— Ничего не надо, госпожа Тина! Все будет сделано.
Пузан вскочил со стола, якобы из вежливости, но скорее всего, ему хотелось увеличить расстояние между собой и страшной сердитой ведьмой.
— Чтобы сегодня же начали обходить все дома! — чеканила я. — По каждой улице чтобы отчет был! Ни одного дома нельзя пропустить! Всех, кто когда-либо не только заходил ко мне в лавку, но даже просто проходил мимо нее по Кривому переулку, ко мне посылать. Проверять буду, есть ли на них обижуха.
— Слушаюсь!
— Все отчеты ко мне! И стражников ко мне пришлите, чтобы не допустить беспорядка! Пары будет достаточно.
Уже на следующее утро перед лавкой была толпа, которую с трудом сдерживали мои новые охранники.
Проверить каждого посетителя на предмет наличия обижухи. Отметить его в списке. Повязать пострадавшему амулет. И втолковать, что снимать его нельзя. Пока я не скажу. Мыться с ним можно. Не манту, чай. Нет, побочных эффектов не будет. Нет, и грудное молоко не испортится. Следующий!
Линда приняла активное участие и помогала мне организовывать работу. Без нее я бы давно уже лишилась голоса. И последних нерв и сил.
После обижухи был другой случай с подброшенной заколкой, которую нашли на улице ребятишки. На нее кто-то повесил свою порчу, с тем чтобы избавиться от черной магии. И теперь вся эта пакость должна была перейти на того, кто подберет находку. К счастью, сильная горячка, которая одновременно началась у нескольких детей, вызвала подозрения у приглашенного лекаря, и он решил на всякий случай посоветоваться и со мной.
Потом… Одним словом, скучать мне было совершенно некогда. Одна забота сменяла другую, поток клиентов и дел не прекращался, и к ночи я валилась с ног. Хорошо хоть мне не нужно было заниматься домашним хозяйством. И готовить еду. Линда, которая переехала ко мне во время борьбы с последствиями обижухи да так и осталась, взяла на себя и эту заботу. Не знаю, что бы я делала без нее.
Но несмотря на свою крайнюю загруженность, я ни на секунду не забывала Северина. Чем бы я ни занималась: вышивала, плела или просто сидела в саду, отдыхая после работы, — он всегда незримо был со мной. Я видела его между строками заговоров в гримуаре, между стежками на ткани, он чудился мне в зарослях лилий и среди гроздей поспевающей смородины. Я мысленно делилась с ним новостями, жаловалась ему, спрашивала совета. Порой тоска по нему так сильно сжимала грудь, что даже было трудно дышать.
А с конца июля ко всему прочему прибавилась еще одна неприятность.
Лето так и не думало остывать. Жара сменялась грозами, от которых испуганно тряслись крыши Зальдена. Потом над городом повисала радуга.
— Никогда не видела такого количества радуг, Тина! — радостно пищала Линда, выглядывая в окно. — Радуга, говорят, счастливая примета?
— Возможно, — осторожно отвечала я.
Но я себя счастливой не ощущала. В последнее время меня преследовало чувство незримого соглядатайства. Я ловила на себе чей-то тяжелый взгляд, и от этого мне было не по себе. На улице я даже несколько раз оглядывалась, таким сильным было чувство преследования.
— Так недолго и параноиком стать, — шептала я себе.
Но если вы параноик, это не значит, что за вами не следят!
— Госпожа Тина! Там такое! — заорала Линда, вбегая в лавку одним жарким июльским днем.
Она бросила корзинку с покупками на прилавок. Глаза у девушки возбужденно блестели, а светлые волосы были растрепаны.
— Где?
— Там! На центральной площади!
— И как это тебя в центр города занесло, когда я тебя за чаем посылала? — пробормотала я себе под нос, принимая плату от клиентки.
— Так случайно я! — не смутилась девушка. — Закрывайте лавку! Идите скорее!
— Да объясни ты толком! Зачем мне идти?
— Сами увидите! Идите!
Я так и не смогла добиться у бестолковой Линды, куда она меня гонит и что такое необычное я должна увидеть на площади.
— Ну ладно, — сдалась я ее уговорам. — Все равно скоро перерыв. Прогуляюсь. Хоть и жарко.
— Идите же, госпожа Тина!
Я быстро надела кейперу и пошла в сторону центра города.
ГЛАВА 73. Объявление
Площадь Зальдена была сегодня особенно многолюдна. А круглая тумба, где вывешивались все важные объявления, была так густо облеплена зеваками, что и не подойти было. Но едва меня заметили, как чудесным образом образовался проход. По толпе пошел шепоток.
— Госпожа Тина! Расступитесь!
И я, кивая знакомым и благодаря прохожих, смогла пройти до самой тумбы. Среди прочих объявлений — мое старое об обижухе, уже основательно испорченное дождями и ветрами, тоже до сих пор висело там — я увидела совершенно новое: на плотной белой бумаге, красными чернилами, с красивым золотым драконом на печати внизу. Буквы герцогского указа были крупными и четкими, они как будто переняли что-то от самого правителя Нура — его непреклонность и гордую уверенность в собственной правоте.
« С нынешнего дня и вовеки отменяется старый закон, согласно которому члены герцогской семьи драконов не имели права жениться на ведьмах. Отныне все драконы могут выбрать себе в жены любую женщину, будь то простой человек или ведьма ».
Внизу стояла подпись — « герцог Нура Северин » и залихватская роспись. Я прижала руку ко рту. Но как? Неужели Натан от имени брата…
— Тина!
Я дернулась, услышав голос, который был так звучен, что перекрыл шум толпы. Но людские голоса тут же замолчали, и по площади поплыла тишина.
Люди заоглядывались, снова побежал шепот, и вот — стали расступаться, открывая новый проход. Я с бьющимся сердцем смотрела, не понимая, что происходит. А потом, в конце образовавшегося коридора я увидела Северина. Ахнула и бросилась бежать к нему. Остановилась в двух шагах от герцога, не смея подойти. Не смея поверить своим глазам.
Северин похудел, и скулы на его лице теперь казались резче, а складки вокруг губ залегли глубже. Светло-сиреневый камзол с серебряным шитьем подчеркивал мужественную фигуру. Рыжие волосы огненными змеями лежали на плечах. В руках была черная трость с серебряным набалдашником.
На нас в молчании глазела целая площадь, но мне было безразлично — я, не отрываясь, смотрела на своего дракона.
— Ты… — прошептала я, чувствуя, как глаза увлажняются. — Ты выздоровел? Когда?
— Я пришел в себя два месяца назад, — строго сказал Северин.
— Как два? Но Натан мне писал, что…
Мои глаза округлились от возмущения. Два месяца? Он лгал мне два месяца и писал, что его брат до сих пор лежит без сознания?!
— Натан писал то, что ему велел я, — предвосхищая мой гнев, объяснил герцог.
— Но зачем эта ложь?
— Тина… — Северин вздохнул. — Я пришел в себя, но был абсолютно беспомощен. Даже рукой сначала не мог пошевелить. Яд Стехны что-то повредил во мне, и я был инвалидом.
Из моих глаз снова побежали слезы. Боже, представляю, как дракон ужасно себя чувствовал! Он, привыкший к физической свободе, привыкший гордиться своей силой и мощью — оказался скованным немощью.
— Мне так жаль, Север, так жаль! Но почему мне ничего не сказали? — с волнением начала спрашивать я. — Я бы пришла, ухаживала за тобой…
— Именно поэтому, — сухо сказал мужчина, и я замолчала.
Ах вот оно как! Ну конечно! Разве мог позволить гордец герцог, чтобы я кормила его кашкой с ложки или выносила за ним утку?
— Ты ничего не понимаешь! — обиженно сказала я. — Неужели ты думаешь, что я перестала бы восхищаться тобой или любить тебя, если бы увидела беспомощным и больным, Север?
— А я не хотел, чтобы ты видела меня таким, — глаза герцога блеснули. — Меня долго лечили, я учился заново двигать руками, садиться в постели и вставать. Учился ходить.
Я бросила взгляд на трость в его руках. Ах вот оно что! Ну дурак хвостатый! Ну дурак! А я все это время…
— Ты хоть понимаешь, как я страдала, думая, что ты до сих пор между жизнью и смертью, а, Север?
Мне захотелось ударить его, и я даже подняла сжатый кулак, но вокруг было слишком много глаз, чтобы я могла прилюдно обращаться так с правителем Нура. И я опустила руку, поджав губы.
