Дар Древнего короля - Аск Рона

Я не заметила, что сама задержала дыхание, пока не закружилась голова. С шумом выпустила весь воздух и беспомощно откинулась на спинку скамейки. Если я искала утешение в словах Форса или оправдание, то получила еще больше противоречий.

– Даже если все так, как вы…

– «Ты», Рей, – поправил он. – Отбросим формальности.

Я кивнула:

– Даже если все так, как ты говоришь, ребенок в любом случае погиб, потому что я не справилась.

– Ты бы справилась, если веревка бы не оборвалась. Так что Змей не солгал: ребенок был обречен из-за его матери – только по другой причине. А на праздничной церемонии он выбрал самую простую версию, в которую людям легче поверить. Рискнул, конечно…

Форс погладил подбородок:

– Райг наверняка что-то заметил, но решил об этом умолчать.

Я устало прикрыла глаза. Речи Форса были невероятно сладки – в них хотелось верить, но…

– Все это домыслы.

Форс вызывающе задрал бровь, когда я одарила его тяжелым взглядом, и медленно постучал пальцами по столу:

– Домыслы, значит. Может быть. Вот только…

Он медленно приподнялся и придвинулся ближе.

– Благодаря Древнему королю, мои домыслы часто сбываются, – прошептал Форс, после вернулся на место и устало выдохнул: – И жить с этим безумно скучно.

Я задумчиво промычала, понимая, к чему клонил нянька. Пусть прямо он не сказал, каков его дар, однако намек дал хороший. И теперь стало понятно, почему он любил загадки. Они его развлекали. Скука – недостаток дара Форса.

Интересно, а какой минус у силы Змея? Я ведь до сих пор не разгадала.

С хмурым видом надзиратель вернулся к своим гренкам. Он больше ничего не говорил и так сильно над чем-то задумался, что даже не заметил, как я поднялась из-за стола и ушла.

Оставив посуду рядом со стойкой, за которой прятался Майр, я направилась к выходу, чувствуя на себе косые взгляды присутствующих, наверняка слышавших наш разговор. Меня даже посетила мысль, что, возможно, именно поэтому Форс его и затеял.

В основном внимание на меня обращали ученики. Поколение постарше не проявляло никакого интереса, и я их понимала. Смерть одного младенца по неосторожности для них была ничем. Жизненным недоразумением. Ведь на руках асигнаторов крови было гораздо больше. Они видели, делали и слышали вещи пострашнее. Что им до моего промаха.

Кое-кто из наставников одергивал подопечных, когда замечал осуждение в глазах учеников. Те тут же утыкались носами в тарелки и продолжали доедать завтрак. Мне повезло, что сегодня утром здесь не было Ливиона. Он бы не упустил момента поглумиться.

Я старалась не смотреть по сторонам, только строго под ноги. Оттого не заметила появления Змея. Он ворвался в столовую, словно ветер, резко распахнув дверь и чуть не сбив меня с ног.

– Так вот где тебя носит, – прошипел он.

Я возмущенно изогнула бровь и с вызовом взглянула на Змея, хотя появилось нестерпимое желание забиться в угол и сделать вид, будто меня нет. А стальной взгляд наставника буквально пригвоздил к полу.

– Время завтрака, – встрепенулась я, стараясь сохранить достоинство.

Не думала, что при встрече с ним мне вдруг станет обидно за то, что он бросил меня на балу. Одну. И появился так внезапно, к тому же с недовольной миной.

– Плевать, – отмахнулся он и кивком приказал следовать за ним. – Пошли.

– Куда? – не сдвинулась с места я.

– На тренировку, – оглянулся он, придерживая мне дверь. – До Игры остался месяц. А последние…

Он заиграл желваками, рассердившись.

– …события заставили нас отклониться от плана.

Змею надоело меня ждать. Он отпустил дверь, позволив ей захлопнуться, а мне пришлось снова ее открыть и последовать за ним. Оказавшись на улице, я ощутила дуновение прохладного ветра и привычный аромат сырости. Пусть сезон дождей остался позади, но этим утром стоял терпкий запах влаги. В основном из-за росы, но и ливни до сих пор случались. Хоть и не так часто, как в зимнее время.

Я догнала наставника на подходе к аллее. И, поравнявшись с ним, искоса на него взглянула. Змей казался напряженным, чем-то обеспокоенным и озадаченным. Честно признаться, после бала я сама ощущала себя не совсем в своей тарелке. Внутри поднималось волна за волной необычное чувство – смятение вместе с неким предвкушением. Сродни тому, когда ждешь незабываемого подарка или грандиозного события. Даже смешно…

Стараясь подавить столь абсурдное чувство, я поинтересовалась у Змея, в чем дело, надеясь получить однозначный ответ. Может, он волновался из-за своей дерзости к королю Райгу?

– Ни в чем, – коротко ответил наставник вопреки моим ожиданиям.

Я поникла, понимая, что большего Змей не скажет. Слишком хорошо выучила этот его тон и выражение лица. Но когда я уже не надеялась на продолжение разговора, он все же прервал молчание и задал вопрос:

– С Форсом разговаривала?

– Угу, – кивнула я. – Он знает про Мору.

– Мора, – криво улыбнулся наставник. – Не думал, что она доберется до правителя. Да и вообще выживет.

– Что Клаврис с ней сделал?

Задав вопрос, я крепко стиснула зубы. Сердцем понимала: ответ Змея мне не понравится, но все равно надеялась услышать от него, что Клаврис Мору пощадил.

– Не знаю, – отозвался Змей. – Никто ничего не рассказал, а я не стал интересоваться, и тебе не советую.

– Пытаешься скрыть от меня правду?

– Нет, – ответил он. – Гибель Моры и ее ребенка – хороший урок для нас всех. Смысл его скрывать?

Я не знала, то ли наставник оговорился, то ли проболтался, но он только что признал смерть Моры. Я не стала придираться к его словам. Мне тоже хватило одного вида, как Клаврис уводил женщину из тронного зала и говорил ужасно красивые слова для того, кто скорбел. Именно так. До ужаса красивые.

– На балу Райг дал хороший совет, – заметил наставник. – Смириться с чувством вины и с его помощью стать лучше. Только тебе это не подходит.

Я удивленно оглянулась на Змея. Заметив мое смятение, он криво улыбнулся, а его глаза потемнели от мыслей, ведомых лишь ему.

– Когда-то я пытался мириться со многим. С несправедливостью, смертью – и не всегда плохих людей – или банальной жестокостью. Из-за этого я казался себе беспомощным, пока не понял: в мире нет истинных спасителей. Даже обычная вода, без которой нам не жить, тоже убивала и будет убивать.

Он прошелся ладонью по распущенным волосам, зачесывая их назад, и взглянул на верхушку храма, видневшуюся из любой точки Обители.

– Даже Древний король не для всех спаситель, – тихо произнес наставник. – Он подарил нам силу, которая делает нас идеальными убийцами. И каждый, Рей, – каждый! – асигнатор, каким бы хорошим ни хотел остаться, когда-нибудь переступал свои принципы и делал зло во имя спасения. Ведь не всегда добрый поступок верный. Взять, к примеру, Мору.

Я напряглась, догадываясь, к чему Змей подводил весь разговор.

– Ты вынудила ее покинуть поселение, зная, что ей известна тайна о разрушителях, которую мы, асигнаторы, тщательно скрываем. Почему ты так поступила?

– Хотела спасти, – хрипло ответила я.

– И ты ее спасла, – согласился Змей. – Только какой ценой? Погиб ребенок, судьба Моры неизвестна, но мы оба о ней догадываемся. Ты днями и ночами винишь себя за их смерть. На празднике у короля состоялся скандал, который оставил у людей не лучшее впечатление. И по стране ходят скверные слухи о разрушителях. Ты слышала о них?

Я сглотнула, желая избавиться от кома в горле. Конечно, слышала, о чем незамедлительно сказала.

– Этого всего бы не случилось, оставь мы Мору в поселении.

– Я… – захотела я хоть как-то оправдаться, но только виновато закусила губу.

Внутри стало жечь. И чтобы сдержать рвущееся из груди пламя, я сжала свое левое предплечье, впиваясь в него пальцами, и до отказа наполнила легкие воздухом.

– Ты виновата, Рей, – озвучил наставник те слова, которые я боялась и желала услышать.

Из меня точно дух вышибли. Я судорожно выдохнула и будто бы сжалась, вмиг иссохнув. Нахлынула небывалая опустошенность, и когда Змей снова заговорил – его голос казался глухим и отдаленным: