Развод. Не прощу за "походную жену" (СИ) - Гераскина Екатерина

В голове не осталось ни одного цензурного слова.

— А как же истинные, что ждут дома? — выдохнула я, глядя прямо на девчонку.

— А это уж не моего ума дело, — беззаботно отмахнулась она. — Ой, чего ты так смотришь на меня? Не хочешь — не спи с Бертраном. Только все же под крылом мужчины спокойнее и сытнее, чем так. А там гляди и подарит чего.

Я стиснула зубы, так что заболела челюсть. То, что я услышала, всколыхнуло во мне бурю эмоций.

Пришлось усилием воли подавить их. Я заставила себя улыбнуться, хотя, если приглядеться внимательнее, моя «улыбка» походила скорее на оскал.

— Скажи… а ты знала Алекса? — спросила я у девчонки. Имя вырвалось шёпотом, но внутри всё дрогнуло. — Самергрина… — я вспомнила, что муж говорил: наш сын служил под моей фамилией.

Брови девушки удивлённо поползли вверх. Да, она знала его. Я видела это по её глазам. А потом тень печали легла на ее лицо.

— Скажи… к нему тоже была представлена особая девушка? — я смотрела прямо в лицо, жадно ловя каждую реакцию. Что если у него была девушка и она была беременная от него. У меня тогда будет внук. Продолжение моего Алекса.

— Ну… он же всего лишь младший офицер… был, так что не положено вроде как, но у него…

— Леди! — холодный властный голос оборвал девчонку на полуслове.

Я резко обернулась.

Глава 16

Я выпрямилась, будто меня ударили по спине.

Передо мной стоял генерал. Тот самый, Нормийский.

В возрасте, коротко стриженный, седеющий. Взгляд проницательный, суровый. Лицо — словно высеченное из камня. Чёрная строгая форма, ни лишней детали. Лишь нашивки и погоны говорили о высоком чине и стать, конечно.

Типичный военный, для которого приказ всегда важнее чувств.

— Так это вы прибыли на телеге вместе с провизией, — сказал он, не отводя глаз.

— Да, — ответила я.

— Я так понимаю, раз вы интересуетесь Алексом Самергрином, то вы его мать.

— Да.

Генерал перевёл взгляд на девчонку.

— Мия, тебе заняться нечем. Слишком много треплешь языком. Вечером жди с проверкой.

Та пискнула, вытянулась стрункой, опустила глаза. И ретировалась, боком-боком, даже не смея поворачиваться к генералу спиной.

Мы остались вдвоём в коридоре.

— Леди Дрэдмор, — он произнёс мою фамилию чётко. — пройдёмте со мной в кабинет.

Он развернулся, указывая рукой направление. Я подчинилась.

Отметила про себя, что тот был в курсе настоящей личности Алекса. И сразу понял, кто я.

Мы вышли на улицу. Я внимательно рассматривала деревню. Раньше здесь наверняка кипела жизнь: жили семьи, дети бегали по дворам. Теперь это военный аванпост. Каменные дома, двухэтажные и одноэтажные. Простые, ничем не выделяющиеся и ни одного гражданского лица. Только воины, оружейники, целительницы.

Генералу отдавали честь. Его приветствовали. Он держал руки за спиной, шагал размеренно, а я шла следом.

Мы дошли до самого лучшего здания в деревне. У каменного крыльца стоял караул. Совсем молодой парень. Ровесник моего сына.

Любое напоминание о моем сыне отдавало болью.

Я держалась из последних сил.

Всю дорогу до форта, эти четыре дня в пути — я словно выпадала из реальности. Ела, потому что надо. Пила, потому что надо. Спала, потому что тело само падало. Я двигалась только ради одной цели. Проститься с сыном.

Внутри всё было мёртвое. Моя душа лежала в руинах.

Живым оставался только дар — он бился в груди, как пламя, напоминая, что я должна. Должна жить.

Мы вошли в узкий коридор. Миновали его. Прошли в небольшую комнату, где стоял стол и сидел светловолосый мужчина в форме. Он занимался бумагами.  Тот хотел что-то сказать и встал, но генерал махнул рукой, отрывисто приказал:

— Генри, принеси нам два чая. Леди… Дрэдмор может пригодиться.

Я обратила внимание: он сразу дал понять своему человеку, кто я. В его словах была цель. Или это я уже сама видела подвох в каждом жесте, в каждом взгляде. Чай, видимо, мне подадут успокоительный.

— Проходите, леди, — сказал генерал, пока тот самый Генри внимательно следил за мной.

Я прошла, села на стул. Генерал расположился напротив. Мы молчали. Его глаза буравили меня. Взгляд был холодным, оценивающим.

Чай принесли. Генри оставил его на столе и исчез. Я не притронулась.

— Леди, — генерал заговорил первым, — пару дней назад здесь был ваш супруг. Мы имели разговор. Я не могу сказать вам ничего нового, чего он бы не передал сам.

— Мы не встречались с мужем, — сказала я, голос едва дрогнул. — По всей видимости, мы разминулись. Он, наверное, уже в пути домой. В наше поместье. Когда я получила известие о гибели, Арагон уже отбыл сюда.

Генерал смотрел с лёгким прищуром.

— Понятно. Тогда мне жаль, — выдохнул он.

— Я хочу проститься с телом сына, — произнесла я, каждое слово рвалось из сердца.

— К сожалению… ваш сын был сожжён драконьим пламенем.

Удар. Очередной. Нож в сердце.

— В таком случае… — я сглотнула, не чувствуя собственных губ, — передайте мне урну с прахом. Или её забрал мой супруг?

— Нет. Драконье пламя подразумевает полное уничтожение, — ответил он, и его голос прозвучал как приговор. — В наших военных традициях развеивать прах над местом гибели.

Очередной удар. Ещё глубже.

Я не могу даже проститься с собственным сыном.

Я было потянулась к чашке чая, но остановилась на полпути. Убрала руку, положила её на колено, вцепилась в ткань черных замшевых брюк.

Прикрыла глаза. Больно. Боги, как же мне больно.

— Леди, — голос генерала стал мягче, — если вам станет хоть немного легче, я могу показать вам место, где был развеян прах вашего сына. Позвольте мне оказать вам хотя бы эту милость. Ваш сын пал как герой. Он защитил группу, позволил отступающим выйти невредимыми из того боя.

— Хорошо, — едва выдавила я, поднялась со стула.

— Может быть, вы хотели бы немного отдохнуть? Как вы себя чувствуете? Я могу позвать целительницу.

Генерал был вежлив, даже слишком вежлив. Но никакой целительницы я видеть не хотела. Никогда. Пусть не все они одинаковые, но… одна такая «целительница» уже влезла в мою жизнь и в мою семью.

— Нет, не нужно, — отрезала я. — Я бы хотела отправиться туда как можно скорее. Если у вас нет времени, назначьте мне сопровождение.

Может, прозвучало резко, даже нагло. Но в конце концов я всё ещё носила фамилию мужа, я всё ещё была генеральской женой. И это имя давало мне право говорить прямо.

— Конечно, леди, — генерал коротко кивнул. — Вас сопроводит мой адъютант. Он потом лично поможет добраться до Ракши. Там есть удобный постоялый двор.

Из этого города я приехала с Бирмсом.

— Я бы хотела остаться здесь, — я выдержала его взгляд. — У вас ведь наверняка есть места для гостей. Мне подойдёт та же комната, где ночевал мой муж.

Нормийский смотрел на меня, и на миг мне показалось, что в его глазах мелькнуло что-то похожее на нежелание. Сложилось ощущение, он бы предпочёл избавиться от меня как можно быстрее.

Но я — не случайная женщина с улицы.

Я убитая горем мать, жена генерала. И моя фамилия весила слишком много, чтобы мне могли просто отказать.

— Не могу отказать вам, — наконец сказал он. — Я прикажу приготовить для вас комнату.

Я улыбнулась. Улыбка вышла вымученной, больше похожей на гримасу.

— Леди, мы не выпили чай, — напомнил он.

— Простите, — покачала я головой. — Мне сейчас ничего не лезет в горло. Я хочу как можно скорее отправиться на место… прощания с сыном.

— Конечно, — генерал поднялся, подошёл к двери и распахнул её.

В приёмной сидел его адъютант. Генерал бросил ему короткий приказ:

— Сопроводишь леди Дрэдмор до поляны. А потом будешь полностью в её распоряжении. Всё, что ей понадобится — исполняй. Леди останется у нас на одну ночь.

Адъютант вскочил, щёлкнул каблуками.

— Меня зовут Генри. Я буду рад помочь вам, — произнёс он.