Попал по собственному желанию (СИ) - Коган Данил

Судя по книгам, попаданец должен сразу присвоить весь пул знаний по миру, в который он залетел, после несвоевременной смерти, прямо из головы местного реципиента — неудачника. Нехватку сведений гость из иного мира обычно восполняет из интернета или его магического аналога. Чаще всего он сразу становится экспертом в нескольких отраслях, включая социальное устройство страны попадания, юриспруденцию и флористику. Кует булат, делает арбалеты десятками трахает эльфийских принцесс. А еще у него сразу появляется магический советник, какой-нибудь всезнающий имплант, дух-помощник или что-то такое.

Но, либо я какой-то нестандартный попаданец, либо авторы моих любимых книг изрядно назвездели. Интернета в империи еще не изобрели. Духа-помощника или импланта на божественном складе не выдали. А знания реципиента о мире состояли из одних пробелов и междометий.

Максимус даже в ценах на наиболее ходовые товары не разбирался. Патрицию и всаднику было зазорно марать руки деньгами, и за него всегда расплачивались рабы или клиенты. Засада!

С другой стороны, а чего я собственно ждал? Что захолустный землевладелец окажется гением философии и мыслителем? Самыми актуальными для выживания в этом мире знаниями и навыками я теперь был снабжен в полной мере. Как там у классика: женщины, лошади, власть и война. Остальное добуду по ходу дела.

Загруженный этими грустными размышлениями, я не заметил, как мы, миновав виноградники и рощи оливковых деревьев, небольшие фермы свободных арендаторов и рабские бараки, подъехали к городским воротам.

Мы с Кассандрой немного оторвались от нашего пешего сопровождения, так что я придержал Грома, чтобы дождаться Друза с бойцами. Мы уже ехали вдоль длинной очереди из людей и повозок, скопившейся перед городскими воротами, до которых оставалось метров двадцать-тридцать.

Внезапно я почувствовал невероятную усталость.

Мной овладела полная апатия и нежелание что-то делать. Я выпустил вожжи и чуть не выронил меч, который держал вертикально, кончиком вниз, воткнутым в специальное крепление у стремени. Одновременно я почувствовал, как что-то вроде липких паутинных нитей касаются моего лица. Мерзкое ощущение, тот, кто когда-нибудь в лесу влетал лицом в невидимую до этого паутину, меня поймет.

Я равнодушно взирал, как человек десять, с обеих сторон дороги достают из-под лохмотьев костяные ножи и направляются к нам с Кассандрой, светя ухмылками на перекошенных, изъеденных оспой рожах. Остальные люди, столпившиеся в очереди к воротам, бросились врассыпную.

Моя команда телохранителей, похоже, не попала в странную паутину, но они решительно не успевали к нам. К тому же им мешал встречный поток бегущих от места событий обывателей.

Спасла мою новообретенную жизнь сестра Кассандра. Она подняла руку и выкрикнула какое-то слово, донесшееся до меня, словно сквозь вату.

Невесомые нити, обволокшие мое сознание, вдруг стали видимыми, напряглись и лопнули с ясно слышимым звоном. Я вновь обрел способность адекватно мыслить. А еще я увидел человека, к которому стягивалась оплетающая нас паутина.

Не давая себе ни секунды на раздумье, я проигнорировал оборванца, повисшего на моей ноге, и одним мощным движением метнул укутанного священным покровом Светлячка в колдуна.

Оборванец ударил меня в бедро костяным клинком, но попал по ножнам гладия, и от лезвия ножа отлетел здоровый кусок. Скользнувший по ножнам остаток оружия вонзился мне в бедренную мышцу.

Я незатейливо долбанул кулаком по макушке ранившего меня урода. Что-то хрустнуло, и он отвалился в сторону.

Сестра Кассандра, ловким движением покинувшая седло, впечатала конец своего посоха в пах одному из нападавших, и, завершая движение, вторым концом заехала другому прямо в висок. Оба выбыли из боя.

Еще один оборванец, решивший прыгнуть на спину Грома, мне за плечи, получил удар задними когтистыми лапами скакуна и оказался разорван от груди до промежности.

Я отдался странному ощущению полного спокойствия, охватившему разум во время драки. Денис, сжавшийся от ужаса, что-то вопил в глубине сознания. Но сейчас, властно отодвинув его в сторону, действовал Максимус Доримед. Вернее, его рефлексы. Кажется это называется "боевой транс". И имеются в виду вовсе не тайские трансвеститы, владеющие кунг-фу.

Мое тело соскользнуло с лошади, одновременно вытаскивая оба гладия из кожаных ножен. Следующие мгновения оказались заполнены движением, фонтанами крови и предсмертными воплями. Где-то рядом плел свою смертоносную сеть посох Кассандры.

Когда мои незадачливые телохранители добрались до нас сквозь бегущую толпу, они обнаружили меня с мечами в руках, с ног до головы залитого кровью. Кассандру, невозмутимо опирающуюся на посох. И почти дюжину трупов бомжеватого вида.

В живых не осталось никого.

Глава 5. Хочешь рассмешить Богиню? Составь план

В которой я мародерствую, лечусь, предаюсь мыслям о будущем и чревоугодию, любуюсь видами города и посещаю своего банкира

Ко мне вернулось управление телом. Ноги противно подгибались. В ушах еще звенели предсмертные крики нападавших. Бедро ныло противной тянущей болью.

Ну что, Денис. С боевым крещением тебя. В своем мире, после чересчур бурной молодости, я старался избегать даже простых драк. И уж точно никого не убивал. А здесь, за полминуты уложил насмерть шесть человек. Оборванцу, которого и приложил кулаком по голове, сломало шею. Одно дело читать о таком, сидя в уютном кресле или лежа в постели. И совсем другое — лично отправить на тот свет шестерых.

Никаких моральных терзаний я не испытывал. Ну, по крайней мере, пока. Просто не успевал ничего отрефлексировать. Но вот физиология меня подводила. Когда я смотрел на расчлененные тела, накатывала тошнота. Руки и ноги подрагивали.

Максимус убивал кроваво. Мечи в моих мускулистых руках творили с человеческими телами, не защищенными доспехами страшные вещи. Перерубленные конечности, отсеченные головы, проломленные грудные клетки. И вся это весьма неаппетитная картинка сопровождалась стойким запахом нечистот и требухи, от которого тоже хотелось блевануть.

Невероятным усилием воли я удержал рвущуюся из желудка наружу желчь. И на слегка подгибающихся ногах пошел в сторону колдуна.

— Господин, вы ранены! Мне нет прощения…

— Ой, да завали ты, Друз!

— Кого завалить, мой господин? — Друз начал бешено озираться.

— Варежку захлопни. Раньше надо было убивать. Сейчас обыщите придурков и стащите тела на обочину. Ну и куски от них тоже.

Я подошел к телу колдуна. Светлячок пробил его насквозь, ровно посередине тела, приколов неизвестного убийцу к стоящей на обочине повозке. Голова злодея свесилась набок, изо рта сочилась кровь. Ткань, ранее закрывавшая лезвие, собралась складками. Я с усилием выдернул клинок из деревянного борта и сбросил с меча тело паршивца. Последняя четверть клинка была устроена наподобие двустороннего гарпуна, так что на выходе лезвие развалило колдуна почти напополам. Меня снова замутило, и я оперся о борт повозки.

Пересилив слабость, я приказал воинам обыскать тело и лежащий возле него дорожный мешок. Лутать мертвеца самому мне было не по статусу, а оставлять возможные трофеи на разграбление мародерам я не собирался.

Колдун все-таки. Может, что интересное найдется в вещичках.

Лицо убитого вызвало смутные воспоминания. Молодой, лет двадцати, парень, высокий и атлетично сложенный. Светловолосый, прическа, состоящая из множества косичек-дредов. Цепочка ассоциаций подсказала мне, что, похоже, половина напутствия Матери выполнена. Передо мной лежал труп моего «домашнего колдуна». Предполагаемого любовника супруги Максимуса. И, скорее всего, убийцы его души и разума.