Князь: Попал по самые помидоры (СИ) - Фокс Гарри

— Ты меня послал говорить с Ирис, чтобы кого-то трахнуть, господин? — прошипела Лира, прижимаясь ко мне так близко, что её нос практически уткнулся мне в шею. Она глубоко вдохнула, обнюхивая меня. — От тебя пахнет… этой демонессой.

— Мне иногда нужно кормить своих питомцев, — парировал я с лёгкой ухмылкой, вращая её в такт музыке. — Иначе они становятся беспокойными.

— Ууу, — нахмурилась Лира, её уши прижались к голове. — За тобой, мой Дракон, глаз да глаз нужен. И ещё один про запас.

— Ты поговорила с Ирис? — спросил я, переводя разговор на суть.

— Да, — её взгляд стал серьёзным, а голос понизился до шёпота. Я наклонился ближе. — Я всё узнала. Всё, что она хотела тебе сказать.

— И?

— Я честно не знала об этом, — призналась Лира, и в её глазах читалось неподдельное изумление. — Но я убедилась, что Ирис… верна тебе. По-настоящему. А также я обдумала один очень интересный ход для наших дальнейших действий.

— И какой он? — моё сердце забилось чуть быстрее.

Она посмотрела на меня с хитрой, почти невыносимой ухмылкой.

— Нам необходимо будет заявить права на трон Аскарона. А возможно, — она сделала драматическую паузу, — сделать что-то большее. Свергнуть твою тётку.

Мы продолжали кружиться, её слова висели между нами, густые и опасные, как дым.

— Но сейчас, — вздохнула Лира, возвращаясь к реальности, — нам нужно добиться мира. Укрепить позиции на полученных землях. Заручиться поддержкой вассалов. А Вам, — она чуть заметно зашипела, и её хвост с силой хлестнул меня по заднице, заставив вздрогнуть, — уделить наконец время своей жене!

Я засмеялся, притягивая её ещё ближе.

— Я тебя услышал, моя мурлыка. Каждое слово. — Я посмотрел на трон, где Марицель наблюдала за нами, как кошка за двумя мышками. — Тогда не будем задерживаться в этих землях дольше необходимого. Чем скорее мы вернёмся в Драконхейм, тем лучше.

* * *

Следующий день в столице прошёл в непрерывной карусели пиров и показных гуляний. Воздух был густ от запаха жареного мяса, дорогих духов и скрытого напряжения. На прощание Марицель, сияя ядовитой улыбкой, пообещала, что вскоре отправит трёх принцесс в Драконхейм «с полагающимся приданым». Я, конечно, хотел взглянуть на них, но мои девушки сомкнули вокруг меня плотное кольцо. Лира не отходила ни на шаг, Ирис парила где-то рядом, как мрачный ангел-хранитель, а Элиана постоянно оказывалась между мной и коридором, ведущим в их покои, словно случайно поправляя прядь волос или мой воротник, но на деле ясно давая понять — доступ закрыт.

От мысли посмотреть в глаза сломленному королю Вильгельму на суде меня просто воротило. В этом не было ни смысла, ни желания. Я не питал к нему личной ненависти, лишь политическое презрение. Как только документы, закрепляющие за мной Штормгард, Лесопол и Верхний Ус, были вручены, я отдал приказ к возвращению.

Дорога домой в карете была настоящим адом. Оксана, получившая свою долю внимания, но, видимо, уже снова проголодавшаяся, скакала по салону, то пытаясь усесться ко мне на колени, то приставая с дурацкими вопросами к остальным. Лира и Ирис вели свой вечный, тихий и язвительный спор на повышенных тонах, а Элиана, воодушевлённая своим новым статусом, то и дело пыталась украдкой прикоснуться к моей руке или поймать мой взгляд, демонстрируя свою «важность». Голова гудела знатно.

И вот, наконец, родные стены. Первым делом, отмахнувшись от всех предложений и взглядов, я направился прямиком в свой кабинет. Дверь закрылась с благословенным щелчком.

— Слава богам, тишина, — выдохнул я, плюхаясь в кресло за массивным дубовым столом и закрывая глаза.

Тишина длилась ровно пять секунд.

Потом я услышал чавканье. Громкое, сочное, с характерным хрустом.

Я резко повернул голову. И обомлел.

Посреди моего лучшего ковра, с изображением дракона, сидел… Он. Сквиртоник. Божественная белка размером с крупного мужчину. Его пушистый хвост лениво подметал пол, а между его мощных задних лап, на дорогом ворсе, покоились те самые два легендарных бубенца, каждый размером с его же голову. В его передних лапах был огромный, золотистый орех, который он методично и с наслаждением грыз.

Он перестал жевать. Его бездонные янтарные глаза уставились на меня. Я уставился на него. В кабинете повисла тяжёлая, сюрреалистичная пауза. Единственным звуком было тихое потрескивание камина и моё собственное, замершее дыхание.

«Как, чёрт возьми, он сюда попал?» — это была единственная связная мысль в моей голове, заполненной до отказа политикой, женщинами и теперь вот… божественными яйцами на ковре.

Сквиртоник доел свой орех, сглотнул и обтер лапу о свой же пушистый бок.

— Ну что, княжич, — его голос был густым и бархатистым, словно мёд, смешанный с гравием. — Рад, что ты наконец разобрался со своими мелкими земными делишками. Теперь ты можешь посвятить своё личное время чему-то по-настоящему важному. Служению мне.

Я уставился на него, медленно переваривая эти слова.

— Прости, великий Сквиртоник, но… я не совсем понимаю. О каком служении идёт речь?

Белка усмехнулась, и её усы задрожали.

— Как о каком? Общем враге! Эта бестия, Роксана! Она же засуетилась, почуяла, что её планам конец. Её надо проучить. Основательно. Чтобы она засквиртила на всю божественную землю от страха и бессилия!

Я неуверенно улыбнулся, чувствуя, как ситуация стремительно уходит от меня.

— Это, конечно, было бы славно… Но я всего лишь человек, пусть и с магией Драконьей Крови. А она — богиня. Сводить счёты божеств — это не в моей, как ты изволил выразиться, юрисдикции.

— Пф-ф-ф! — Сквиртоник махнул лапой, словно отмахиваясь от надоедливой мухи. — Мелочи! Силу я тебе дам. Всю необходимую. Божественную, так сказать, поддержку. Сделаю из тебя своего… э-э-э… доверенного лица на материке.

— Не надо, — попытался я возразить, но было поздно.

Я вдруг почувствовал странное, знакомое по прошлому разу тепло внизу живота. Оно быстро переросло в лёгкое давление, а затем в отчётливое, нарастающее распирающее ощущение. Я посмотрел вниз и с ужасом увидел, как ткань моих штанов начинает натягиваться, а затем и вовсе нелепо выпирать вперёд. Мои собственные бубенцы снова начинали увеличиваться, тяжелея с каждой секундой.

— Я же сказал, не надо! — взмолился я, пытаясь прикрыться руками. — Это же… неудобно!

— Молчи! — проревел Сквиртоник, и в его глазах вспыхнул священный огонь. — Это мой дар! Моё благословение! С ним ты сможешь бросить вызов этой выскочке-богине и обратить её козни в пах или прах! Иначе для чего, скажи на милость, ты мне вообще нужен? Просто так, на красивые глаза?

Он фыркнул, и от этого фырканья по комнате прокатилась лёгкая вибрация.

— А вообще… ты хороший фанатик. Редкой преданности. Я это ценю. — Он кивнул своё огромной головой. — И я разрешаю тебе воздвигнуть статую в мою честь! Большую! Очень большую!

Я попытался было возразить, что я вовсе не его фанатик, но он меня не слушал.

— А учитывая, что твоя собственная статуя… с теми самыми золотыми яйцами… — он с одобрением посмотрел на мои штаны, — … является великолепным символом верности моим идеалам, то я хочу такую же! Но больше! И позолоту потолще! В общем, ты, я смотрю, парень не промах. И князь, видимо, не дурной, раз до такого додумался. Так что не подведи! Принеси мне голову… ну, или что там у богинь есть… этой Роксаны!

С этими словами он схватил с пола ещё один орех, возникший из ниоткуда, громко хрустнул им и начал медленно растворяться в воздухе, как мираж, оставив меня наедине с распирающей штаны божественной силой и абсолютно абсурдной миссией по свержению богини.

Я успел лишь издать истощённый стон, глядя на свою новую «божественную ношу», как дверь моего кабинета с грохотом распахнулась, и внутрь ворвался Годфрик. Его лицо было багровым от паники и смущения, а руки были растерянно протянуты вперёд.

— Князь! Князь! — завопил он, его голос сорвался на визг. — Мои… мои бубенцы… они… они растут! Смотрите, я не шучу!