— Тебе надо вернуться, пока есть время, — подтверждает мои мысли и ощущения Франц.
— А оно есть? — с надеждой спрашиваю я.
— Но ты же уже посчитала, — впервые вижу улыбающуюся собаку. — Разница такова, что при желании успеешь. Желание-то есть?
— Еще какое! — честно отвечаю я и, перед тем, как отключиться от всего и вся в этом мире, добавляю. — Кстати, вот они, твои часы с кукушкой, можешь забирать.
Ну… Не посмеет же моя собственная фрейлина отказать мне в такой маленькой просьбе, как отдать мне напольные часы с кукушкой.
Его глаза. Его скулы. Его рот. Его плечи. Его руки.
Образ Последнего Решающего Империи. Его многочисленные имена, используемые для обмана Тьмы. Его слова и поступки. Его вопросы и мои ответы. Его последнее решение — отпустить меня в мой «родной» мир. Всё, как частицы пазла, складывается в одну яркую и понятную картину.
Я скучаю по нему. Я хочу к нему. Не к родителям. Не в Империю. К нему. Даже если без Шурки. Без Полинки. Навсегда. К нему.
Глаза опять наполняются слезами. Я превратилась в истеричку. Если любовь к мужчине именно так действует на женщину, то я, получается, люблю…
Высокие своды Храма. Приятный аромат фимиама. Нарядно разодетый двор в страхе смотрит себе под ноги. Зеленая дымка густеет и опускается на мозаичный пол.
Торжественно строгие Их Величества. Напряженно бодрый Бернард. Заметно встревоженные родители. Отрешенно спокойный Фиакр. Увидев меня, все одновременно так облегченно выдыхают, что у меня начинает щипать в носу.
Решающий же, увидев меня напротив себя, на пару секунд закрывает глаза. Потом открывает и хриплым голосом спрашивает:
— Вы вернулись, госпожа? Или я уже лишен всех своих магических сил?
— Какой-то вы нерешительный Решающий, мой господин! Поторопитесь, дорогой Амбруаз! — радостно и нагло улыбаюсь я. — Так и быть, целуйте!
— Вы вернулись… — неуверенно начинает Фиакр, нахмурившись и на что-то рассердившись.
— Я вернулась к вам! И если вы не поторопитесь, вам придется сражаться не только с Тьмой, но и со мной! — угрожаю я.
— Время! — напоминает Бернард.
— Время! — напоминает мой отец.
— Время! — синхронно напоминают Их Величества.
— С богом! — по-земному шепчет моя мама.
Губы Фиакра (мне так больше нравится!) медленно опускаются на мои. Стены Храма начинают дрожать. Вокруг нас в круг встают Бернард, Короли, Император, мой отец. Самые сильные Маги Империи. Кажется, дрожит даже воздух. Гул становится мощнее, громче. Давит на виски, на барабанные перепонки
Бернард что-то выкрикивает — и вторыми кругом становятся мужчины и женщины, отделяясь от толпы гостей. Представители магических семей. Среди них Бошар, Лефевр, Готье Перье.
На мраморных колоннах появляются трещины. Кто-то из гостей с испуганными возгласами бросается к выходу. Путь им преграждает императорская охрана.
— Алтарь! Прими… любовь… Николетт… Воклен… и… Амбруаза… Юбера… как… гарантию… перемирия… миров… равновесия… сил… и… покоя… Империи! — с большим трудом выкрикивает Бернард, громогласно впечатывая слова в бытие.
Губы Фиакра жадно забирают мое дыхание, мое сердце, мою жизнь.
Лица магов в первом и втором кругах напряжены. У некоторых даже искажены легкой судорогой усилий, которые они прилагают, сопротивляясь огромной силе Тьмы.
Гул достигает пика и резко обрывается. Стены и потолок перестают дрожать. Зеленый дым рассеивается анимационными клочками, будто нарисованными в воздухе кистью художника-мультипликатора.
Еще один одновременный облегченный выдох.
— Благодарю тебя, господи! — шепчет мама, не опасаясь, что ее услышат.
Фиакр отпускает меня из своих объятий, но только для того, чтобы обнять снова.
— Мы победили! — дрожащим голосом объявляет Бернард. — Империя спасена!
— Победили, победили, победили… — разносится на разные голоса.
Радостные возгласы мужчин, слезы женщин, стыд тех, кто от страха хотел покинуть Храм.
— Ваше Высокопревосходительство! Ваша Светлость! — обращается к нам Император Раймунд, крепко держащий за руку Елену.
Что это? В ее глазах слезы.
— В вашу честь будет поставлен памятник в Великом парке!
— Рабочий и Колхозница… — бормочу я, а отец с матерью, подошедшие обнять меня, с пониманием улыбаются.
— Благодарю вас! — обращается к нам Главный Надзиратель Империи. — Вы дали передышку Империи почти на тысячу лет.
— Почти? — почему-то совершенно не удивляюсь я. — Об этом говорит Абсолютное Знание?
Отец серьезно кивает.
— Я теперь бессмертна? — с испугом спрашиваю я… мужа.
— Да, — улыбается он. — Ты не рада?
— Честно? — улыбаюсь я в ответ. — Нет. Не рада. Это же такая скука! Просто смертельная!
— Я сумею развлечь тебя… — шепотом обещает Фиакр.
И я ему немедленно верю.
— Тьма не будет нападать? — продолжаю я добиваться ответов.
— Будет, — не радует ответом отец. — Но ей теперь силы копить несколько столетий. Слишком много потрачено сегодня на ваш разрыв. Да еще Его Высокопревосходительство всю Империю под удар поставил…
— Я должен был… — упрямо говорит мой муж. — Я бы справился. Я бы попытался справиться. Я не мог подвергать ее опасности.
— Как это? — не понимаю я. — Разве опасность не в самом венчании?
— Опасность в нелюбви, — вздыхает мама. — Алтарь не принял бы тебя, если бы ты сделала это только из чувства долга. И ты бы погибла.
— И тем не менее вы меня к нему тащили? — без обиды, шутя говорю я.
— Мы знали, что ты неравнодушна к Господину Решающему, — миролюбиво отвечает мама.
— Примите наши поздравления! — улыбается Император. — В вашу честь начнут называть новорожденных детей в магических семьях.
— Да, — улыбается самая красивая женщина всех времен и народов. — Николетт и Амбруаз. Очень красивые имена.
— Люба и Фиакр лучше, — упрямо шепчу я.
— Поздравляю всех нас! — это веселится Король Базиль. — Вам, друг мой, досталось сокровище!
— Благодарю вас, Ваше Величество! — Фиакр делает легкий поклон и усмехается. — Вы известный ценитель женской красоты!
— Дело не в красоте, Господин Юбер! — спорит подошедший Король Итэн. — Дело в характере!
— И в силе воли! — добавляет присоединившийся к поздравлениям Король Люсиан.
— Добро опять победило Зло, — громогласно объявляет Бернард. — Признаю свое заблуждение. Sorcière Николетт оказалась всё-таки Destine — Предназначенной.
— Как и гласит Легенда, — милостиво кивает Бернарду мой отец. — Sorcière в качестве Предназначенной — это лучший вариант для Империи. И воспитать ее надо было не в условиях этого мира. Иначе никакой Николетт с таким характером не получилось бы!
Отец жмет руку Фиакру, обнимает меня и целует в лоб.
— Есть ли что-то, что недоступно Абсолютному Знанию? — усмехается Король Базиль. — Или даже сомневаться нельзя?
— Без сомнения, есть, Ваше Королевское Величество! — мой отец возвращает усмешку сиятельной особе. — Например, никак не могу вспомнить, что говорит Абсолютное Знание про некую мадемуазель, близкую подругу Ее Сиятельства Госпожи Николетт Воклен-Юбер, которая станет сначала занозой, а потом любимой супругой одного из Королей Империи…
— Одного из Королей? — оживляется Раймунд. — Которого? Они все свободны!
— Не могу вспомнить… — грустно пожимает плечами отец. — Абсолютное Знание пока закрыто для всех, в том числе и для меня. Согласно ему же, оно будет по-прежнему закрыто, когда Короли влюбятся.
— В одну девушку? — начинаю прозревать я.
— Нет. В разных. Но одновременно, — загадочно отвечает Главный Надзирающий Империи.
— Тяжело всё знать? — это вопрос Фиакра моему отцу.
— Да. Это тяжелая ответственность, — соглашается тот. — Но и серьезная игра для разума, поскольку открываются только крупные ставки. Окружные пути, досадные мелочи, меняющие многое, если не всё, остаются неведомы. Остается строить догадки и разные умозаключения, часто друг другу противоречащие. И принимать решения, в которых иногда сомневаешься…
