Софийку, строго отчитывающую его за промахи. Он приподнял плечо, на котором покоилась ее рука, и прижал к щеке. Время застыло, превратившись в вечность.

– Всю жизнь бы так стоял, – признался Аркадий, с ужасом думая о том, что этого говорить не стоило. Но его уже несло куда-то по течению, увлекало сильным потоком, а выпитые сто граммов лишь прибавляли храбрости и отчаяния.

К его удивлению, она не отдернула руку. Лишь стояла и молча смотрела на него с нежностью. Или может быть, с жалостью?

Аркаша нахмурился – он терпеть не мог быть жалким в глазах окружающих. Он уже собирался сказать об этом Рите, но в прихожей требовательно позвонили в дверь.

Волшебные чары развеялись. Рита испуганно убрала руку, словно воровка, застигнутая на месте преступления. Аркаша, чертыхаясь про себя, пошел открывать, с сожалением ощущая, как тепло ее руки на щеке медленно, но верно угасает.

Не глядя в глазок, он распахнул дверь и… попятился от неожиданности. На пороге стоял Дед Мороз.

– Здрасьте! Я дедушка по вызову, устрою вашим деткам незабываемый праздник! – бодро сообщил «дед».

Ощущая нарастающую злобу, Аркаша узнал в дедушке своего старого приятеля Тимура.

– Нас не звали, а мы приперлись! – «Дед Мороз», хлопнув по-свойски Аркадия по плечу, вломился в прихожую, волоча за собой ярко-красный велюровый мешок. – Хорошо, что Рита сказала, сам бы вовек не вспомнил. В жизни даты не запоминал. Кстати, а где она?

Аркадий с бессильной злобой смотрел, как дети, обступив «Деда Мороза», рассказывают ему стишки и получают подарки. Еще больше его бесило то, с каким восторгом смотрит на это действо Рита. Как же она не понимает, что он просто пускает всем пыль в глаза?

Конечно, несмотря на все свои многочисленные недостатки, Тимур не был жадным человеком. Но то, как плотоядно он ощупывал взглядом фигуру Риты, совершенно не нравилось Аркадию.

Интересно, что подумают дети, если он сейчас выставит этого фальшивого Деда Мороза за дверь? Наверное, детство у них в ту же секунду закончится?

Глава 8

Это было самое странное свидание в моей жизни, клянусь вам!

Я долго не могла решиться на свидание, находясь в статусе (все еще!) замужней дамы. Конечно, мы с Серегой уже не живем вместе, но что-то до сих пор мешает мне чувствовать себя свободной.