— Ну попадись ты мне только в темном углу, — процедила я.
В глазах мужчины вспыхнуло веселье.
— Мечтаю об этом.
И это прозвучало так двусмысленно, что я смутилась — вокруг все же было слишком много людей. Но Северин уже посерьезнел.
— Я читал все письма, что ты посылала Натану, Тина, — мягко сказал он. — Это было самым сильнодействующим лекарством. А когда я встал на ноги, я порой мог выезжать в город, чтобы тайком взглянуть на тебя. Ты даже не представляешь, как я мечтал встретиться с тобой.
Ах вот оно что! Ну не зря мне чудилось, что за мной следят. Но каков дракон! Он опять все решил за нас двоих, он опять не удосужился со мной посоветоваться! Стоял рядом и не подошел! Проходил мимо и не остановился! Заставил меня мучиться и тосковать в неведенье!
— Очень эффектное появление на публике, — сказала я, кусая губы в досаде. — Поздравляю, ваша светлость! Вам удалось произвести впечатление на жителей Зальдена. Не хотите поступить в театральную труппу?
Северин теперь засмеялся, искренне и весело. Как же я соскучилась по его смеху! Но даже этот смех не растопил мой гнев.
— Прости, Тина! — сказал он, отсмеявшись. — Ну вот такой я.
Он лукаво наблюдал за мной. «Вот такой я засранец», — хотелось мне закончить за него. Но я сдержалась. Не буду позорить герцога всея Нура на глазах подданных.
— Поздравляю вас, ваша светлость, с выздоровлением, — сказала я церемонно и присела в низком поклоне. — Очень рада видеть нашего правителя здоровым. А сейчас позвольте откланяться. Дел, знаете ли, невпроворот.
Я развернулась и собралась уйти с гордо поднятой головой, но меня тут же одернули:
— Стой! А ну остановись!
И я замерла, вздрогнув. Голос дракона пригвоздил меня к месту, и я вдруг поняла, что не могу двинуть и ногой.
— Вернись, ведьма!
Да что за наваждение?! Почему он каждый раз так на меня действует, что я не могу ни ослушаться, ни воспротивиться. Что за черт!
Я медленно повернулась, но глаза мои посылали протест.
— Подойди ко мне, Тина!
Я подошла к Северину, чувствуя, как румянец гнева и стыда за собственную слабость загорается на моих щеках. Но глаза Северина, два голубых огня, прожигали меня насквозь и заставляли терять волю. Вдруг он, опираясь на трость, с трудом опустился и встал передо мной на колено. Я окаменела от удивления, почувствовала, что теперь кровь, наоборот, отливает у меня от лица.
— Ведьма Тина! — торжественно сказал Северин, глядя на меня снизу вверх. — Не согласишься ли ты стать моей невестой, а затем, после свадьбы, женой, герцогиней и правительницей Нура?
И он протянул руку, на которой лежало тоненькой золотое колечко с изумрудом.
У меня закружилась голова. Тишина на площади стала такой звенящей, что было слышно, как ветер треплет объявления на тумбе и как хрустально разбиваются о воду струи воды в фонтане. Я смотрела на Северина и снова тонула в его глазах. Золотые искорки на радужке казались зыбучим песком, который затягивал меня куда-то вглубь. Я тяжело дышала и не могла произнести ни слова. Нервно смахнула слезы с щек.
— Я очень люблю тебя, маленькая ведьма, — тихо прошептал Северин, и нежность в его взгляде слегка остудила мое пылающее сердце. — Я никого и никогда не буду любить, кроме тебя. Согласись, умоляю тебя!
Но я молчала, пойманная в сети его слов. Стояла и плакала, не в силах сдвинуться с места. Не в силах ни согласиться, ни отказать ему.
— Госпожа Тина! Соглашайтесь! — прозвенел вдруг в тишине женский голос из дальних рядов толпы.
— Госпожа Тина! Пожалуйста! — подхватил другой, теперь мужской голос.
— Нам не нужна другая правительница!
— Госпожа Тина!
И вся площадь заревела, подхватив призыв. Я вздрогнула, выходя из ступора.
— Ты нарочно это затеял, да, Север? — возмущенно сказала я, и по веселому блеску в глазах мужчины догадалась, что это именно так и было. — Это шантаж! Это… это недостойно герцога и дракона. Встань на ноги!
— Пока не согласишься, не встану, — возразил негодяй. — Буду стоять здесь столько дней и ночей, сколько потребуется. Клянусь Каррилом!
Северин попытался зажечь огонь на ладони, но это было не очень удобно, поскольку в одной руке лежало колечко, которое драконий огонь точно бы расплавил, а второй он опирался на трость.
Я злобно цокнула языком, схватила кольцо и надела себе на палец.
— Она согласилась! — восторженно закричали зрители, стоящие в первых рядах, и площадь охватило ликование.
Северин попытался встать, но это ему давалось нелегко. Я было бросилась помогать, но герцог нахмурился и полоснул меня сердитым взглядом. Я отступила. Ну какой же гордец — ни за что не примет моей помощи. Надо будет с этим что-то делать!
— Мой народ! — громко выкрикнул Северин, когда наконец смог встать, опершись на трость. Он взял меня за руку и торжественно объявил: — Ваша будущая герцогиня Тина.
И снова по площади прокатился восторженный гул.
— Ура ведьме Тине! — заорал чей-то веселый голос.
— Ура! Ура!
Я посмотрела вокруг, зарумянившись от смущения и подозревая какой-то подвох, но на лицах людей вокруг была искренняя радость. Кажется, они не лукавили, когда выкрикивали поздравления и пожелания нам с Северином.
Он вел меня под руку к карете, которая ожидала на углу площади, и люди снова расступались. Кто-то протолкался сквозь толпу и всунул мне в руки наспех нарванный букет мальв. Ну не иначе как с городской клумбы! Вот уж мерси!
Северин помог мне взобраться в карету, несмотря на то что сам сильно прихрамывал при ходьбе и мог идти пока только медленно. Когда дверца захлопнулась, а карета тронулась, Северин быстро задернул шторку.
Я повернулась к своему новоиспеченному жениху, собираясь высказать ему все, что у меня накипело на душе.
— Как хорошо, что ты не можешь поливать меня огнем, Тина, — торопливо сказал Северин и закрылся от меня руками, потому что я, сорвав с головы шляпку, принялась его от души бить ею.
— Ах ты обманщик! Ты! Да как ты снова посмел все решить за меня! Глупый гордец!
— Ну прекрати, Тина! Пожалей шляпку! Кстати, очень красивая! Была.
— Ах ты рыжий нахал!
— От рыжей слышу!
И он совершенно несолидно показал мне язык. Я снова ахнула и ринулась в бой с удвоенной силой.
— Ты украл у меня столько часов и дней радости! А я так плакала, так тосковала. Я думала, что…
Голос у меня прервался. Я отбросила в сторону измочаленную шляпку и отвернулась. А через секунду меня сграбастали, подхватили и сжали в объятьях.
— Пусти! — попыталась я соскочить с колен Северина.
— Ни за что! — серьезно сказал герцог.
Наши лица теперь были близко-близко друг от друга — мое, пылающее от гнева, и его, ставшее серьезным.
— Я тоже тосковал, Тина, — сказал Северин, и я поняла, что время борьбы закончилось и пришло время поговорить. — Мысли о тебе — это единственное, что заставляло меня сражаться со смертью, с болезнью, с болью.
— Ты очень страдал, Север?
Я осторожно коснулась его лица и погладила щеку. Как же я соскучилась по нему, как же соскучилась! Дракон привлек меня к своей груди, и я положила голову ему на горячее плечо, обняла за шею, не в силах поверить своему счастью — он был со мной, он жив, и он по-прежнему меня любит! Простить, что ли, обормота?
— Давай забудем тяжелые времена, Тина, хорошо? — предложил Северин, и я согласно кивнула. Мне и самой было больно вспоминать все, что с нами случилось.
— А как же Жерар?
— Не беспокойся о нем, Тина. Жерара я отдал магам. А они пусть решают судьбу убийцы. Но ты его больше никогда-никогда не увидишь. Ручаюсь! Только слабость удержала меня от того, чтобы не испепелить мерзавца на месте.
— Я рада, что больше его не увижу, — вздрогнула я от воспоминаний.
Северин заметил это.
— Узнаешь? — спросил он, доставая из кармана камзола разноцветную ленточку. — Я не расставался с ней ни на секунду. Она придавала мне сил.
— В ней нет магии, — заметила я.
