Невидимая часть души - Потапова Виктория

Звучит довольно просто, но на практике люди, как правило, даже не подозревают о том, какая именно эмоциональная потребность внутри них дает им сигналы через переживания и испытываемые чувства. Зачастую такой прямой путь чуткого восприятия может перекрывать фигура внутреннего критика, заставляя отворачиваться от себя. Важной задачей для человека становится взятие управления собственной жизнью из рук внутренней фигуры в свои. Это возможно сделать, если открыто и честно замечать то, что с тобой происходит. Даже если внутри будут бушевать эмоции и появляться «страшные», агрессивные фантазии, то взгляд на них и размышление над тем, что за ними скрывается, могут помочь рассмотреть собственные эмоциональные потребности. Именно поэтому важно вернуть себе способность размышлять над теми сигналами, которые мы можем получать через эмоции или через другие источники познания своего внутреннего мира, смотреть на это с принятием и интересом, рассуждая, о чем они могут сигнализировать, а не идти на поводу у обвиняющего, пугающего и стыдящего голоса критика, стараясь отказаться от самого себя, прячась и заглушая свои эмоциональные потребности.

Мы подходим к самой важной части этой книги — исследованию своих эмоциональных потребностей с опорой на проективную методику «Рисунок несуществующего животного».

Перед тем как отправиться в это приключение, я хочу ввести такое понятие, как «внутренний несуществующий зверь». Он может стать той частью нашего психического, которая вмещает в себя эмоциональные потребности и может о них сигнализировать посредством различных эмоциональных состояний. Это тот образ, который может нам помочь посмотреть на свои состояния через встречу нашего наблюдающего «Я» со зверем. Предлагаю вам при встрече с ним посмотреть на него добрым взглядом, стараясь безоценочно рассуждать о том, какие же послания он несет.

Глава 3. Портрет души: что говорит ваш рисунок

Путешествие внутрь себя

Внутренний несуществующий зверь — личный миф о том, как мы воспринимаем отношения с окружающим миром и ощущаем себя в нем. Это та история, которую мы себе рассказываем, проецируя, как на экран, свои внутренние состояния (желания, мечты и др.), наполненные нашими эмоциональными потребностями, выражающие наши эмоциональные потребности.

Я предлагаю вам отправиться в путешествие навстречу к своему внутреннему зверю. Сейчас мы поговорим о каждой эмоциональной потребности, которая существует внутри нас, и о том, как она может быть проявлена на рисунке и в рассказе. Мы будем рассматривать разные символы, имеющие общее значение для людей. Но важно помнить, что иногда взаимосвязь отдельных символов и элементов рассказа и рисунка может уловить только сам автор. Ведь многие смыслы, зашифрованные в изображении, определяются устойчивыми образами и выражениями, которые использует человек на протяжении всей жизни, полученные благодаря уникальному опыту. Определенные символы становятся «пасхалками» (зашифрованными посланиями), понятными только определенному кругу лиц. Именно поэтому я могу только выдвигать предположения и подсказывать, а вы можете увидеть больше, чем я.

Потребность в защищенности

Для многих людей привычнее говорить о потребности в безопасности, чем в защищенности. Но я преднамеренно выбрала такую формулировку для самой первой и базовой эмоциональной потребности, потому что ощущения безопасности и защищенности если и являются производными одного и того же процесса, то ощущаются очень по-разному. Условием безопасности является отсутствие угрозы, условием защищенности — возможность влиять на возникающие угрозы и активно искать выход из сложившейся ситуации.

Можно ли почувствовать себя в безопасности, успев забежать в дом, когда на улице бушует непогода и сверкают молнии, — не знаю. Моя фантазия может продолжать рисовать страшные картины попадания молнии в меня, даже если я уже нахожусь в укрытии. Все мое внимание будет захвачено мыслями о стихии и желанием, чтобы нависшая угроза как можно быстрее исчезла. Но я могу почувствовать себя защищенной, если точно знаю, в какой части дома надо переждать непогоду, чтобы в случае нарастания угрозы это могло помочь мне сохранить здоровье. И тут я уже становлюсь не только тем, на кого воздействует угроза, но и тем, кто активно ищет и находит способы совладания с ней. В таком случае я буду искать способы, помогающие обрести защиту, и уже буду не настолько захвачена страхом и тревогой. Я становлюсь действующим субъектом, а не объектом воздействия. В этом аспекте для меня как для человека и исследователя психических процессов проявляется принципиальная разница между потребностью в безопасности и защищенности. Добиться состояния безопасности в реальном мире практически невозможно, но можно чувствовать себя защищенным.

Как же развивается способность удовлетворять эту эмоциональную потребность? Ни для кого не секрет, что младенец рождается совершенно беззащитным. Он не может сам следовать за родителями, добывать себе пищу, согреваться. Он не способен сам о себе позаботиться и защитить себя. Но с самых первых дней у него есть суперспособность — он умеет устанавливать отношения привязанности со взрослыми, что и обеспечивает ему защиту и выживание. Привязанность — это двусторонняя эмоциональная связь. Родитель испытывает нежность к ребенку и потребность заботиться о нем, а ребенок переживает сверхнастроенность на своего взрослого, который на достаточно долгое время становится центром его вселенной и проводником во внешний мир. При возникновении напряжения и любой нужды ребенок через взгляд, тело и голос дает сигнал родителю о том, что ему нужна помощь, чтобы справиться с тем, что его беспокоит, и вновь обрести хорошее самочувствие.

Если родитель настроен на ребенка, чуток по отношению к его сигналам, то ребенок чувствует себя защищенным. Внутри него формируется уверенность, что в таком большом мире для него есть место: «Мне рады. Я есть и меня видят». Он может звать на помощь и быть уверенным, что к нему придут и будут искать способы повлиять на то, что вызывает внутренний дискомфорт или на неблагоприятные внешние обстоятельства, будут находиться рядом, не оставят одного.

Чем старше становится ребенок, тем большее становится подвластно ему самому. У него появляется все больше физических и психических возможностей. Теперь он уже сам может доползти или дойти до мамы и получить питание. Он сам может убежать от издающей пугающие звуки игрушки. Он доверяет своим телесным ощущениям, своим эмоциям, распознавая сигналы угрозы, может более активно действовать, защищая себя сам и прося помощи у близких. В процессе взросления такой человек будет пополнять свой защитный арсенал, опираясь на опыт защиты, получаемый извне, и все более активно находя собственные способы совладания с трудностями, опираясь при необходимости на выстроенную надежную систему отношений с другими людьми.

Но бывает так, что родитель по каким-то причинам не всегда откликается на призывы о помощи ребенка, достаточно часто игнорируя их, действуя хаотично — то отзываясь на призыв о помощи, то нет. В таких случаях ребенок может внутренне фокусироваться на страхе остаться одному, ведь он не знает, в каких случаях ему помогут справиться с угрозой, а в каких нет. Центром его внимания становится взрослый и его настроение. «Надо держаться ближе, плакать громче, сигнализировать о своей потребности в защите интенсивнее, не отпускать», — внутреннее убеждение незаметно укладывается в значимые отношения тонкой тревожной прослойкой. Сил и внимания на собственную активность может не хватать. Он будет чувствовать себя защищенным, только находясь в контакте со значимыми людьми. Этот контакт становится страшно потерять. Присутствие другого рядом становится жизненно необходимым. Если близкий человек не ответит на проявленную потребность в защищенности в том объеме, в котором она возникнет, это может вызывать страх или злость.