Предатель (ЛП) - Райан Энтони

— Так ты действительно отдал себя в мои руки только ради каэритской торговки амулетами?

— Она не просто торговка, как ты наверняка знаешь. И спрашиваю снова, где она?

— Надёжно связана, под хорошей охраной и невредима. Останется ли она в таком состоянии, во многом зависит от тебя.

— Как ты её схватила?

На этот раз поднялись обе брови, и с её губ слетел лёгкий смешок.

— Схватила её? Думаешь, я все эти месяцы прочёсывала королевство в поисках еретички? Я не хватала её, Элвин. Она вошла в этот лагерь две недели назад и потребовала аудиенции с восходящей-королевой.

— Которую, готов поспорить, ты не предоставила.

Ее весёлость угасла, и по изгибу лба я заметил, что ей стало немного неуютно.

— У меня есть дела поважнее, чем болтовня каэритской колдуньи…

— Нет, — перебил я. — Не в этом дело. Ты испугалась, а точнее что-то внутри тебя испугалось встречи с ней лицом к лицу. Думаю, ты ни секунды не провела в её присутствии.

Её лицо снова дёрнулось, на этот раз намного сильнее.

— Ты же чувствуешь её, да? — Настаивал я, подходя к ней ближе. — Ту тварь, которая тобой управляет. Возможно, ты всегда её чувствовала, но говорила себе, что это Серафиль, несмотря на то, как скверно она ощущается, несмотря на то, как она растёт с каждым совершённым тобой преступлением, с каждым кровавым шагом путешествия, которое привело тебя сюда…

Она всегда была сильной и умела применять насилие, но удар, который она нанесла мне в тот момент, говорил о том, что эта женщина изменилась, преобразилась. Её рука врезалась в центр моей груди с силой тарана. К счастью, она предпочла не сжимать кулак, иначе вряд ли я бы это пережил. Я почувствовал, как ноги оторвались от ковра, из лёгких в мгновение ока вышел весь воздух, и я приземлился на спину в нескольких футах от неё, не в силах вздохнуть, а в глазах потемнело. Из всех случаев, когда меня били, только сэр Алтус был ближе к тому, чтобы убить меня одним ударом.

Я пришёл в себя от громкого детского плача и резкой вспышки боли в груди. Сплюнув желчью, я сел и обнаружил, что Эвадина держит нашего сына, укоризненно наморщив лоб.

— Ты его расстроил, — сказала она, в точности как жена бранит глупого мужа. Если бы у меня и были какие-либо сомнения относительно тяжести её безумия, они исчезли бы в тот же миг. Эвадина Курлайн, которую я знал, теперь исчезла, её заменила сумасшедшая душа, которая воображала себя праведной королевой, служащей божественному. Я знал, что стена заблуждений, которую она воздвигла вокруг себя, стала слишком прочной преградой, которую невозможно сломать простыми словами, но всё же я чувствовал себя обязанным попытаться.

— Неуже… — хрипло начал я, и закашлялся. Сплюнув, я попробовал снова: — Неужели ты ни разу не задумалась о всех смертях, причиной которых стала? Обо всех трупах, оставшихся после тебя? Куравель и Фаринсаль сожжены вместе с мученики знают сколькими деревнями. Ты видела кровавую бойню, которую устроили в Оплоте Леди, или тебе было достаточно просто организовать резню издалека? Ты убила детей, Эвадина…

— Я делала то, что требовали от меня Серафили! — отрезала она так громко, что ребёнок в её руках завопил вдвое громче. Раздражённо вздохнув, она крепче прижала его и стала мягко покачиваться из стороны в сторону, шепча успокаивающие слова. — Тс-с-с, Стеван. Мамочка и папочка просто играют.

Внезапно то, как Эвадина держит его на руках, показалось мне отталкивающей, отвратительной пародией на материнство.

— Что ты ему расскажешь? — спросил я и застонал, поднимаясь на ноги. — В будущем? Как его мать начала Второй Бич, который клялась предотвратить?

— Нет, — резким, но спокойным голосом ответила она. — Я расскажу ему правду. Что его отец когда-то был добрым человеком, но еретики-каэриты совратили его на путь зла. И поэтому я покарала их огнём и мечом за их преступления, за то, что лишили меня человека, которого я любила, и за их пагубное служение Малицитам. Но начну я с той ведьмы, которую ты так любишь.

От отчаяния я устало поник, качая головой.

— Ты добьёшься только своего уничтожения. Ты не знаешь, кто она такая, и что сделают каэриты, если ты причинишь ей вред. Уилхем погиб, убив Вирулиса, ты это знала? Тебе всё равно? С каждым шагом на этой дороге хаоса ты порождаешь мстительных врагов. Всё кончено, Эвадина, ты просто ещё этого не осознала.

Она одарила меня взглядом, в котором смешались жалость и смирение, и укачивала ребёнка на руках, пока его крики утихли.

— Ты забываешь, Элвин, я видела, что грядёт. Я видела, как ведьма горела. Видела, как армии, затмевающие Восходящее войско, несут моё знамя за тысячи миль праведных завоеваний. Аскарлия, восточные королевства, земли за южными морями — все будут объединены в Ковенанте. Это будет его миссия, со временем.

Она подняла Стевана, и одеяло упало, открыв счастливое личико, а его стоны, раздававшиеся несколько секунд назад, внезапно забылись. Его щёки раздулись, он захихикал и замахал руками в мою сторону.

— И я видела тебя подле него. Поэтому я не убью тебя, Элвин. И вряд ли я смогла бы, поскольку моя любовь не умирает так легко, как твоя.

«Вот бы мама была здесь и посмотрела на это…».

— Никогда, — зашипел я на неё, когда это виде́ние с болью возникло в моей голове. Я подумал, что дарованный мне проблеск будущего вполне может быть отражением её виде́ния. Но там, где она видела чудесный триумф, я увидел лишь судьбу, которой решил избежать. — Я не буду принимать участия в этом походе. Я уже прошёл по этой дороге, и вот куда она нас привела.

— К порогу славы. — Эвадина мрачно улыбнулась и, прижав губы к головке Стевана, положила его в колыбельку. — Со временем это будет его слава.

Выпрямившись, она повернулась и выкрикнула приказ, отчего сержант с разбитым носом поспешно отодвинул полог палатки.

— Отведите лорда Писаря к его ведьме. Даже такая, как она, перед законной казнью должна иметь возможность получить утешение от друзей. И когда будете складывать костёр, сложите его повыше. Мы сожжём её на рассвете.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Ведьму содержали в почерневшем и частично лишённом крыши постоялом дворе, который представлял собой единственное здание, сохранившееся среди развалин деревни Амбрисайд. Дома и мастерские теперь были сожжены, либо снесены до основания, а все переулки завалены битой посудой и обломками мебели. Я не видел тел, а это значит, что Лорайн мудро приказала жителям укрыться в за́мке. К моему удивлению, когда меня втолкнули в здание, в тёмном бардаке я увидел свет, блеснувший на ряде бутылок за стойкой. Любая другая армия разграбила бы и пропила всё это, но только не Восходящее войско.

— Нам приказано не проливать твоей крови, предатель, — проворчал мне сержант со сломанным носом. Попытку запугивания несколько смазала гнусавость, с которой он теперь говорил. — Но это не значит, что я не сломаю молотом тебе ноги, если только шаг сделаешь за эти стены.

— Ты, скорее всего, завтра умрёшь, — сказал я ему, морщась от боли в груди. — Подумай об этом, когда будешь складывать костёр.

Он снова зарычал и отступил, в бессильной злобе зыркая на меня, и громко захлопнул дверь постоялого двора. Осматривая разнообразные тени, я не увидел никакого движения, которое могло бы указывать на присутствие другого человека, и почувствовал укол паники. «Если она уже мертва…». Но тут услышал тихий шорох ткани, и мои глаза заметили движение теней возле холодного и пустого очага. Подойдя ближе, я увидел, что она спокойно сидит на стуле. В отличие от меня, она не была связана, её руки лежали на коленях, открытое лицо тепло и приветливо смотрело на меня.

— Элвин, — сказала она, улыбнувшись, и я увидел пёстрые синяки на её лице.

— Она приказала избить тебя, — сказал я, подходя к ней, и присел рядом на корточки.

— На самом деле нет, — сказала она. — Когда я появилась, её последователи несколько возбудились. Её капитанам пришлось меня спасать. В конце концов, какой прок от мёртвой заложницы? — Она снова улыбнулась и указала в тень за моей спиной. — Где-то там есть ещё стул, если хочешь ко мне присоединиться.