Попал по собственному желанию (СИ) - Коган Данил

Ещё в начале моего превращения в выставку кожгалантереи вперемежку со скобяной лавкой, сестра Кассандра просигналила мне:

— Дождись у стойл. Я быстро. — и куда-то спылила. Не терпится ей меня выпроводить лично.

В стойлах нас уже ожидало двое воинов моей охраны в лёгком снаряжении. На лбах у обоих вытатуированы номера. прическа - короткий ежик. Я «вспомнил» что, кроме собственно Друза, остальные мои воины были рабами.

Один из воинов держал упряжь и седло. Второй придерживал два мешка, каждый не меньше, чем у Друза. Увидев меня, оба плюхнулись на колени, склонив головы в дорожный прах. Это не было общепринятым приветствием командира. Просто Максимус был тот ещё засранец, и, видимо, получал удовольствие от унижения людей ниже себя по статусу.

— Так, встали оба. — недовольно сказал я. — С этого дня я вам всем, и тебе тоже Друз, запрещаю падать на колени. Воинского приветствия будет достаточно. Всё ясно?

— Как прикажет, вашмлсть! Вон Гром. Плюмбату ему в зад! Намучились с ним в пути. Нипочём никого признавать не хочет. Ну, вы знаете, вашмлсть.

Рядом с моими воинами, привязанное к поперечной деревянной жерди, тянущейся вдоль здания стойл, стояло... чудовище. В холке эта скотина доставала мне почти до плеча. То есть не особо высокий плеб мог бы, почти не пригибаясь пройти у Грома под брюхом. Статями и внешним видом Гром напоминал скорее земного быка, чем лошадь. Если бы его ноги не оканчивались трёхпалыми чешуйчатыми ступнями с массивными когтями. Здоровенная треугольная морда была увенчана тремя короткими рогами, обтянутыми кожей. А ещё он был покрыт мелкой, но, как я «помнил», очень прочной чешуёй. Звался этот зверь — экус. Вот здесь меня и накрыло, наконец, ощущением: «Мля, я в чужом мире, епта!» Всё, что встречалось мне до этого, было успокаивающе знакомым. Гром же нарочито выделялся своей чуждостью.

ГРОМ: экус боевой

Молча я забрал упряжь у боевого раба и, напрягая память, оседлал своего скакуна. Руки пока еще двигались не особо проворно, но к концу процесса я кажется пробудил "мышечную память".

Когда я закончил седлать бронированного рогатого крокодила, появилась сестра Кассандра. Она вела в поводу небольшое покрытое чешуёй животное, которое чем-то неуловимо походило на земного осла. Асин, всплыло в голове. В руках она держала отполированный деревянный посох, с медными наконечниками на обоих концах. И металлическими кольцами, обхватывающими посох по всей длине. К седлу с двух сторон были приторочены дорожные сумки.

— Куда-то собрались, сестра? — ошарашенно спросил я.

— Я теперь с тобой еду. Куда ты туда я. При тебе должна быть сестра. Мать разрешила. Наказ богини.

Я открыл уже рот, чтобы послать ей по матери. И закрыл. Чего я буду спорить? Надо ей. Пусть едет.

— А содержание, ваше, за чей счёт?

— За твой. Не разоришься. — отрезала бесцеремонная «серая мышка».

— Надо, наверное, всё же, решить вопрос иерархии...

— Я не твой подчинённый. Я твоя духовная сестра. И наставник в путях Богини. В остальном я выполняю приказы в дороге.

Незамысловато.

— Да, а ещё, ты будешь учить меня языку жестов. — Кассандра кивнула.

Друз, озадаченно вглядывавшийся в наш диалог, почесал затылок, сплюнул коричневой слюной в пыль под ногами и спросил:

— Так что, получается, серая пробл… сестра с нами намылилась, вашмлсть?

— Да. Сестра Кассандра едет с нами. Она, кстати, из Вирдисов. Ты бы всё же поаккуратней, центурион. Следи за языком!

Сестра, между тем, невозмутимо взгромоздилась на своего чешуйчатого чипиздрика, явно приходящегося моему Грому дальним родственником. Один из рабов упал передо мной на четвереньки. Я шагнул ему правой ногой на спину, а левую вставил в стремя и одним махом оказался в седле Грома. Явно привычное действие, я даже на задумывался.

Сестра тут же пнула свою скотинку в бок, и та неторопливо потрусила к опоясывающей нижний уровень стене. За ней тронулись я и моя немногочисленная пешая свита.

Мы покинули монастырь через последние из трех ворот нижнего уровня, все еще оставаясь довольно высоко в горах. Позади остались три линии укреплений, изрядно траченных временем, но все еще грозных и вполне обороноспособных.

После прохождения последних ворот нам, наконец, открылся захватывающий, в своем величии, вид на окружающие монастырь земли.

На западе к небу вздымались белоснежные вершины хребта Термини. На юге и севере горы превращались в невысокие цепочки холмов. А на востоке местность стремительно понижалась и заканчивалась разлившейся до горизонта синевой внутреннего моря, называемого местными Серединным или Имперским.

На побережье Серединного моря, на тонком перешейке между основными землями империи и территорией провинции Арборея, и расположился город Оро-Терра. Буквально — край земли. Имелись в виду, конечно, цивилизованные земли Империи Альтиор. Оро-Терра формально относился к Арборее и был самым богатым и одним из самых крупных городов провинции.

Наш путь вел вниз, к подножию горы. И дальше на юг, две недели пешего пути. Но, перед тем как отправиться в мои земли, нам следовало посетить город. Надо было разжиться деньгами, припасами и информацией. И только потом стоило двигать в тот медвежий угол провинции, в котором скромно притулились мои владения. Латфундия бла выделена мне из имущества рода в личное пользование. Как и полагалось лицу благородного происхождения. Никаких графов-герцогов-маркизов в империи не было и нет. Есть патриции. В основном альтиоры. Туземные патриции имперской знатью презирались.

За воротами Кассандра устроила сеанс разоблачения. Когда надвратные башни скрылись из поля зрения за поворотом горной дороги, сестра сняла свой головной убор и вуаль. Я-то думал, она так и будет изображать: помесь ниндзя с порабощенной женщиной востока.

Под серой шапочкой обнаружилась выбритая с боков голова, с полосой блондинистых волос посередине. Это полоса была заплетена в длинную косу, уложенную вокруг макушки наподобие короны. Кассандра вытащила заколку, и коса упала, достигнув пояса.

У сестры оказалось породистое горделивое лицо. Кожа молочно-белого цвета, изумрудные глаза. «Греческие» пропорции носа и подбородка. На вид сестре Кассандре было лет двадцать-двадцать пять. Даже нелепая, с моей точки зрения, стрижка не портила, а наоборот каким-то образом подчеркивало ее красоту мраморной статуи. К сожалению, эмоциональную гамму для своего лица Кассандра тоже взяла от статуи. Я подспудно ожидал что у нее тоже будет зашит рот, но ничего такого, к счастью не обнаружилось.

— Госпожа, не успела выйти, а уже во все тяжкие пустилась. Смотрите, сестра, связались с нехорошей компанией, не дай богиня, верхнюю пуговицу захочется на балахоне расстегнуть. Или шестнадцатое слово за день произнести. Или вообще на столе отплясывать. — не удержался от ехидного замечания.

- У меня на балахоне нет пуговиц. — Сестра взглянула на меня как на идиота. — А ношение скуфьи за пределами обители не обязательно. И она мешает дыханию.

После чего она достала из поясной сумки повязку с символом богини, и завязала ее вокруг головы. Повязка, в отличие от моей, была зеленой, а символ кроваво-красным, как и у меня.

На этом наш содержательный диалог прервался.

Пока мы спускались с гор к заливу, я шерстил память Максимуса, на предмет того, что в ней вообще есть. Просто называл мысленно слово и следил за всплывающей цепочкой ассоциаций. Результат меня расстроил. Максимус был невежествен абсолютно во всем, что не касалось славного рода Доримедов, войны, во всех ее проявлениях, сортов вин, достоинств молоденьких рабынь и боевых животных. От остальных отраслей знаний в голове Максимуса был жуткий винегрет из домыслов, побасенок, и его любимого выражения: «Хрен его знает, да и похрен».