Двойник короля 17 (СИ) - Скабер Артемий

— И да, и нет, — покачал головой Жалсан. — Что-то среднее, от этого оно и опаснее.

Глава 3

Тварь атаковала. Воздух тут же сгустился. Мои пальцы непроизвольно сжались, готовясь к бою. Ноздри уловили странный запах — нечто среднее между озоном после грозы и тленом давно разложившейся плоти.

Монстр двигался рваными скачками: вот был в десяти метрах, не успел я моргнуть, а он уже в пяти. Глаза выхватывали только размытые очертания, словно смотрел на мираж в раскалённой пустыне.

Мозг лихорадочно анализировал: «Телепортация? Теневой шаг? Или какая-то пространственная магия? Может, искажение восприятия?» В висках пульсировало от напряжения, пока пытался отследить траекторию твари.

Ещё миг, и она уже рядом. Пасть с длинными клыками распахнулась, слюна капала с почерневших клыков, шипя при соприкосновении с землёй, как кислота. Глаза — все три — горели синим огнём. Тот самый третий глаз на лбу пульсировал, словно маяк, ритмично разгораясь и затухая, гипнотически притягивая взгляд. «Не смотреть в глаз, не смотреть…» — мелькнула мысль, но это было почти невозможно.

Жаслан среагировал молниеносно. Его пальцы сомкнулись на рукояти меча, который он уже подхватил с земли, и оружие словно стало продолжением собственной руки монгола. В сумерках лагеря я отчётливо видел напряжённые жилы на запястьях, побелевшие костяшки от силы хвата. Лезвие сверкнуло в воздухе, рассекая его с еле слышным свистом. Удар. Чётко, без лишних движений.

Монголы, не теряя ни секунды, натянули тетивы луков. Ни паники, ни суеты, только отработанные движения. Лица сосредоточенные, глаза сужены, дыхание ровное.

Свист стрел разрезал воздух, слившись в единую мелодию смерти. Я инстинктивно ушёл с линии атаки. Шаг вправо, разворот корпуса — почти танцевальное движение. Сердце стучало ровно, без привычного ускорения. Страха не было, только холодный, расчётливый интерес. Глаза выхватывали каждую деталь боя, мозг анализировал, складывал пазл. Я внимательно наблюдал.

Оружие Жаслана вроде наносило ущерб твари. В местах соприкосновения меча и тела монстра происходило что-то странное: плоть шипела, выпуская облачка пара или дыма, голубоватые искры разлетались в стороны, оседая на траве мелкими светлячками, которые тут же гасли.

Вот только тварь никак внешне не реагировала на раны: ни рыка, ни замедления, ни намёка на боль в тех странных глазах. Стрелы продолжали лететь в волка, вонзаясь в шкуру с глухими чавкающими звуками. Некоторые проходили насквозь, но монстр только ускорялся, словно любое ранение не ослабляло, а придавало ему сил.

Я переключил внимание на Жаслана. Каждый шаг имел цель, каждый поворот — смысл. Ни одного лишнего взмаха, ни потраченной впустую энергии. Монгол уходил от клыков монстра на миллиметры, только чтобы пасть щёлкала пустотой, обдавая лицо горячим дыханием. Между ними шёл молчаливый смертельный танец.

Судя по траектории атак, он целился именно в третий глаз. Не размахивал мечом как попало, а ждал момента для точного удара. Мускулы на шее вздулись от напряжения, пот струился по вискам, смешиваясь с пылью, оставляя грязные дорожки на смуглой коже.

Лучники тоже не стреляли хаотично — выжидали, когда тварь замедлится для атаки, чтобы увеличить шансы на попадание в уязвимое место. Движения их были полны терпения и опыта.

А в моей голове складывалась картина. «Третий глаз — ключевая точка», — отметил я мысленно, запоминая это на будущее.

Заметил, что монголы не побежали сразу все в атаку. Они знали, что делают. Схема действий отработанная, почти механическая в своей точности. Одни держат дистанцию и отвлекают, другие целятся в уязвимое место. Тактика. Значит, не первый раз с такими сталкиваются.

Засёк момент, когда тварь начала пятиться. Уши уловили изменение в частоте её дыхания — от агрессивного хрипа к более частому. Шерсть на загривке встала дыбом, призрачное тело начало мерцать интенсивнее. Словно монстр понял, что атака не удалась. Чувствует опасность? Имеет инстинкт самосохранения?

Тогда Жаслан сделал резкий выпад вперёд. Прыжок, обманное движение влево — изящное, почти незаметное, если не следить внимательно. Тварь повернула морду, ведясь на приманку, открыв третий глаз, который на мгновение перестал пульсировать, словно удивился. Меч монгола замер в воздухе, ловя блик от костра, а потом ударил точно в цель. Лезвие вошло в светящуюся плоть с тихим, почти неслышным чавканьем.

Монстр замер. «Убил?» — пронеслось в голове. Монголы ждали, напряжённые, как тетива. Даже дыхание, кажется, задержали. Зрачки расширены, ноздри раздуваются.

Изольда рядом скалилась, но слушалась моего приказа ничего не делать. Через паучка я видел, как мускулы под её одеждой напряглись, готовые к трансформации.

И тут произошла метаморфоза. Волк словно осыпался, как песочная скульптура под дождём. Вся эта призрачная дымка, окутывающая его, исчезла. Растворилась в воздухе с тихим шипением, будто вода на раскалённой сковороде. Перед нами стоял… обычный грозовой волк. Во всяком случае, так мне показалось. Почему? Да всё тот же вид. Глаза сверкали электрическим светом, а вокруг лап танцевали маленькие молнии, словно детские фейерверки, с тихим потрескиванием перескакивая с пальца на палец.

На всём теле — толстая кожа, только ноги покрывала густая серая шерсть, как плотные гетры, свалявшаяся от грязи и крови. Остальное туловище монстра защищали твёрдые пластины, словно природная броня из затвердевшей кожи. Рельефные, с острыми краями, они походили на чешую древнего ящера.

Вот тут монгол не растерялся. Ни секунды промедления, ни мгновения сомнения. Он всадил в открытую пасть волка свой меч по самую рукоять одним чётким, выверенным движением. Раздался хруст костей. Короткий визг, похожий на крик раненого ребёнка, заставил мурашки пробежать по спине. Монстр дёрнулся, как марионетка с оборванными нитями, и погиб.

Я хмыкнул про себя: «У неё словно две личины: одна — призрачная, вторая — монстр. Любопытно».

Взглянул на Жаслана. Тот стоял спокойно, без признаков эйфории. Лицо его разглаживалось после боевого напряжения, но оставалось сосредоточенным. Не было торжества или радости — только холодный профессионализм человека, для которого убийство монстров — повседневная работа.

Он отряхнул меч движением запястья, почти небрежным, но идеально рассчитанным. Кровь с лезвия разлетелась каплями, оставляя на земле рисунок из красных точек. Монгол убрал клинок в ножны плавным, отточенным движением, сопровождаемым тихим щелчком металла о металл, и кивнул мне.

— Я признаю проигрыш! — заявил он громко, глядя прямо в глаза.

Его голос разнёсся по лагерю. Все замерли, переглянулись между собой с выражениями от удивления до лёгкого шока. «Переговаривались» короткими взглядами, обменивались информацией без слов — язык тела, понятный только своим.

— Чего? — поднял бровь, не понимая, о чём он.

— Я охотник, — начал Жаслан, выпрямляя спину, расправляя плечи, становясь визуально выше. — Хороший. Много братьев знают, что моему чутью нет равных, что я один выживаю на просторах равнин. Не боюсь тварей, иду вперёд.

Его голос звучал гордо, в каждом слове — уверенность человека, знающего себе цену.

— Но тут… — хмыкнул он, скривив губы в усмешке, обнажая крепкие, слегка пожелтевшие зубы. — Чужак, ты удивил… Почувствовал монстра раньше меня. Несмотря на то, что я хотел проверить твою силу, ты сам показал свои способности.

В его голосе слышалось что-то между уважением и досадой. Трудно монголу признавать чужака лучшим.

Я посмотрел на Изольду, та лишь пожала плечами с видом: «Кто вас, мужиков, разберёт…»

— Ла-а-дно, — протянул в ответ, разбивая слово на слоги, растягивая гласные. — Как скажешь. Но можешь ответить на вопрос?

Хотел узнать про этих тварей, их природу. Мне нужна информация.

— Нет! — оборвал Жаслан, резко взмахнув рукой, как плетью. Воздух свистнул от скорости движения. — Сядь, выпей со мной кумыс, ты выиграл.