Брак по расчету, или Истинных не выбирают (СИ) - Иконникова Ольга

Нет, ни полотенце, ни скатерть меня ничуть не интересовали. Я хотел купить ее саму — всю, без остатка. И у меня хватит на это денег. Немногие семейства в Верландии могли бы посоперничать в богатстве с Кавайонами.

Да и много ли надо этой простушке? Золотые сережки с бриллиантами да красивое платье. Все женщины падки на драгоценности. И на сладкие речи.

Подобное желание удивило и меня самого. Я отнюдь не считал себя влюбчивым или увлекающимся. Обычно контролировать свои чувства у меня получалось куда лучше.

Впрочем, стоило ли отказывать себе в такой малости? Особенно теперь, когда я вот-вот остепенюсь и стану почтенным мужем. Я хотел провести эту ночь в одной постели с этой прелестной лавочницей и не видел причин себя от этого удержать. Мы с княжной не давали друг другу брачных обетов, мы даже еще не были помолвлены. И ей совершенно не обязательно было знать, по какой причине я остался ночевать в Аньере.

Девушка отвлеклась на другого покупателя, и я почувствовал что-то, весьма похожее на ревность. Я куплю всё, что лежит не ее прилавке, в обмен на ее согласие пообедать со мной. Слишком выгодная сделка, чтобы она могла от нее отказаться.

— Вы что-то выбрали, сударь? — она снова повернулась ко мне.

Я самодовольно улыбнулся и достал из кармана несколько золотых монет.

Глава 14

В Аньер я приехала спозаранку — нужно было постараться заполучить палатку не где-нибудь на отшибе, куда покупатели не дойдут, а на хорошем, «хлебном» месте. Прежде, когда бабушка бывала на таких торжищах, распорядитель ярмарки размещал ее особо — ее имя было на слуху, и немало верландцев приезжали сюда именно для того, чтобы купить вышивку мадам Фонтане. Но поскольку она не появлялась на ярмарке уже на протяжении нескольких лет, никто не ждал ее и на этот раз.

— Внучка Элоизы Фонтане? — удивился распорядитель месье Дижон. — Я даже не знал, что у нее есть внучка. Надеюсь, вы привезли то, что сделала именно ваша бабушка? Простите, мадемуазель, возможно, мое недоверие вас обидит, но вы же понимаете, что ваши умения у нас еще не было возможности оценить. Когда кто-нибудь покупает салфетку или скатерть мадам Фонтане, он же платит не только и не столько за красивую вещь, которую можно положить на праздничный стол, но за те невидимые свойства, которыми эти вещи наполнены.

Бабушка предупреждала меня об этом, и я сказала именно то, что мы с ней обговорили накануне.

— Не беспокойтесь, сударь. Большая часть товара, который я сегодня привезла, сделана бабушкиными руками. А то, что вышивала я сама, я положу на прилавок отдельно. И заверяю вас, месье Дижон, у покупателей не будет поводов быть недовольными.

К своим словам я присовокупила еще и несколько монет, и распорядитель отвел мне место в самом центре того ряда, где стояли рукодельницы. Мастерицы из соседних палаток встретили меня приветливо (они торговали пряжей и ткаными половиками и не видели во мне конкурентку), давали мне советы и передавали поклоны бабушке.

И всё-таки поначалу торговля шла не слишком успешна. К моей палатке подходили, хвалили узоры на полотенцах, интересовались ценой. Но стоило им услышать, сколько я просила за свое рукоделье, как большинство из них отходили с изумленным видом. А одна дама не постеснялась высказать мне свое негодование в лицо:

— Как может обычный носовой платок стоить целый верель? Если вы не соблаговолите сбавить цену, вы ничего не продадите.

Я терпеливо пояснила:

— Но это не обычный платок, мадам! Видите, здесь вышита сорока. Эта птица — символ счастливой встречи. И если вы хотите встретиться с кем-то, кого давно искали, но не могли найти, то носите этот платок с собой, и эта встреча непременно состоится.

Она фыркнула, но всё-таки потянулась за кошельком:

— Я куплю его вовсе не потому, что поверила в ваши сказки, мадемуазель. Напротив, я куплю его именно для того, чтобы однажды упрекнуть вас во лжи. Откуда вы приехали на ярмарку? Из Виллар-де-Лана? Ну, что же, если вы будете торговать тут и в следующий раз, я специально найду вас и предупрежу других, чтобы они не слушали ваши сладкие речи.

— Как вам будет угодно, мадам! — я постаралась улыбнуться, хотя больше всего в этот момент мне хотелось отказать ей в покупке.

Но пока я не могла позволить себе быть чересчур разборчивой. Меня тут еще никто не знал, а те, кто помнили мадам Фонтане, были готовы платить только за ее, а не за мою вышивку. И мне приходилось врать, что почти всё, что я разложила на прилавке, было сделано ее руками. Хотя на самом деле из ее рукоделья здесь была только скатерть. И именно за эту скатерть я запросила самую большую цену.

Скатерть я нашла в одном из бабушкиных сундуков, и весь прошлый день мы пытались привести ее в приличный вид — кипятили в отваре из луковой шелухи, чтобы избавиться от желтых пятен и придать ткани приятный розовато-кремовый цвет, потом закрепляли краску, вымачивая ткань в холодной воде с добавлением уксуса и штопали порвавшееся в нескольких местах кружево.

И несмотря на то, что результат получился отличным, я не была уверена, что смогу скатерть продать. Она стоила каждого вереля из тех, что я запросила, но обычный покупатель вряд ли мог позволить себе столь дорогую покупку.

До полудня я смогла продать только несколько носовых платков собственного изготовления. Впрочем, и у моих соседок торговля шла не особо хорошо.

— Народ ждет, что к вечеру мы сбавим цены, — вздыхала женщина, что торговала пряжей. — И как бы ни было жаль, так и придется поступить. Не везти же товар назад.

— Подожди, — откликнулась ткачиха, — авось, на ярмарку еще приедут управляющие из близлежащих поместий. У Кавайонов скоро намечается большое торжество — дочери его светлости исполняется двадцать лет, и ожидается прибытие гостей со всей страны. Конечно, мой товар для такого случая не подходит, а вот вышивка мадам Фонтане — самое то для такого случая. Джоан Кавайон засиделась в невестах.

Услышав имя Кавайонов, я навострила уши. Именно на день рождения этой самой Джоан я и приехала в Верландию. По ярмарке ходили разносчики газет, и я уже купила «Аньерский вестник». Но в номере, большая часть которого была посвящена открывающейся ярмарке, не было ничего, что бы хоть как-то было связано с семьей его светлости. И о княжне Деламар там тоже не было ни слова — но этот факт скорее насторожил, чем обрадовал меня.

Управляющий Кавайонов прибыл на ярмарку в два часа пополудни, и я похвалила себя за то, что не отправилась обедать именно в тот момент, когда он дошел до нашего ряда. Сопровождавший его месье Дижон что-то шепнул ему, указывая на мою палатку, и тот подошел к прилавку.

— Правда ли, что это вышивка мадам Фонтане? — спросил он, трогая скатерть.

— О да, сударь! — это было истинной правдой, и я энергично закивала. — Но смею вас заверить, что я и сама вышиваю так же хорошо, как и бабушка.

— Надеюсь, что так, мадемуазель, — сухо ответил он и без лишних разговоров отсчитал мне требуемое количество монет.

Он взял не только скатерть, но и один из шелковых носовых платков, и когда он удалился, я едва не запрыгала от восторга. Мне так хотелось показать бабушке вырученные деньги, что я с трудом поборола желание собрать остатки товара и немедленно вернуться в Виллар-де-Лан.

Но после того, как у меня купил дорогую скатерть сам управляющий Кавайонов, покупателей у моей палатки стало куда больше, и было бы неразумно этим не воспользоваться.

Я рассказывала про значение узоров, которые были нанесены на ткань, про цвета нитей, которые использовались в вышивке, и это тоже возымело эффект. Не более, чем за четверть часа я продала набор столовых салфеток, полдюжины носовых платков и красивое полотенце.

Мне ужасно хотелось есть, но я не могла позволить себе отойти от прилавка именно сейчас и стойко продолжала улыбаться покупателям.

На меня смотрели множество людей, и всё-таки его взгляд я почувствовала особо. Молодой человек стоял чуть в стороне и смотрел на меня так пристально, что я смутилась.