Тьма. Том 4 (СИ) - Сухов Лео

Ну а здесь никаких банков не появилось. В Саксонии и Франции их подменяли ломбарды — и да, название совпадало с миром Андрея. Правда, в том мире ювелирные салоны Ломбардии поднялись на ограблении Византии, а в этом — на торговле с Ромейской Империей и продаже ценностей из Африки, где объединённые силы христианского мира сдерживали прущую с юга Тьму.

А на Руси деньгами ведал Казначейский Приказ. Именно на его основе царь Константин I Нежданный когда-то организовал аналог тех самых сберегательных касс. Насоветовал ему это, кстати, один из приближённых — по имени Самуил Шагал.

Как я подозревал, основываясь на памяти Андрея, Шагал планировал с этой темы получить свой гешефт. Но здоровые силы в окружении царя сумели убедить Константина, чтобы идею реализовывало «более коренное население». В итоге, Шагал свой гешефт-таки получил, на всю жизнь связав свою деятельность с Денежным Домом, но главой остался царь и его наследники.

А потом, когда Константин I случайно сломал шею, упав с лошади — всех Шагалов оттеснили от Денежного Дома, передав управление роду Весековых, побочной ветви купеческого рода Весяковых. С тех пор Весековы так и управляли основным банком царства Русского, в то время как основной род затерялся среди обычного населения.

Мне, конечно же, доводилось ходить в отделения Денежного Дома… Но в главном городском отделении раньше я никогда не бывал.

И теперь чувствовал себя очень неуютно, потому что по сравнению с другими посетителями выглядел как нищий. Впрочем, это заявление было недалеко от истины. Я, конечно, мог купить костюм за сотню рублей, но ходить в таком постоянно?..

Но все эти ощущения я засунул как можно глубже, чтобы ни перед кем не выдать их. Если уж пришёл в простой одежде на бал выпендрёжников — уверенно делай вид, что это особый вид выпендрежа.

Так что, получив у стойки указания, куда идти, я уверенно двинулся по своим делам, игнорируя снисходительные взгляды. По моему скромному мнению, если хочешь кого-то отблагодарить — просто переведи деньги. Но, как разъяснил Пскович, когда я его случайно поймал у выхода из училища, подобные награды всегда требуют пафоса и помпы.

Когда я пришёл в Денежный Дом, меня именно что должны были заметить, а жест благодарных аристократов — общественно оценить. Иначе «не комильфо». Не «моветон», конечно, но так делать не принято. Причём в отсутствие прямолинейного французского языка, подобные мелочи следовало ловить интуитивно, на уровне ощущений.

— На вашем счету сто двенадцать тысяч рублей, — сообщил мне денежный дьяк, принявший меня в маленьком кабинетике. — Желаете перевести на основной счёт? Или оставить на хранение? Возможно, хотите открыть вклад в Денежном Доме?

Вопросы были хорошие, правильные и своевременные, но я не мог сосредоточиться: мозг отказывался воспринимать названную сумму. Сто двенадцать тысяч… Даже по меркам аристократов — серьёзные деньги.

Не думал, что «меньше, чем вместе дали бы все рода, объявившие о награде, но больше, чем предложил бы каждый отдельный» тянет на такую сумму.

Это был шанс развернуться не в нынешней моей полулегальной деятельности, а на вполне официальном уровне. Хоть тот же ресторан фастфуда открывай в этом мире, и не один — штуки на три-четыре хватит.

Но моя борьба с «Без Тьмы» была делом принципа. Сворачиваться я не собирался, и всё же о новых источниках дохода стоило бы задуматься.

А ещё надо было дьяку Денежного Дома что-то ответить.

А когда ответить нечего — сделай так, чтобы говорил собеседник:

— А какие есть предложения? Вся сумма на данный момент не требуется… Так что хотелось бы, чтобы она приносила доход. Правда, эти деньги могут понадобиться в ближайшие пару-тройку месяцев.

Ну а дальше на меня посыпались варианты, а мне оставалось только слушать, приходить в себя и раскидывать мозгами.

В итоге деньги я положил на счёт до востребования. Условия были не сказать, что такие же прекрасные, как в мире Андрея, но какую-то копеечку вся сумма приносила. А она сама была такой огромной, что и копеечка выходила существенная.

Не для аристократов, конечно. Местные бояре шестьдесят пять рублей в месяц за деньги не считают. Но для меня — существенная прибавка. А что доход был меньше процента… Ну так я и деньги со счёта мог забрать в любой момент.

Уже на выходе из Денежного Дома меня застал звонок Кислого.

— Здорово! — отозвался я. — Что-то срочное?

— Братан, тут какие-то морды про тебя выспрашивают! — сообщил Кислый. — Морды ваще подозрительные. Наши пока молчат. Но эти морды, подлюки такие, деньги предлагают!

— Именно про меня спрашивают? Или про кого-то неизвестного? — спросил я, напрягшись.

— Нет, имени твоего они не знают! — сразу же отозвался Кислый. — Но по вопросам понятно, что по твою душу.

— А большие деньги предлагают? — уточнил я.

— Сто рублей, ваще! — безрадостно «обрадовал» меня Кислый.

Решение, как заткнуть рты, пришло мгновенно. И было вполне в духе моего родного угла…

— Пусти слух, что за того, кто меня сдаст, я объявлю награду вдесятеро больше! — принял контрмеры я и предупредил: — Но только слух, Кислый! Никаких обещаний и тому подобного.

— Понял, Седой! Сделаю! Я и так уже пару слухов пустил, но с деньгами точняк лучше!..

— Ещё бы проследить за этими мордами… — вздохнул я.

— Не, у нас никто не подпишется, Седой! — разочаровал меня Кислый. — Может, если кого-нибудь на стороне найти…

— Поищу, — кивнул я, хотя моего жеста Кислый увидеть не мог. — А ты пока прикрой мою…

Я всё ещё шёл по пафосной лестнице Денежного Дома, поэтому сначала убедился, что меня никто не услышит. И только потом негромко продолжил:

— … Прикрой мою жопу!

— Сделаю! Вот прям ща!

— Всё, тогда я отключаюсь. На связи!

— Ага, давай!

В самом низу лестницы я остановился и задумался. Собственно, рано или поздно «какие-то морды» должны были на меня выйти. Я, правда, надеялся, что это случится позже… Но ничего неожиданного в произошедшем не было.

Однако теперь передо мной вставал непростой выбор. Стоит ли вкладывать награду за Зарю Станову в какое-то дело? Или лучше, не затягивая, подстраховать свою шкуру?

Ведь во всей этой ситуации что самое неприятное? Да то, что морды, пришедшие за мной — скорее всего, самые обычные. А я — двусердый! Не могу я их просто взять и перестрелять.

Хотя не будь я двусердым — всё равно бы, наверно, не прокатило. Даже с опытом Андрея, в одиночку завалить много-много готовых к стрельбе людей — это из разряда фантастики и второсортных боевиков. И мои особенные отношения со временем вряд ли помогут.

Ну а если дело выгорит, то после победы — мне прямая дорога на каторгу. И никакие отговорки не помогут. От героя до рецидивиста в моём случае всего несколько трупов. И неважно будет, что трупы отчаянно желали мне зла. Ты ещё поди это докажи. Наверняка те, кто прислал своих бугаёв в Усадебный угол, и свидетелей не заленятся подготовить. А они обязательно споют в суде горестную арию о том, какой я лютый злодей:

«Мы всего лишь пригласили его на чай к нашему руководителю! Тот хотел обсудить урожай корнеплодов в княжестве!»

Одно хорошо. При таких раскладах, вероятно, мою семью не тронут. Зато меня самого…

Полагаю, Седов на каторге устроит «Без Тьмы» ничуть не меньше, чем мёртвый Седов.

Вот поэтому родовитые аристократы решают такие проблемы через слуг и наёмников. Но я-то не родовитый аристократ. С другой стороны, деньги у меня наконец-то появились…

И теперь вариантов самозащиты было три. Первый — начать формировать собственную дружину. Тем более, мой бывший десятник Степан Порфирьевич где-то здесь, в Ишиме. А я обещался его навестить при случае. И деньги на то, чтобы ноги ему отрастить, у меня появились. Обошлось бы, правда, недешёво: почти во вся сумма награды за спасение Зари…

Вот только ноги отращивать — дело небыстрое. Как минимум, месяц-два страданий. А убить меня успеют гораздо раньше. И то, что Степан Порфирьевич встал на ноги, не вернёт меня к жизни и не компенсирует потерю моей семье.