Тренировка продолжалась. Я ощущал, как с каждым днём симуляции тело откликается всё быстрее, а разум охватывает всё больше — движения, вероятности, структуру поля, даже мельчайшие искажения, которых раньше не замечал. Я учился не просто сражаться — я учился жить в бою. Думать на скорости инстинкта. Чувствовать ещё до появления мысли.
Но больше всего меня занимало другое.
Я стоял в центре тренировочного зала, пульсирующего светом энергии, и смотрел на голограмму одного из продвинутых паттернов защиты. Она медленно вращалась, словно напоминая, что у этой системы были авторы.
— Они знали, — пробормотал я.
Слишком продуманная структура. Слишком точное взаимодействие с уровнями развития. Всё, от сложности симуляций до способов распределения энергии в теле — было заточено под тех, кто не просто пробуждён, а значительно развился. Под тех, кого Земля ещё даже не видела.
Выходит, местные знали об Абсолюте.
Не просто знали. Они строили своё обучение, свою подготовку, свои войны с учётом его законов. Поколения существ, для которых Абсолют — не миф, а часть реальности. Инструмент, угроза, проводник силы… и, возможно, бог.
«Режим обучения: завершён.
Вы завершили полный курс адаптации к уровню “Посланника”.
Эффективность освоения: 98.2 %.
Подсистема “Боевая синхронизация” теперь активна в реальном времени.
Предлагается: протестировать силы в боевых условиях.»
Я усмехнулся.
— Предлагается…
Да, теперь всё встало на свои места. Те, кто строил эту систему, готовили армию. Не для локальных конфликтов. Для чего-то гораздо большего.
И если я прав, то Земля — лишь начало.
Я закопался в архивы, словно в песок Вечного моря. С каждым днём всё глубже, всё ближе к ядру правды.
Архивы этого центра оказались куда более старыми, чем я предполагал. Слои за слоями — отчёты, записи, фрагменты мыслей давно мёртвых существ. Некоторые были повреждены, другие перекодированы, но система помогала расшифровывать. Она будто знала, что мне нужно. Или… хотела, чтобы я узнал?
Я нашёл хронику о падении мира. Не миф, не догадку — последовательные, холодные отчёты о последних годах перед тем, как всё пошло прахом.
«…энергетические поля нестабильны. Поглощение происходит на стадии обратного резонанса.
Виновный — субъект Xh-112-Ka. Бывший командующий южного фронта. Получил доступ к средоточию уровня вне категорий…»
Я перечитывал это предложение снова и снова. "Вне категорий". Даже звучит неправдоподобно. Но не для этого мира.
«…уничтожено 47 % цивилизованной территории.
Ограничение силы невозможно. Уничтожение невозможно.
Все попытки договориться — безрезультатны. Он не отступает.
Цель: собрать энергию для полного наполнения средоточий.
По расчётам, потребуется примерно 71 % жизнеспособной энергии мира…»
Я откинулся на спинку и долго молчал. Мир, способный создавать таких… и теряющий всё из-за одного из них. А главное — в архиве не было завершения. Не было «остановлен», «уничтожен», «исчез».
«Последняя запись:
В точке поглощения наблюдаются аномалии.
Структура мира искажена.
Наблюдается слабое вмешательство Абсолюта…
…передача прервана.»
Я закрыл глаза.
— И что, если он всё ещё жив?..
Или стал чем-то иным.
Теперь было ясно: я лишь на пороге того, что возможно. И что меня ждёт дальше — никто не может сказать.
Но я точно знал одно. Если такие как он существуют, мне нельзя останавливаться.
Я сижу, глядя на тусклый свет одного из старых терминалов. Экран дрожит, будто колеблется от веса самой информации, которую только что выдал. Половина мира — стёрта одним существом, что решило наполнить свои средоточия. А ведь оно было точно таким же пробудившимся. Просто шагнуло дальше.
А что, если это и есть финал этого пути?
Обретение силы — не ради защиты, не ради свободы, а ради… ещё большей силы. И ради неё — поглощение всего живого вокруг. Я — на том же пути.
Пока мои средоточия наполняются, сила растёт. Да, сейчас я стал в два, в три раза сильнее, чем прежде. Но плата за это — экспоненциальная.
Два миллиарда единиц. За один уровень.
И с каждым шагом эта цифра будет только расти.
А ведь это только этап средоточий.
После — будет следующее. И ещё. И каждый новый рубеж будет отбирать у меня больше — времени, ресурсов, может, даже самого себя.
Я сжал кулаки.
— Получается, пока я наполняю одно средоточие, те, кто шагнули дальше, уже строят города из энергии и сносят миры силой воли?
Сила, которую я получил, — ничто рядом с тем, что ждёт впереди. Я по-прежнему уязвим перед теми, кто хотя бы на пару ступеней выше. Не говоря уже о тех, кто перешагнул саму природу развития.
Значит, у меня два пути.
Либо я остановлюсь — и стану добычей.
Либо шагну дальше — и рискну стать тем, кого сам бы когда-то считал чудовищем.
И всё же… я не тот ящер или кем он там был.
Я не собираюсь сжигать мир ради силы.
Но если кто-то попробует сделать это снова —
я должен быть достаточно силён, чтобы его остановить.
…Однако, как бы я ни пытался сохранять моральную дистанцию — факты остаются фактами.
Я уже уничтожил город.
Не какой-то аванпост или лагерь мародёров. Настоящий город.
С его шумными улицами, голосами, мыслями.
С его грязью, жестокостью… и жизнью.
Почти пятьдесят тысяч разумных существ исчезли в песчаной волне.
И всё, что я ощутил — лёгкий прилив удовлетворения от хорошо выполненного плана.
Без мук совести, без раскаяния, даже без злорадства.
Пугающе спокойно.
Я мог бы оправдаться — сказать, что это был превентивный удар.
Что иначе бы они устроили резню на Земле.
Что я лишь опередил врага, лишив его шанса убивать.
И это всё — правда. Но не вся.
Где-то внутри я чувствую: если завтра встанет вопрос — уничтожить столицу или нет…
я, скорее всего, уничтожу.
А если встанет вопрос — стереть всё это вырожденное, полуразложившееся общество,
которое некогда было великой расой, но теперь лишь остаток —
может, я и это сделаю.
И ведь мысль о том, что это может быть милосердием,
что я словно врач, отключающий аппарат от умирающего,
тоже лезет в голову.
Но кого я обманываю?
Геноцид остаётся геноцидом.
А причина — лишь форма, в которую мы оборачиваем жестокость,
чтобы не задохнуться от собственной человечности.
Я сижу в тени купола тренировочного зала и смотрю в пустой экран.
Он больше не дрожит. Не пульсирует.
А может, это я — стал холоднее, чем сам терминал.
Нужно идти дальше.
