Наагатинские и Салейские хроники (СИ) - Гичко Екатерина

Лийрише не спалось. Нарыдавшись от разочарования и нацеловавшись с мужем, она задремала поверх цветастого одеяла и уже выспалась. Харида рядом не было, женщина слышала в соседней комнате голоса, но решила не беспокоить мужчин. Вместо этого она с большим трудом приоткрыла окошечко и высунула нос наружу.

Целовался Харид просто замечательно. Даже от воспоминаний губы наливались зудом, а по спине и груди разбегались взволнованные мурашки. Харид был очень нежным и прикасался так, что везде было приятно. Лийриша подумала, что хоть она и не помнит ночей любви, но они у неё были и Харид прекрасно знает все её самые приятные места. Мысль её так взволновала, что уши запекло от прилившей крови. В объятиях мужа наверняка очень хорошо.

Прикусив губу, Лийриша попыталась представить, каково это, когда Харид целует её тело, гладит и… Она легко воображала, что может произойти, но совершенно не помнила, откуда почерпнула такие знания. Хотелось завыть от раздражения! Всё самое хорошее в жизни забыла! Вот почему бы отца не забыть? Риша отдала бы многие воспоминания, лишь бы вспомнить, как она танцевала ридеру с Иером. Поганец Узээриш говорил, что они её постоянно танцевали.

Ей бы хотелось вспомнить их первую встречу, первые слова, которые они сказали друг другу. Вспомнить, какое впечатление вызвал у неё Харид при знакомстве. Он ей сразу понравился или немного позже? А она ему? Когда они поцеловались? Как их звери приняли друг друга? Какой была их первая брачная ночь и как Харид отреагировал на весть о её беременности?

Рише хотелось помнить столько всего. Она без устали обращалась к своей памяти, требовала вернуть утраченное, молила, но видела лишь черноту. Может, Харид прав и лучше перестать терзать себя и начать создавать новые воспоминания? До слёз обидно было отступать. Если бы это было возможно, Риша когтями бы выцарапала память даже у Тёмных духов. Она чувствовала, что потеряла сокровище невероятной цены и ничто не сможет восполнить эту утрату.

Рановато они всё-таки смылись из монастыря. Надо было ей Мастюню прибить! Лисичка кровожадно фыркнула.

Снаружи почти под самым окном кто-то помянул какую-то заразу, и Риша настороженно высунулась.

– Кто здесь?

Раздался испуганный вздох, и Лийриша увидела то ли мальчика, то ли девочку с бледным лицом, длинными белыми волосами и светлыми глазами. Его облик был так хорошо виден даже в ночной тьме, что лисичка приоткрыла рот от изумления. И лишь секунду спустя её пронзило чувство узнавания.

Ребёнок ещё раз испуганно охнул, шарахнулся… и исчез в стене под ошарашенным взглядом Риши. Она аж на пол осела. Колени запоздало обмякли от страха, и женщина дрожащими руками потянулась вверх, захлопнуть окно. Боги, кто это был? Призрак? Ей привиделось? Ой, страшно-то как! Где Харид? Ещё и лицо такое знакомое… Лийриша невольно начала вспоминать всех умерших знакомых, но вроде никто не подходил. Кто же это?

Память неожиданно легко отозвалась на вопрос, и Ришу шарахнуло воспоминанием.

Перед глазами всё плыло, голова пульсировала от боли и очень сильно тошнило. Сверху что-то замаячило, она моргнула и наконец рассмотрела бледное обеспокоенное лицо с голубыми глазами. Лицо обрамляли длинные пряди белых волос.

– Как ты, сестра?

Лийриша тяжело задышала, словно вынырнула не из воспоминания, а из толщи воды. У памяти будто сорвало запор, и на неё обрушились тысячи образов. Она упала на пол, придавленная их гнётом, и тихо застонала.

Она увидела Иера, сидящего на троне.

Если мужчина в таком возрасте одинок, с ним определённо что-то не так. Наверное, у него ужасный характер или он извращенец.

Что это? Её мысли?

Я начал наблюдать за тобой ещё в зале. Мне пока не понятно, какую игру ты затеяла, но на своей территории я не потерплю интриг. Их и без того много.

Риша торопливо осмотрелась, выискивая глазами говорившего.

Широкие ладони скользнули по её талии вверх, поворот, и вот она взлетает, легко и стремительно.

Женщина задушено ахнула, ощутив восторг от полёта.

Ну-ну, не злись, дитя. Что случилось? Тебя обидели? Уже всё хорошо.

Губы задрожали.

Мучайся теперь.

И Риша задохнулась, осознав, что получила такие желанные воспоминания.

– О боги, что случилось? – за спиной раздался обеспокоенный голос Иера, и муж бухнулся рядом на колени.

Риша торопливо повернулась к нему и осмотрела в блеклом сиянии светляка, с жадностью подмечая знакомые черты и задыхаясь от вида шрамов. Она подалась вперёд, обвивая шею мужа руками, и с придыханием прошептала:

– Иер, я хочу мучений.

Плечи мужа закаменели. На пару мгновений он замер, а затем с его губ сорвался стон.

– Ришенька, – руки крепко обхватили тонкое тело, – моя Ришенька. Боже, как я рад. Риша…

– Поцелуй… поцелуй меня… – требовала лисичка. – Нет, сперва посмотри на меня. Да, вот так!

Она обхватила лицо мужа ладошками и взглянула в его глаза.

– Какое счастье помнить тебя… – Риша задыхалась от восторга, дыхание сбивалось, разнообразные желания теснили грудь. – Боги, что с тобой произошло? Сними! Сними это!

Дрожащими руками она начала судорожно стягивать с Иера одежду.

– Я поцелую всё… они больше не будут болеть, – Риша с жадностью начала выцеловывать шрамы на плечах Иера, дрожащее от дыхания горло и подалась вперёд, поваливая мужа на пол.

Горячечный шёпот, сбивчивое дыхание и звуки торопливых поцелуев наполнили комнату. Одежда полетела на пол.

– Я поцелую всё… всё…

– Моё мучение… – сладко и жарко выдохнул Иер.

Викан, что-то сдавленно ворча под нос, вышел на крылечко и осмотрелся, размышляя, куда бы ему податься. Взгляд упал на мрачного хайнеса, сидящего на крылечке соседнего дома в стоптанных валенках и наброшенном на плечи тулупе.

– И чего не спите, дарен? – спросил Викан, подходя и усаживаясь рядом с Узээришем.

– Отец с Ришей, похоже, решили начать создавать новые воспоминания, – с отвращением выплюнул Риш. – Сам-то чего шляешься?

– Да потому же, – скривился Викан. – Я вообще не понимаю, как с этой темпераментной парочкой можно в одном доме жить! – оборотень с негодованием посмотрел в сторону избы, в которой ему полагалось ночевать.

Мужчины слаженно вздохнули и задумчиво посмотрели на сидящих у костра оборотней.

– А ты вроде за едой ходил? – припомнил Риш. – К вдовушке.

– К вдовушке сердешный нежданно нагрянул, – поморщился Викан. – Пришлось через окно сигать.

– Так она ж вдова? – удивился Узээриш.

– Но поклонника-таки имеет.

Хайнес фыркнул, насмешливо посмотрел на Викана, а затем и вовсе расхохотался. Ему вторил такой же заразительный смех Вотого.

Неделю спустя

Зразый нетерпеливо притоптывал у околицы и то и дело вытягивал шею, чтобы посмотреть, не идёт ли. Утречко выдалось отменно морозным, даже у Ссеверасса порозовели ладошки, и Зразый ему свои рукавицы отдал. А то отморозит ещё пальцы…

Когда на улице замаячила внушительная фигура, Зразый уже хотел плюнуть и пойти выяснять, отпустят ли сегодня Темаша или нет. А то ещё немного, и в штанах зазвенит!

Ссутулившийся привратник шёл не торопясь. На приплясывающего парня он взглянул лишь мельком, даже не узнав. Да и виделись ли они нормально хоть раз, не считая времени, когда старик был опьянён Незабудкой?

Он уже почти прошёл мимо, когда Зразый его окликнул:

– Брат Темаш.

Привратник остановился и без интереса посмотрел на парня. Зразыю показалось, что тот постарел лет на пятьдесят. Лицо осунулось, глаза запали, спина сгорбилась, а в походке, ранее по-медвежьи неуклюжей, но сильной, появилось старческое расшаркивание.

– Тут кое-кто видеть вас желает… Ну чего прячешься? – Зразый будто кого-то из пустоты выдернул. – Давай, появляйся.

Рядом с парнем появился мальчишка лет пятнадцати. Тепло одетый, с большими испуганными голубыми глазами и криво заплетённой белой косой. Темаш ахнул и пошатнулся, роняя на землю тощий мешок. Губки мальчишки задрожали, и он, расплакавшись, бросился к привратнику. С разбегу уткнулся лицом в его необъятное брюхо и попытался обнять. Темаш в ответ прижал его к себе широченными ладонями и неверяще уставился на белобрысый затылок.