Дар Древнего короля - Аск Рона

– Я чуть не убил его, – честно признался Рив, играя с огнем свечи. – Настолько был зол, что… В общем, Клаврис и Маврик вовремя меня остановили.

Он криво и безрадостно усмехнулся:

– Но тогда я все равно поклялся Иону: если он посмеет еще хоть раз заикнуться про Талину… Я обязательно его прикончу. И плевать, что станет со мной.

– Тали знает об этом? – после длительного молчания поинтересовалась я.

– Нет, – тряхнул синей шевелюрой Рив. – И пусть никогда не узнает. Она даже не помнит, о чем разболтала мне по пьяни.

Я устало провела ладонями по лицу. Моя доля ловца по сравнению с судьбами Талины и Змея – пустяк. Да, было тяжело. Было страшно, больно, грустно и душу переполняла горечь утраты, но мной не пользовались.

Дома утех. Я только вскользь о них слышала от подвыпивших мужчин, но никогда не думала, насколько «грязными» они были. Асигнаторы до сих пор их не уничтожили лишь потому, что мужчинам нужны женщины. Например, тем же стражам. Во многих городах из-за службы почти не бывает возможности построить личную жизнь, поэтому воины порядка и захаживали к распутным дамам снять напряжение.

Однако Низград, по рассказу Ривара, был тем еще рассадником порока и нищеты. Если в том же Урусе, где находилась Школа ловцов и стражей, женщинам давали щедрую плату за ночь, то в окруженном скалами городе торговали телом за еду. Для таких, как Ривар и Талина, оказаться среди ловцов было истинным спасением. Ливиону же их никогда не понять. Он рос в роскоши и не хотел ложиться костьми за какую-то там границу, хоть защищать ее и было великой честью для большинства созидателей.

– Рив, – собралась я с духом, чтобы спросить то, о чем умолчала в Тормире.

– М? – промычал он отрешенно.

– Скажи, ловцы всегда погибали на границе?

– Имеешь в виду, бросали их за стеной раньше, как сейчас?

– Да.

Рив откинулся на спинку стула, а его лицо скрыла тень, пряча даже малейшие отблески эмоций. Я взволнованно стиснула кулаки, чувствуя, как внутри волна за волной билась вместе с кровью тревога. Было страшно узнать, что смерти моих сестер оказались напрасными.

Что гибель ловцов – всего лишь прихоть государства.

– Ты правда хочешь услышать ответ? – поинтересовался Ривар. – Выглядишь растерянной.

– Просто волнуюсь, – призналась я. – Но знать хочу.

Он обреченно вздохнул, снова подставив лицо свету, и, подперев ладонями подбородок, хмуро на меня взглянул:

– Когда я тот же самый вопрос задал Талине, она долго отмалчивалась, но потом все-таки призналась. Ловцы не всегда оставались за стеной, Рей.

Бах! Сердце подпрыгнуло в груди, а в ушах зашумело. Голова немного закружилась. Ноги стали ватными, и я бы непременно упала, если бы не сидела на стуле.

– Тогда… Тогда почему?

– Мор заразен, – с горечью и сожалением произнес Рив. – Поэтому на границу не пускают стражей, а только ловцов. Их мало, они хорошо обучены, и, жертвуя ими, правительство спасает тысячи других жизней.

В горле стало горячо. Воздух казался раскаленным и болезненно наполнил легкие. Я сдавила пальцами шею, желая унять жгучее чувство, а заодно сдержать стон обиды.

– До приказа оставлять ловцов за стеной они сходили с ума в городах. Ранили, убивали, калечили и отравляли других людей. Справиться с ними было очень тяжело, ведь, помимо дара, их силу увеличивало проклятие, – продолжил рассказывать Рив. – Киалу пришлось привязать ловцов к границе. Так он подавил всплески буйства и скрыл их от простого народа, заодно избежал новых заражений. В то же время по его приказу создали первых асигнаторов, задачей которых было следить за порядком в Сареме. Их освободили от Единого Закона, чтобы даже самые влиятельные люди не могли их остановить.

Он снова замолк, наблюдая за тем, как я пытаюсь совладать с эмоциями. Ловцы не всегда были пленниками границы. Они имели шансы на спасение и сражались бок о бок со стражами. Были боевой единицей, как асигнаторы. Возможно, даже управляли войсками. Но из-за Мора ловцы превратились в удобный расходный материал.

Печально было то, что я понимала! Понимала решение Киала запереть их на границе. Жертвуя немногими, он спасал многих и оберегал жителей Сарема от невидимого врага – Мора.

Выждав немного времени, Рив спросил:

– Знаешь, почему народ не любит асигнаторов?

– Они считают асигнаторов жестокими, – подавленно откликнулась я, глядя на свои руки, сжатые в кулаки на коленях.

– А почему они считают нас жестокими? Знаешь?

Я покачала головой, хотя всегда считала, что виной был самосуд, дозволенный асигнаторам. Они не брезговали жестокостью, пусть и действовали в рамках справедливости.

Своей справедливости.

– Ловцы сходили с ума, а заодно и стражи, сражавшиеся рядом с ними. Потом Мор отравлял простых людей. Задачей асигнаторов было отыскать всех, кто подвергся яду проклятия, и уничтожить одержимых. Они заходили в дома, убивали взрослых и детей, проливали реки крови, лишь бы спасти тех, кто был здоров.

– Но тогда… – вскинулась я, встретившись с небесным взглядом Ривара. – Тогда почему сейчас никто об этом не говорит и не вспоминает?

– Не догадываешься? – изогнул темную бровь парень и, не дождавшись моего ответа, продолжил: – Людей убедили, что жертвами оказались бежавшие разрушители. Многие поверили не сразу, но все-таки спустя век эта версия укоренилась, однако нелюбовь к асигнаторам все равно осталась – вместе со страхом. Поэтому Талина и Змей стараются лишний раз не светить медальонами среди простого населения.

Он снова замолчал и прислушался к дождю за окном. Крупные капли все еще продолжали звонко постукивать, но уже гораздо реже.

– Первый век после падения Вельнара был самым тяжелым, – вглядываясь во мрак ранней ночи, произнес Рив. – Смерти, путаница, сомнение народа, скорбь по умершей королеве и ненависть. Эту смутную эпоху мы называем Багровым Веком. Когда крови было больше, чем воды.

Я обняла себя руками. Багровый Век… Что же случилось в замке Истина? Почему столько людей гибло и все еще гибнет? Кто нас наказал, обрушив столь ужасное проклятие? И чем мы его заслужили?

Все эти вопросы застучали в голове шумным ливнем. Но был среди них самый оглушительный, самый навязчивый, который прошелся раскатом грома по позвонку, пуская колючие разряды по телу. Ловцов отравлял Мор, и те безумствовали. А я… Я тоже заражена?

Я же… В поселении…

Тогда чуть Данис не убила, Змея, Талину. Я сходила с ума.

Весь мир заливался алым светом. Вдруг тогда и мои глаза краснели, как у разрушителей?

Что, если я теперь тоже одержимая? И мне не место в Обители?

«Нет-нет-нет… – затвердило внутреннее «я». – Змей не стал бы так рисковать. Он бы не взял меня в Обитель, будь я заражена!»

«А вдруг его уважение к Иригосу сильнее чувства безопасности?» – мысленно спросила я себя, и мое «я» снова ответило: «Змей не такой. К тому же он сам говорил, что не знает причину алых всплесков. Он не стал бы врать».

«А если бы стал?»

«Нет, Змей не решился бы на подобную ложь».

Я спрятала лицо за ладонями, не зная, что думать. Не понимала, какой из внутренних голосов прав и как поступить дальше.

«Сама посуди, – снова заговорило «я». – Тог рассказывал, что разрушители сходили с ума от сильного эмоционального потрясения. Ты сестер потеряла, но все еще в своем уме. Это не Мор, но что-то другое».

Этот довод возымел действие. В ушах перестало пульсировать, а сердце – неистово колотиться. Но живот все еще обжигал лед сомнения.

– Рей? Рей! – уже не в первый раз позвал Ривар. – Ты в порядке?

Он еще раз тихонько потряс меня за плечо, пока я не опустила ладони, не взглянула на него и надломленно не ответила:

– Да.

– Слава Древним, – выдохнул он и расслабленно опустил плечи. – Ты не отзывалась и не двигалась. Я забеспокоился…

– Рив, – перебила я, поднимаясь со стула. – Можно… Можно я попрошу оставить меня одну? Мне нужно подумать.

Даже в тусклом огне свечи я заметила, как в его взгляде промелькнуло разочарование и печаль. Наверное, он не желал уходить, но сейчас я хотела именно этого и слукавила: