Глава 1. Букет, который не дождалась
Пылинки танцевали в луче утреннего солнца, пробивавшегося сквозь жалюзи в маленьком кабинете Алисы. Она сидела за столом, заваленным бумагами, но ее взгляд был прикован к знакомому тексту в папке перед ней. Губы шевелились беззвучно: «...сознавая всю ответственность шага, который вы делаете сегодня...». Она знала эти слова наизусть, как молитву. Провела сотни, если не тысячи церемоний за годы работы регистратором в этом ЗАГСе. Но каждый раз, перед тем как выйти к новой паре, она перечитывала их. Это был ритуал, талисман, придающий ей уверенности и напоминающий о важности момента – даже если для нее самой этот момент все откладывался.
Дверь с скрипом распахнулась, нарушив тишину и поток пылинок. В кабинет впорхнула Маша, ее коллега и ближайшая подруга. Черные, как смоль, волосы были собраны в небрежный, но эффектный хвост, подчеркивая скулы и насмешливые карие глаза.
— О боже, Алис! — Маша шумно вздохнула, упирая руки в бока. — Сколько можно это повторять? У тебя же это в подкорке вбито! — Она подошла к столу и с преувеличенной театральностью закатила глаза. — Ну скажи честно, сколько ты уже этих «счастий навек» провела? Тысячу? Две? Так что давай, хватит! — Быстрым, почти воровским движением Маша выхватила папку из рук Алисы и швырнула ее на соседний стол, где она приземлилась рядом с горой других папок. — Отдыхай! А лучше — рассказывай! Как там твои дела со Славиком-милавиком? — Маша лукаво подмигнула, усаживаясь на угол стола. — Когда уже я вам буду проводить вашу церемонию? Моя очередь регистрировать подруг настала, а ты все топишь!
Алиса невольно раздраженно закатила глаза в ответ. Этот вопрос висел в воздухе между ними уже года три как минимум.
— Маш, ну что ты как заезженная пластинка? — вздохнула Алиса, откидываясь на спинку стула. — Не зовет он меня замуж, и все тут. Что я могу сделать? Силой тащить под венец? Он хочет сначала «на ноги встать», карьеру сделать, квартиру получше... Ты ж знаешь.
Маша фыркнула, и ее смех прозвучал язвительно и резко в тишине кабинета.
— На ноги встать? — Она изобразила преувеличенное изумление. — Он что, инвалид у тебя, дорогая? Десять лет вместе — и он все «встает»? Может, ему костыли купить или инвалидную колясочку, раз процесс такой затяжной? Или он встает как балерина — на пуанты? Надолго?
Алиса невольно скривилась, передразнивая гримасу подруги.
— Очень смешно. Не надо торопить события, — парировала она, стараясь говорить ровно. — Все будет. Всему свое время.
Но слова звучали пусто, даже для нее самой. И в этой тишине, последовавшей за ее фразой, в глубине души поднялся знакомый, гнетущий вопрос: Почему? Десять лет. Десять лет они были вместе, делили радости и горести, строили планы. Но слово «женитьба» для Славы всегда было словом из будущего, очень далекого и туманного. «Не время», «сначала вот это», «подождем». Бесконечное ожидание. Она уже и сама перестала понимать, чего ждет и есть ли этому конец.
— Ладно, ладно, философ! — Маша внезапно спрыгнула со стола, снова оживившись. Ее взгляд упал на часы. — Все, хватит болтать. Тебе пора! Пара уже наверняка трясется в коридоре. Давай, в бой! — Она подтолкнула Алису к двери. — Удачи там! Пусть хоть у кого-то сегодня все будет гладко.
Алиса натянуто улыбнулась, поправила строгий жакет и, взяв ту самую папку с соседнего стола, поспешно вышла из кабинета, оставляя Машу и свои тревожные мысли позади.
***
Зал для торжественных регистраций был наполнен тихим гулким ожиданием. Белые колонны, гирлянды из живых цветов, мерцание люстр. Под тихую, торжественную музыку открылись двери. Вошел жених — молодой, чуть бледный от волнения, в новом, чуть мешковатом костюме. Его рука дрожала, когда он подал ее невесте. Та вошла в простом, но изящном платье цвета слоновой кости, с сияющими, полными слез счастья глазами. Ее рука крепко сжимала руку будущего мужа.
Алиса начала говорить. Голос звучал ровно, тепло, профессионально: «Дорогие... вступая сегодня в брак...». Она смотрела на их лица, на дрожащие руки, на тот немой, полный обожания взгляд, которым они обменялись, когда произносили «да». Она видела, как жених нежно смахнул со щеки невесты непослушную слезинку, как их пальцы сплелись в едином порыве.
И вдруг, посреди фразы о «верности и преданности», ее собственное сердце сжалось от острой, неожиданной боли. Зависть. Глупая, горькая, несправедливая зависть. Они — вот эти двое, только что познакомившиеся пару лет назад — стояли здесь, объявленные мужем и женой. А она... она десятилетие ждала у моря погоды. Они сияли чистым, ничем не омраченным счастьем. А ее собственное «счастье» все больше походило на выцветшую фотографию. «Почему им везет, а мне — нет?» — пронеслось в голове, заставив на миг сбиться с ритма. Она быстро сделала вдох и продолжила, загоняя эту крамольную мысль куда подальше. Работа есть работа.
***
Рабочий день подошел к концу. Алиса переодевалась в крошечной раздевалке для сотрудников, когда появилась Маша, уже в яркой куртке и с сумкой через плечо.
— Ну что, героиня трудового фронта? — весело спросила Маша. — По магазинам махнем? А то у меня вон те туфли глаза мозолят... — Она кивнула в сторону торгового центра.
Алиса покачала головой, застегивая пуговицы на пальто. На ее лице появилось что-то вроде натянутой торжественности.
— Не сегодня, Маш. Сегодня... особенный день.
— О? – Маша приподняла бровь. — День рождения кота?
— Десятая годовщина, – тихо, но четко произнесла Алиса. — Со дня, как мы со Славой познакомились.
— Десять лет?! — Маша ахнула, но в ее глазах тут же мелькнуло что-то острое, аналитическое. — Ого... Ну что ж, юбилей! Так может, сегодня тот самый день? — Она подмигнула многозначительно. — Когда он наконец-то... ну, ты поняла?
Алиса засмеялась, но смех прозвучал нервно.
—Не знаю... Но я... я приготовила ему подарок. — Ее глаза засветились, и она с почти религиозным благоговением достала из внутреннего кармана сумки небольшую, но явно тяжелую коробочку, обтянутую темно-синим бархатом. Аккуратно открыла ее.
На белом атласе лежали мужские часы. Стильные, с массивным стальным корпусом, сложным циферблатом и браслетом, сверкающим множеством граней. Они выглядели дорого. Очень дорого.
Маша замерла. Ее глаза округлились.
— Алиска... — прошептала она. — Это же... те самые? Ты что, с ума сошла? Это же целое состояние!
Алиса кивнула, с гордостью и легкой грустью глядя на подарок.
— Почти. Половина квартальной премии. Но он... он этого стоит. Юбилей же.
Маша несколько секунд молча смотрела на часы, потом перевела взгляд на подругу. В ее глазах читалось не восхищение, а тревога.
— А он... — Маша осторожно подобрала слова. — А Слава-то... помнит, что сегодня годовщина? Десять лет — не шутка, мог и забыть в суете.
— Конечно помнит! — воскликнула Алиса слишком громко и слишком быстро. Голос звенел неестественной восторженностью. — Не может не помнить! Он же... он обязательно что-то придумал! — Она захлопнула коробочку и крепко сжала ее в руке, как будто боялась, что ее отнимут. Она очень хотела в это верить. Отчаянно.
— Ну... — Маша вздохнула, нерешительно тронув Алису за плечо. — Тогда удачи тебе. И... с годовщиной. Надеюсь, он оценит.
— Оценит! — уверенно парировала Алиса. — Обязательно! Ну, я побежала! Завтра все расскажу!
Они вышли на улицу. Вечерний город встретил их прохладой и шумом машин. Маша пошла к метро, Алиса — в сторону своего дома, до которого было минут пятнадцать пешком.
***
Шаги Алисы замедлялись по мере приближения к знакомому дому. С каждым шагом нарастало волнение. В голове крутились обрывки диалогов с Машей, лица сегодняшних молодоженов, их сияющие глаза.
«Он не мог забыть. Не мог. Десять лет!» — убеждала она себя, поднимаясь по лестнице. Сердце бешено колотилось. «Ну хотя бы цветы... Он же знает, я люблю розы. Белые. Или красные... не важно. Главное — букет. И ужин... Может, заказал столик? Или приготовил что-то сам?» Она представляла, как открывает дверь, а там — Слава с огромным букетом, улыбается, обнимает, целует в макушку, шепчет что-то нежное... А потом, за ужином, при свечах... Может быть.. . Наконец-то...
